Феникс по имени Рита (СИ) - Ворожея Тина

Я усмехнулась и пожала плечами. С чего вдруг такая забота?

Сергей проводил нас до двери и смотрел вслед странно усмехаясь. Затем резко развернулся и пошел убираться на кухне. Мне почему-то стало весело. За все годы нашего супружества мой муж и кухня были параллельными вселенными. А сейчас он собирался там наводить порядок после посиделок с гостем. Да, уж поистине — чудны дела твои Господи…

Мое сердце глухо застучало, когда мы проходили мимо пустого вольера Линды. Только сейчас четко осознала, что больше никогда не увижу свою верную псину. Слез не было, но в горле больно застрял комок. Я судорожно вздохнула пытаясь от него избавиться.

Мой спутник словно почувствовал мое настроение и ободряюще сжал горячей ручищей мою руку.

— Друзей терять всегда больно, а уж собаки друзья наши самые настоящие. Поболее некоторых людей будут, — его голос раздумчиво грохотал.

— А у вас была собака?

Мне почему-то казалось, что у такого человека как Шрек, собаки быть не могло. Слишком не вязалась его успешность и наличие питомца.

Гость задумчиво усмехнулся. Поднял глаза к вечереющему небу, словно что-то вспоминая.

— Была собака, была… Черный пудель. Говорят собаки на хозяев похожи, но я уж точно на пуделя не тяну. Его убили… Пуля мне предназначалась, а он заслонил. После него я больше собак не заводил, — голос Шрека теперь гудел мрачным колоколом.

Дома мы поднялись в мою комнату. Гость с удовольствием оглядел круглую кровать и присвистнул.

— Ого! Ты оказывается девочка с выдумкой, Рита! И как удобно?

Я чуть было не споткнулась от его игривого тона. Он на, что сейчас намекает? Возможно это мне кажется?

— Спать удобно! — сухо произнесла я. — Владимир Олегович, вот тут в кресло присаживайтесь. Я сейчас вам покажу те камешки, что хотела бы продать.

Шрек задумчимо вертел в широких ладонях пузатый, прозрачный пакетик с красной застежкой. В нем мерцали, подмигивали жизнерадостные блестяшки. Затем он высыпал их на гладкую поверхность круглого столика. Камешки заискрились и заиграли разноцветными вспышками огней. Покатились наперегонки друг с другом, а затем застыли украшая своим блеском темную поверхность стола.

Мужчина взял один из них. Сверкающая искорка почти потерялась в его пальцах. Он задумчиво посмотрел на нее. Положил обратно к остальным братья и сестрам. Помолчал.

— Алмазы. Мелкие конечно и качество не очень. Видишь, цвет у них все больше коричневатый. Но их много. А значит и цена у этого пакетика тоже весьма приличной будет. Я уточню некоторые детали, поговорю с людьми. Затем ответ тебе дам. Тебе ведь он срочно нужен? — голос звучал по деловому четко.

Я выдохнула. Все таки до последнего боялась, что в пакетике стразики напиханы. Вот бы позору было!

— Ответ конечно желателен как можно скорее. Мне еще очень интересно узнать сумму которую я могу выручить за эти камешки, — мой голос почему-то прерывался от волнения.

Ночью ко мне в комнату пришла Юлька. Она тихонько шмыгнула под одеяло, как когда-то в детстве, если ей снился страшный сон. Она лежала неподвижно, неслышно дыша, устремив взгляд в потолок.

К этому времени я еще не успела заснуть и молча ждала когда дочь заговорит. Но, Юлька не торопилась объяснять свой неожиданный визит.

Я искоса смотрела на нее. Рассматривала в желтой полутьме ночника ее профиль. Чуть вздернутый носик, дрожащие ресницы, закушенную нижнюю губу. Осознание того, что Юля плачет пришло ко мне не сразу. Решила проверить свою догадку и опираясь на локоть приподнялась с подушки. Провела рукой по щеке дочери и ощутила горячую влагу.

— Юля, доченька, что случилось? — заволновалась я.

Она повернула ко мне свое лицо. В полумраке оно казалось очень гладким и каким-то нереально красивым. Черные глаза были пугающе бездонными и очень серьезными. Минуту мы всматривались друг в друга. В комнате повисла звенящая тишина. Ее пытались разогнать висящие напротив кровати большие, круглые часы. Они добросовестно, часто стуча секундной стрелкой, отсчитывали неумолимый бег времени.

Тоска, обреченность и детский испуг во взгляде черных глаз дочери заставили меня потянуться к настольной лампе. Мне было просто необходимо удостовериться, что это все, я себе не придумала. Но я не успела дотянуться до лампы и включить ее.

Юлька приподнялась и жестом остановила меня.

— Не надо свет зажигать, мам! — попросила она хрипловатым голосом.

Я оставила свою попытку и повернулась к ней. Сотня вопросов и неясных, смутных предположений темной толпой замелькали в моей голове.

— Юля, объясни пожалуйста, что случилось!? — выкрикнула я, хватаясь за сердце.

Дочь широко открытыми глазами смотрела в высокий потолок, ее губы с усилием шевельнулись.

— Его больше нет, мама! Его больше нет! — шепот тихий, будто бумага прошелестела. От него у меня словно снежок на спину насыпался. Мысли заскакали тяжелыми, темными мячиками, оплавили воском ноги и руки. Сердце глухо застучало.

В тот самый момент когда уже была готова закричать и нетерпеливо потребовать ответа, дочь повернула ко мне голову.

— Его больше нет, мама! Я сон сейчас увидела. Тимур… Он на машине разбился!

Она вскочила с кровати и подошла к черному провалу окна. Застыла белым, четким очертанием на его фоне, пристально вглядываясь в ночное безмолвие.

Каюсь, в этот момент я с облегчением выдохнула, ибо мое воображение уже нарисовало картины одна страшнее другой. Даже если это и правда, то гибель отца моего внука, показалась мне не самым страшным вариантом в жизни Юльки.

Медленно, с усилием поднялась с кровати, почему-то совсем не слушались ноги. Подошла к дочери и осторожно обняла ее хрупкие плечики. Мы молча стояли и глядели в густую темень за окном. Я успокаивающе поглаживала дочку по спине и терпеливо ждала от нее следующих объяснений. Вздрогнула, когда опять зазвучал ее хрипловатый голос.

— Они приедут завтра на Андрюшку права предъявлять! — дочь задумчиво вздохнула и опять замолчала.

— Кто? — не выдержала я, вновь повисшей тишины. — Кто приедет? Что предъявлять? Юленька, ты меня конечно прости, но я мысли читать не умею, мне словами надо все объяснять, жестами, можно мимикой, а так я чувствую, что после этой ночи поседею или же окосею! — мне удалось улыбнуться и даже засмеяться.

После моих слов пропала атмосфера напряженности. Звенящая тишина растаяла, свернулась. Дочка тихонечко фыркнула, хихикнула сдержанно.

— Представила тебя мама, косой и седой. Ужас! Этак ты гостя напугаешь и он сбежит от тебя, а я виноватой останусь! — Юлька повеселела, из глаз ушла тьма. Они вновь были родными и знакомыми.

— Да, плевать мне на гостя! Он и так уедет. Он человек деловой, неужто ты думаешь, что он тут ради меня?! Ты лучше объясни, кто такие эти твои, "они"?

Дочка вмиг стала серьезной. Нахмурила брови, пристально посмотрела мне в глаза.

— А ты не догадываешься?

Я с досадой всплеснула руками.

— Юля! Ну не тяни же! Словами, словами объясняй, подробненько и быстренько! — я притворно хлопнула ее по спине.

— Мам, это оказывается такое наказание, знать все наперед! Ну не все конечно… Все я не знаю. Но вот приснился мне сон, а может не сон это был. Знаешь это когда и спишь и вроде не спишь. Ну, вот вижу я как Тимур на машине перевернулся, не один он там был, с девушкой своей новой. Сердце громко так стучало, а потом замолкло. Его оказывается уже похоронили, вчера кажется. А приснился сегодня. Затем разговор слышала. Его родители об Андрюшке говорили, и о том, что завтра приедут его забрать. Он теперь наследник. Тимур единственным сыном был… Только не думай, что я с ума сошла. У меня теперь так бывает. Про Линду тоже… Я говорить тебе не хотела, расстраивать заранее. Думала, что подумаешь сон! Все обойдется! А все произошло так, как мне приснилось.

Дочка замолчала, протяжно и тяжело вздохнула. Подышала на стекло и нарисовала тонким, длинным пальчиком с обкусанными ногтями большой знак вопроса.