Френдзона строгого режима (СИ) - Орлова Марина

Голод, которого прежде никогда не испытывал, захватил меня, лишая возможности озаботиться собственной одеждой. Вновь впиваясь в ее рот поцелуем и забрасывая стройные ноги себе на спину, я смог лишь расстегнуть собственные брюки и слегка спустить белье, чтобы уже через несколько мгновений протискиваться каменным от возбуждения членом, в узкую «киску» девушки, что дернулась и застонала мне в рот, распаляя мое желание лишь сильнее.

Теряя голову от удовольствия, я сжал округлую попку и с силой ударился в ее бедра, погружаясь в девушку до упора, чем выбил первый короткий крик удовольствия. Не понимая, откуда это бешенное желание, я моментально взял быстрый, резкий и грубый темп, вколачиваясь с каждым ударом сильнее и глубже. В какой-то момент понял, что к крикам девушки, примешались и мои собственные, что позволял себе очень редко. Но она была такой сладкой, такой узкой и горячей, что весь самоконтроль летел к чертям. А еще с такой потребностью цеплялась за мои плечи, царапая их в кровь…

Словно одержимый, я насаживал стройные бедра на свой член все резче и быстрее, ощущая ее скорую разрядку, и почувствовал, как мои губы расплываются в широкой, восторженной улыбке. Стало недостаточно ни ее близости, ни ее криков и стонов. Нужно было больше. Вглядывался в опьяненные, прикрытые глаза и желал большего.

Предчувствуя ее скорый оргазм, подхватил красивую ногу под колено, и чуть сместился, отчего проникновение стало более глубоким. Катя моментально выгнулась и напряглась, а ее вскрики стали еще более громкими, словно музыка, отдающиеся у меня внутри удовольствием, что концентрировалось и предвещало о скорой мощной разрядке.

— Пожалуйста… пожалуйста…да… — зашептала она, смотря на меня с мольбой из-под полуопущенных ресниц, которые полностью опустились, после того, как она содрогнулась и громко застонала, сжимая меня внутренними стенками. Всего два удара сердца и я последовал за ней, в последний момент выходя и кончая на плоский, подрагивающий живот. От силы удовольствия зарычал и выругался. Казалось, что всего на мгновение я ослеп и оказался в темноте, но уже через секунду зрение вернулось, подтверждая, что я не сошел с ума, и только что трахнул девушку, о которой мечтал несколько недель.

Глупая, восторженная улыбка расплылась на лице, и довольный, внимательно следя за тем, чтобы не придавить девушку, наклонился, чтобы поцеловать утомленную девушку, которая лениво ответила на поцелуй, на раскрывая красивых глаз.

Я же только вздохнул, мысленно сочувствуя Кате, так как после совсем короткой передышки вновь ощутил желание.

Поднялся сам, поднял на руках недоумевающую красавицу, что, тем не менее, прижалась к моей груди, и направился в ванную, ощущая себя пещерным человеком. В моем мозгу уже созревал план-минимум на эту ночь, где совместный душ и постель — лишь начало, в котором я не буду так поспешен, и буду смаковать свой самый главный подарок…

Проснулся поздно и совершенно не отдохнувшим, но донельзя довольным и готовым на новые подвиги, несмотря на ломоту в мышцах. Провел рукой по постели, но так никого и не нашел ни на соседней подушке, ни под одеялом.

Открыл глаза и поморщился от яркого света полуденного солнца, что бил прямо в окно, которое вчера я даже не удосужился прикрыть шторой. После, прищурившись, осмотрелся, чтобы убедиться, что в спальне нет никого, кроме меня. Из ванной тоже не было слышно ничего, как и во всей квартире.

Отбросил одеяло, как был, то есть, полностью голый, встал и осмотрелся внимательнее, заметив на тумбочке, рядом с постелью, заботливо оставленный стакан с водой и… лист бумаги, сложенный вдвое, что лежал прижатым смартфоном.

Проигнорировав воду, которая сейчас казалась необходимой с легкого похмелья, ощущая странную тревогу, развернул лист и прочел текст, написанный ровным, красивым и размашистым почерком:

«Это была замечательная ночь. Мне жаль, что я не смогла попрощаться, и пришлось уходить тайком. Я не хотела тебя будить. Прошу, прости меня за все, в том числе и за то, что прощаюсь таким образом. Вчера я так и не набралась смелости, тебе рассказать… Я возвращаюсь домой, в Россию. Вероятно, когда ты читаешь это письмо, я уже нахожусь в самолете. Не держи на меня зла… Катя»

— Дрянь, — сорвалось с моих губ бешенное, под звук сминаемой в кулаке бумаги.

Ну, вот и закончилась последняя пара в этом году. Впереди новый год и праздничные каникулы. И свадьба отца…

Даже не верится, что прошло уже четыре месяца с тех пор, как я покинула Америку. Кажется, будто это было вчера. Во всяком случае, чувство тоски не дает мне забыться и со временем даже не думается становиться глуше.

С Миленой мы поладили и поддерживаем связь. Я не могу это объяснить, но при всей моей природной подозрительности и нелестных знаний о ней, женщина мне упорно нравилась. Ненормально, необъяснимо, но факт. Хочется думать, что все дело в том, что отец с ней был по-настоящему счастлив, что было видно невооруженным взглядом. Он старался казаться таким, когда жил со Стеллой, но я видела фальшь. А вот в чувствах, причем взаимных, между этими двумя я не сомневалась. С чего бы?

Очень скоро эта хваткая женщина взяла в оборот не только отца, но и дело его развода. Уж не знаю, как она это сделала, но мне она с гордостью отчиталась, что свела долю Стеллы при разводе к самому минимуму. Обещала при встрече рассказать подробнее. Удивительным чудом мы с ней даже подружились и, должна признать, я могла бы многому поучиться у этой умной и опытной женщины. А еще, глядя на их пару с моим отцом, я начинала понимать, что даже самой умной, сильной и самодостаточной женщине хочется обычного женского счастья рядом с подходящим и любящим мужчиной. Милена, с высоты своего опыта, разглядела такого в моем отце, чему я сейчас искренне радовалась. Они подходили друг другу.

С Кевином я завершила все общение. Мне не хотелось его обижать, но, так же я не могла и обманывать его. Он замечательный мужчина. Очень жаль, что не для меня. А еще очень умный и понимающий. Мне было достаточно одного телефонного разговора с ним, чтобы он понял, что ничего между нами не выйдет. На прощание Спирс сказал, что завидует тому, кто смог завоевать мое сердце, и пожелал нам счастья. Я же не стала уточнять, что сама растоптала любой намек на возможное «долго и счастливо», сбежав после ночи, которая до сих пор не дает мне покоя воспоминаниями.

Скоро я вновь окажусь в том городе, где живет не только отец, но и тот, воспоминания о ком отдавались в моей груди нежностью, томлением и грустью. От этого коктейля эмоций слезы наворачивались сами собой, заставляя загонять воспоминания подальше. Столько раз я порывалась позвонить по знакомому номеру, досадуя на то, что выбросила старую симку еще в аэропорту по прилету в Россию, чтобы не было соблазна ответить на возможный звонок, или СМС. Как оказалось, тот номер я успела выучить наизусть и вот уже четыре месяца проверяю свою силу воли, набирая и сбрасывая звонок порой несколько раз на неделе.

Несмотря на всю бредовость ситуации, я страшилась и одновременно надеялась на возможную случайную встречу с ним, когда буду гостить у отца. Что, если Милена решит пригласить Калеба на свадьбу? Полагаю, ничего не будет. К этому времени он, вероятно, уже забыл меня. Возможно, смог забыться в объятиях другой. Или других, что вероятнее…

Эти мысли вновь заставили скрипнуть зубами, что не осталось незамеченным одногруппниками. Игнорируя их взгляды, я взяла в гардеробе свое пальто и стала сосредоточенно одеваться, когда мое внимание привлек один из сокурсников:

— Кать, можно тебя на минуту? — попросил Стас, рослый парень, довольно симпатичный, девчонкам из нашей группы очень нравится, из хорошей, обеспеченной семьи, да и вообще отличный парень, если бы не любовь к позерству и девочкам. К последнему — особенно.

Мы отошли немного в сторону от остальных, и я с вопросом посмотрела на высокого блондина. Хорошенький. Однако в последнее время у меня стойкая любовь исключительно к голубоглазым брюнетам.