Грешник (СИ) - Гауф Юлия

Квартиру мы нашли быстро. Цена оказалось кусачей, но нас ведь двое, потянем. Молодые оба несмотря на то, что мне все пытаются внушить, что мне пора на кладбище. Руки-ноги есть, справимся.

— Я как из отпуска выйду, уволюсь, — радостно оглядела нашу новую квартиру, отмечая, что мне все в ней нравится. — В рекламу вернусь. Ты не переживай, я на шее твоей сидеть не буду.

— Ты можешь вообще не работать, если не хочешь, — Денис привычно нахмурился.

Раньше он всегда был либо веселым, драйвовым парнем, либо злился. А сейчас вот хмурится, сердится. На меня?

— Нет уж, — подмигнула. — Будем вместе вклад вносить. Тебе ведь еще ремонт делать, за коммуналку платить. Еще и съемная квартира. Так что…

— Так что лучше тебе замолчать, — не менее весело закончил мою фразу Денис. — Еще раз говорю: не думай о деньгах. Если что-то хочешь — говори, я все сделаю, но куплю. Не думай, что я веки вечные таксовать буду.

Как-то он с отвращением про работу свою говорит.

Будь мне лет двадцать, я бы скривилась при мысли, что жить стану с таксистом. Вроде и понятно, что нет плохой работы, но это на словах хорошо. А на деле… ну, это же таксист. Значит, ни на что больше не годен.

Вот только у Дениса голова светлая. И он многого бы добился, если бы не тот злополучный вечер. Ему просто нужен старт, нужна помощь. А он бесится от того, что я вклад предлагаю.

— Тебя унижает то, что я хочу помочь? Ты так молод…

— Саша, — снова оборвал меня Дэн. Потер лоб устало, обреченно как-то выглядит. — Сашенька, перестань. Я прилично зарабатываю, вот, держи карту. Трать сколько хочешь, она твоя. Вообще все, что хочешь, ясно? На Ламборгини и виллу на Ибице пока не хватает, но скоро будет. А шмотки, косметика, цацки — покупай!

Ну да, там тысяч пятьдесят, наверное, а Денис громкими словами разбрасывается.

Но если ему так важно почувствовать себя крутым добытчиком, то почему нет?

— Спасибо, милый, — потянулась к нему, привычно по переносице провела, разглаживая две бесящие меня морщинки, и подмигнула. — Ты у меня крутой. Но до моего детского центра далеко от этой квартиры, так что пора уходить.

— Тебе нравится работать с детьми? — строго спросил Денис.

— Да. Но мне и реклама нравилась.

— Но с детьми больше нравится, так?

Я кивнула. Врать Денису я не стану. Если уж у нас отношения, сколько бы они не продлились, я честна буду. Люблю потому что.

— Работай в своем центре, Саш. Я о нас позабочусь, — обнял крепче, и прошептал: — Ты только позволь позаботиться. Всегда этого хотел. В центр возить буду, если не я, то на такси. И насчет денег…

— Ну начинаааается!

— Насчет денег, — Денис щелкнул меня по носу, — платить буду я. Квартира, все остальное — только я.

— То есть, твои деньги — это наши деньги, а мои деньги — это мои деньги? — приподняла бровь, подкалывая Дениса. — У меня так мама говорит. И ее подруги так живут. Угадай, счастливо?

— Похрен на них. Не оглядывайся, о нас думай. Я тебя не собираюсь заставлять сидеть дома, хотя, — он издевательски вздохнул, — это было бы офигенно. Ты всегда дома, мне не нужно думать где ты и с кем, переживать. Но я все понимаю. Хочешь работать — работай. Но там, где нравится. Я подработки беру, они неплохие деньги приносят. Ты ни в чем нуждаться не будешь.

— Какие подработки?

— Левых клиентов, — тон Дениса изменился на откровенный.

Хочет меня.

Опять, Боже мой. И я откликаюсь, всегда на него откликаюсь.

На требовательные движения рук, губ, на шепот и влажные поцелуи, от которых все тело горит. Он меня с ног до головы зацеловывает, словно надышаться мной не может. Разве можно его не любить?

Разве можно без него жить?

И разве раньше я жила?

А вечером в нашу идиллию вмешивается телефонный звонок.

— Нужно поговорить, — после приветствия сказал Илья.

Напротив Денис стоит, руки в кулаки сжаты. Но трубку не вырывает. Пока.

— Это Илья, — прошептала ему, и Дэн глаза сузил.

Желваки вон как ходят, бесится. Хороший мой, я с тобой буду. Всегда!

— Я… Илья, мы о разводе не поговорили, — знаю, некрасиво по телефону, но это для Дениса. Чтобы не подумал лишнего.

— Вот и поговорим.

— В моем присутствии, — Дэн не сдержался-таки, телефон из ладони вырвал. — Где и когда? Нет, это ты послушай, с МОЕЙ ЖЕНЩИНОЙ ты будешь разговаривать в МОЕМ присутствии! Ясно, будем.

Денис отдал мне телефон, а я не удержалась:

— Теперь я не девочка, а женщина?

— Моя женщина, — удовлетворенно кивнул Денис, и повторил: — Моя.

И тут его телефон подал сигнал.

— Блть, — емко выразился он.

— Работа?

— Прости, маленькая, — вижу, что Денис искренне извиняется. — Веришь, нет, сам не хочу ехать, но это важно.

— Да езжай, Боже ты мой! — рассмеялась я. — Это же работа, чего извиняться?

Если бы я раньше знала, чем обернется эта работа.

Денис говорил мне, что он будто с моста в реку прыгнул, чтобы со мной быть. И я — его спасение. Но как оказалось, мы просто тонем вместе.

ДЕНИС

Мне приходилось несладко. Подтверждением тому шрамы на теле и уголовка ни за что. До тюрьмы я не был способен на убийство. И я часто думал о том, кем бы мог стать. Спортом планировал заниматься, а потом либо в спасатели, либо в спецназ.

Сейчас смешно.

Дорога в спецназ мне закрыта так прочно, что и в обход не пролезть. Даже если бы я доказал свою невиновность — не взяли бы. А теперь я и сам грешен, теперь, пожалуй, я заслуживаю тот срок, который отсидел.

Стал тем, кем не хотел становиться.

— Выйдешь, пару месяцев отсидись в тишине, и в город, — сказали мне буквально за пять минут до освобождения. — Потом устройся в такси, бери по паре заказов в день. Ты должен быть на связи. Спорт не бросай, не бухай, ясно?

— Ясно.

— Хорошее пребывание в тюрьме нужно отрабатывать. И вот еще что, — один из охранников — тот, который с упоением резал мое тело, добавил: — Если хочешь спокойно жить, к тем двоим не лезь. Правду не ищи. Тронешь кого из них — уже не на зону попадешь, а на кладбище. Усек?

Кивнул, забрал немногочисленное шмотье, и вышел, наконец.

Вышел, и это главное!

Правду доказывать… кому эта правда, блть, нужна?! Илью не трогать, дружков его не трогать. А за Алису не попросили — жертва, да уж. Эта жертва сидела на суде, и я видел ясно — продалась.

Но я трогать не буду.

Чтобы снова не попасть сюда, где сущий ад.

— Бабки, — удар, — нужно, — пинаю мужика ногой, — возвращать. В срок!

Выворачиваю руку, и слышу хруст.

А мужик орет дурниной. Знаю, больно, когда кости ломают. И страшно — вид у меня тот еще.

В прошлый раз стрелка закончилась мокрухой, и совесть меня не грызет. Хотя избежать этого хотел, но за все, блть, нужно платить. За свободу, за квартиру, за то, чтобы с Сашкой быть. Насрать. На сходки ходят такие, как я — таких не жаль. Подохнем все, мир только лучше станет. Хотя умирать капец как не хочется. Никогда не хотелось, но сейчас — особенно.

— Усек, блть, кидала херов? — ору дурниной, чтобы проняло лошка.

— Да, — прохрипел. — да-да, отпусти только… пусти, меня жена дома ждет! Жена!

А меня Сашка ждет.

Я голодал по ней. И отнять не дам. Надо будет — буду убивать, мне уже похер. Надо — буду руки ломать заемщикам, которых жены дома ждут. Меня ведь тоже ждут, и спуску не дадут.

Не сорваться с крючка.

Да и неплохо работается. Мне ли жаловаться?