Кэндис Адамс - Запоздавший листопад

Песчаные, местами поросшие травой, берега реки постепенно уступали место впечатляющим воображение скалам. Эрозия вымыла более мягкие породы и оставила только твердые, и теперь причудливые творения природы возвышались над обрывистыми берегами. Солнце спустилось ниже, меняя окраску с бежевой и красноватой на пурпурную и розовато-лиловую.

— Устала? — Дрейк присел рядом с ней, пока Дория, прислонившись к резиновому борту плота, разговаривала с Бобом. — Пора подыскивать место для лагеря.

Блис вытянулась и ощутила, как заныли уставшие от напряжения мышцы.

— Я готова.

Он улыбнулся. Сегодня она частенько видела его улыбающимся. Очевидно, он наслаждался приключениями.

— Вот, похоже, подходящее место для лагеря! — прокричал Боб, и Дрейк, поднявшись с сиденья, присоединился к нему.

Через полчаса они разбили лагерь на небольшом песчаном пляже. Позади возвышалась неприступная стена с узким ущельем, уходящим куда-то в толщу скал. Пока мужчины готовили ужин, Блис и Дория пытались взобраться наверх, попутно изучая выходящие породы, где встречались вкрапления яшмы и другие кристаллы.

— Я даже через свитер загорела. Чувствуется, как жжет кожу, — заметила Блис.

— Я тоже загорела. Тебе бы сейчас видеть, какой я была во время нашего первого с Бобом плавания. Я почернела вся.

— Который раз вы плаваете на плоту?

— Второй. Два года назад мы пошли впервые. В прошлом году у Боба возникло желание заняться скалолазанием.

— Тебе понравилось? — с сомнением спросила Блис.

— Я не ходила, — Дория подобрала камень с вкраплением красной яшмы и задумчиво улыбнулась. — Я долго привыкала к его образу жизни. Предложи он мне взобраться на Маттерборн, когда я встретила его в первый раз, возможно, я подавила бы страх и согласилась. Теперь я не такая сумасшедшая.

— Вот как? — хотя день был долгим и утомительным, Блис чувствовала, что дух приключений захватывает и ее. Идея о покорении горных вершин показалась ей сейчас вполне приемлемой.

— Но мне нравятся его авантюры. Мужчина, с которым я жила до этого, был ужасно нудным и скучным профессором колледжа. Все его представления о проведении времени на природе ограничивались пикником или рыбалкой.

Блис снова подумала о Курте. Уик-энд, проведенный ими на Миссури, тоже был не из веселых, но все-таки ей он пришелся по душе.

— Давай спускаться, — предложила она. — Я проголодалась.

В эту ночь песок служил неплохим матрацем под спальным мешком. Блис и Дрейк спали чуть в стороне от Боба и Дории. Вокруг возвышались скалы. Откуда-то доносился вой койотов. У Блис возникло приятное чувство уединения. А когда они занимались любовью, ей казалось, что они одни на всем свете. На этот раз получилось немного по-другому, более спокойно. Удовольствие обволокло ее, словно облако, мягкое и пушистое. Оно медленно уплывало, а Блис лежала, наслаждаясь счастьем.

На следующий день солнце палило, и она загорела еще сильнее. Течение реки, перешедшей в узкий каньон, ускорилось. Волны бились о скалы и выплескивались на плот. Ближе к полудню Блис промокла до нитки.

— Как дела? — спросил Дрейк, садясь рядом и обнимая ее. Она передернула плечами, и он убрал руку. — Загар беспокоит?

— Немного.

— Вечером я положу тебе кое-что, — удовлетворенно улыбаясь, он посмотрел на солнце. — Тебе нравится?

— Здорово! — ее лицо озарилось улыбкой.

— Я рад, — он поцеловал ее и вновь ушел к Бобу.

Блис пожалела, что он не остался рядом. Сегодня она нуждалась в его присутствии, потому что испытывала некоторый дискомфорт. Весь день слышался его веселый смех. Дрейк и Боб были похожи на двух серьезных парней, рискнувших впервые переплыть океан. Она начинала испытывать легкое раздражение к нему из-за того, что он оставил ее ради Боба.

На этот раз лагерь они разбили на скалах. Даже индейская рисовая трава, которую Дрейк предусмотрительно нарвал внизу, не смогла смягчить твердость камня и не успокоила жжение кожи. Любовью Дрейк занимался нежно, стараясь не беспокоить ее обожженную солнцем спину. От восхищения их сладостным единением все раздражение, накопившееся за день, прошло. После этого Блис долго лежала, глядя в чистое небо, в котором мерцали далекие звезды. Совсем рядом шумела река. Время от времени раздавались крики ночных животных.

Мысли бесцельно блуждали в голове. Даже в темноте Блис могла различать более темные формы скал. Местность здесь была более магической, чем она ранее представляла.

На следующий день они были на воде уже с раннего утра. Блис с удивлением смотрела на острые скалы, торчащие из воды. Вода с ревом обрушивалась на гигантские валуны и превращалась в бушующую пену. Инстинктивно Блис вцепилась в руку Дории.

— Все нормально. Мы проскочим их, словно американские горки.

Блис закрыла глаза и одной рукой схватилась за страховочную веревку, а другой за Дорию.

Дория улыбнулась:

— В следующий раз, когда будем проходить пороги, обязательно посмотри. Потом привыкнешь и не будешь обращать внимания.

Когда они проходили следующие пороги, Блис уже не закрывала глаза. То, что она увидела, вовсе не успокоило ее. Вода, захлестывавшая плот, в один миг промочила ее до нитки, а холодный ветер заставил содрогнуться. Обернувшись, она заметила, что Дрейк демонически улыбается. Казалось, он ничего не замечал вокруг себя. Эта мысль снова вызвала раздражение. Но с ним ведь была и она: почему он так же не увлечен ею, как этой адской стихией?

Немного позже они остановились и отправились посмотреть наскальные рисунки, оставленные древними индейцами. Коричневые и рыжеватые рисунки изображали широкоплечих людей с клиновидными головами. Зрелище было необыкновенное. Когда заговорили, голоса звучали глухо, как в помещении церкви.

— Интересно, как давно это было нарисовано? — сказала Дория.

— Понятия не имею, — у Боба отросла трехдневная щетина, и теперь он задумчиво почесывал ее.

Никто из них действительно не имел ни малейшего понятия о возможном времени появления рисунков.

Когда они повернулись, чтобы уйти, Блис остановилась, чтобы взглянуть на бледно-лиловый цветок кактуса, и Дрейк задержался около нее.

— Помогает мазь?

— Немного, — она поднялась, готовая продолжать движение.

— Ты выглядишь сегодня притихшей. Что-нибудь случилось?

— Нет. Ничего, — она стоически улыбнулась. — От постоянной пропитанности влагой и от песка в еде я устала, но, видимо, в этом и заключается радость приключений.

— Ты сердишься?

— Чуть-чуть, — сердито ответила она. — Когда ты играешь роль исследователя, ты совершенно забываешь обо мне.