Босс не терпит отказов - Арина Арская

Виктор оборачивается через плечо.

— Какая-то фигня получается, — я вытягиваю ноги и пальцами перебираю. — Я не смогу быть твоей содержанкой. Склад характера не тот. И, — поднимаю взгляд, — если я планировала бунтовать против мамы, то не так. Гадко, Виктор.

— Тебе разве было со мной плохо?

— Теперь будет плохо, — слабо улыбаюсь я. — Я лучше буду маменькиной дочкой, чем любовницей богатого мужчины. Пусть мне мама звонит и спрашивает пообедала ли я, чем ты с приказом незамедлительно явиться и ноги раздвинуть.

— Твоя прелестная головка забита всяким мусором, — холодно улыбается Виктор.

— Да, — встаю и подхожу к нему вплотную. Поправляю галстук, приглаживаю лацканы пиджака и всматриваюсь в зеленые и сердитые глаза, — но именно это тебе и нравится во мне. Ты ведь вышвырнешь меня из своей жизни, как только я лишусь этой наивности и приму правила твоей игры. Когда соглашусь, что любовь и близость можно задорого купить.

Поддается ко мне в желании поцеловать, а я отплываю к двери. Молча открываю ее и с ожиданием взираю на Виктора, а он самодовольно ухмыляется.

— Я увольняюсь.

— Понял тебя, — кивает и выходит. — Игорь!

— Харе Кришна! — зло и басовито отвечают ему.

— Да чтоб вас…

Несдержанно хлопает входной дверью, и я плетусь на кухню, где Игорь во все глаза смотрит на рыдающую матушку и за руки ее держит.

— Ушел? Оставил тебя? — всхлипывает она.

— Ага, — достаю из холодильника графин с ягодным компотом. — Игорь, я, как и мама, придерживаюсь мнения, что у мужчин должны быть принципы и серьезные намерения.

— Харе Кришна, — заверяет меня Игорь.

— Отлично, — прижимаю к груди графин и семеню прочь. — Ловлю на слове.

— Кира…

— Все хорошо, мама, — я встряхиваю волосами, — и извини, что так поздно вернулась домой.

Сижу на подоконнике и пью сладкий компот прямо из графина и понимаю, что вот я и повзрослела. За один день. И надо сказать, что быть взрослой — невесело, но хорошо отрезвляет. Я обязательно съеду от мамы, найду работу и займусь подготовкой к экзаменам, чтобы, наконец, поступить. Пора выстраивать жизнь по маленьким кирпичикам и отказываться от подростковых иллюзий, что всё само как-то устроится или что кто-то должен решить мои проблемы.

— Кира, — шепчет мама и просачивается в комнату. — Милая… — она присаживается на стул и едва слышно говорит, — прости меня. Это моя вина.

А еще взрослый человек никого не винит. Я делаю глоток компота.

— Ма, все хорошо.

Во мне нет злости и раздражения. Я готова и буду с мамой коммуницировать с позиции взрослого человека, а не девочки. Она, прежде всего, отдельная личность со своими тараканами и заботами, и мне теперь надо учиться быть для нее подругой.

— Я не должна была так давить на тебя.

— Я люблю тебя, ма, — отставляю графин и соскакиваю с подоконника. — Иди сюда.

Мама недоверчиво встает, подходит, и я ее крепко обнимаю:

— Я всегда буду твоей дочерью. И ничто этого не изменит, как и мою любовь к тебе.

Мама всхлипывает. Ей страшно остаться одной в пустой квартире, и мне этот страх понятен.

— Мы же должны были тортики и эклеры печь, нет?

— Но ты же…

— Мы их сами съедим и соседей угостим.

Отпрянув и просияв улыбкой, мама оживленно тянет меня за собой и делиться, что в интернете ей посоветовали какой-то особенный крем и мы обязаны его приготовить.