Покорность в подарок (СИ) - Дашкова Ольга

Эльза бросается на Артура, пытаясь вырвать из его рук свою сумку, но тот, словно ненормальный, продолжает ее трясти. На стол летят какие-то бумаги, косметичка, документы, кошелек, мелочь. Девушка смотрит на меня, в глазах слезы, я в два шага оказываюсь рядом с Артуром, сжимаю кулак, сам не понимая, как ярость вырывается наружу, хватаю его за грудки, трясу, готовый ударить друга.

– Артур, прекрати, слышишь меня. Ты совсем ненормальный?

Кричу на всю приемную, смотрю на Эльзу, она напугана и расстроена.

– Вот, что это такое?

Теперь уже Медведев тычет бумагами ей в лицо, девушка отходит на шаг, но берет бумаги и смотрит на них. Вижу, как дрожат ее руки, как с ресниц вот-вот сорвется слеза.

– Я не понимаю, что это.

Протягивает бумаги обратно Артуру, но беру их я, и тоже пробегаю глазами. Это копии документов, что лежат в моем сейфе, хорошие цветные копии. Именно с ними мы выходим на очень серьезный аукцион, с хорошими ценами на очень перспективный участок.

– Откуда это у тебя? – во рту пересохло, слова даются с трудом, смотрю на девушку и не могу поверить, что это на самом деле она ворует информацию.

– Я не понимаю? Я не знаю, что это.

– Эти бумаги выпали из твоей сумочки.

– Нет, у меня не было таких, это не мои бумаги.

Теперь она смотрит растерянно, но так нелепо оправдывается, что мне становится мерзко и противно. Не могу поверить, просто не могу в это поверить. Бросаю бумаги на стол, тру лицо, отворачиваюсь. Не могу ее видеть.

– Марк, я не знаю, что это за бумаги, но это не мои. Я даже ничего не понимаю в них.

– Эльза, прекрати!

Повышаю голос, слова смотрю в ее такие чистые глаза, полные слез, они у нее безумно голубые, я словно их увидел впервые. Отчего так больно, не могу понять.

– Уйди! Я хочу, чтоб ты ушла.

Девушка смотрит, потом отводит взгляд, часто так кивает головой, словно о чем-то думает и соглашается со своими мыслями. Не могу смотреть, как дрожат ее руки, собирающие обратно в сумку вещи. Разворачиваюсь, ухожу в кабинет, хлопая дверью.

В стену летит первый попавшийся предмет, декоративная статуэтка, разбиваясь вдребезги. Мне не жалко информации, меня предали. Слишком банально, но предали. Будь это кто угодно, только не моя Эльза, я бы уволил этого человека и забыл, как его имя. Но меня предала женщина, которая, доверив мне свое тело безоговорочно, использовала все, что было между нами, в свою пользу.

Эльза

Кто-то настойчиво стучал в дверь. Никого не хочу видеть. Мне все равно до всех, до всего человечества. Просто ничего не хочу. Ничего. Накрылась покрывалом с головой, стук прекращается, но начинает где-то вибрировать телефон, где-то под кроватью, куда я его забросила еще сутки назад.

Я просто немного полежу, и все пройдет. И станет легче, всегда становилось легче. Под покрывалом нечем дышать, откидываю, просто смотрю в потолок. Не могу понять, который час, и даже какой день, а ведь я так и не выпила ту бутылку коньяка, что купила по дороге домой.

Гребаные мужички, чтоб они все обосрались на всей планете. И почему так больно? Ведь, по сути, он мне никто! Ну да, наш суперсекс с моими супероргазмами ни при чем. Или при чем?

Встаю, все тело ломит, словно я вчера сдавала нормы ГТО на золотой значок. Убираю волосы с лица, одергиваю толстовку, я так и сплю, одетая, несколько дней. Иду в ванную, не хочу даже смотреть на себя в зеркало, включаю воду, жадно пью ее прямо из-под крана. Плохо так, что даже тошнит. Цепляюсь руками за раковину, часто дышу, на глаза наворачиваются слезы.

Как он мог? Как он мог так поступить?

Как он мог поверить не мне, а каким-то гребаным бумажкам, невесть откуда взявшимся в моей сумке. Он даже не захотел ни в чем разбираться, просто увидел и сделал вывод. Что за бред? Какие ксерокопии? Я вообще не понимала, о чем они говорят. Михайлов, тварь конченая. А Марк? Как он мог, не проверив ничего, выставить меня, да еще таким тоном, словно я предала его.

Тошнота снова подкатывает, да так, что кружится голова, снова умываюсь ледяной водой. Надо хоть что-то пожрать, это наверняка от голода. В дверь снова стучат, теперь я даже слышу голос.

– Эльза, открой! Эльза, открой немедленно! Я сейчас вызову МЧС, и они спилят дверь! Эльза!

Софи барабанит, как ненормальная, ну да, она может вызвать кого угодно, и дверь точно вскроют. Да плевать, пусть что хотят, то и делают.

Тогда было также больно, но там я видела, что меня предали, что меня обманывали, что эта сука кормил меня завтраками, а сам ждал рождения ребенка. Меня тогда словно макнули в помои, вынув все внутренности, пройдясь по ним асфальтным катком. Любила ли я того человека? Уже не знаю, тогда казалось, что очень, но предательство заставило посмотреть на все под другим углом.

Ему было удобно, молодая влюбленная дурочка, на все готовая и согласная. Встречи, свидания, нечастые поездки на отдых, которые все заканчивались так внезапно, то порывом трубы, то приступом его тетушки. Как все банально и просто, но я все равно ничего не замечала вокруг.

Снова тошнит, уже от осознания всего, что было. Но ведь с Марком все не так? Или так, и я снова себе все выдумала? Сочинила сказку про порочного босса, который лишь со мной такой настоящий, а я позволяю ему играть с собой, как с куклой. Вертеть на своих цепях, кончать в меня. Получая при этом невероятные оргазмы.

– Господи, да отчего так плохо-то?

В дверь все еще настойчиво стучали.

– Эльза! Эльза, открой! Я уже вызываю спасателей, и они спилят дверь. Открой!

Софи может вызвать кого угодно.

Иду открывать, она врывается в квартиру, словно ураган, проносясь мимо меня, обшаривая мою тесную однушку, тут же открывая окно в комнате.

– Ты совсем больная! Ты почему не открывала? Я не знала, что думать, я места себе не находила эти дни. Ты нормальная?

Подруга трясет меня за плечи, заглядывая в глаза, а мне все равно.

– Я три дня до тебя не могу достучаться и дозвониться, ты в своем уме? Хорошо хоть иногда отвечала на сообщения.

– Софи, отстань, и закрой окно, холодно.

Иду сама закрывать, но останавливаюсь, зависая на том, что идет дождь. Такой весенний, проливной, вытягиваю руку, ловлю капли, они холодные, как и мое сердце внутри. Софи сама закрывает окно, разворачивая меня к себе.

– Эльза, что? Кто тебе сделал больно?

Она так близко, смотрит на меня, шаря глазами по лицу, рыжие волосы растрепаны, она на самом деле волнуется.