Ирис Белый - Доверие надо заслужить

- А теперь рассказывай.

И она рассказала. Оказывается, их роман длится уже давно. Только грань они перешли совсем недавно. И всегда между ними что-то стояло, то его жена, то ее жених, то ссора из-за пустяка, а теперь он просто ушел в себя и ничего не говорит.

- А ты пробовала спросить, что происходит? – спросила я, когда она закончила.

- Да! У них с Юркой тайны какие-то. А пару дней назад они явно поругались. Юрка что-то сделать хотел, а Игорь сказал что рано и уговаривал потерпеть, ведь остался какой-то месяц. Потом разошлись, но между ними как черная кошка пробежала.

Я удивленно смотрела на нее. Какие у парней могут быть секреты? Но сейчас не до того.

- Рай, ты же не сдашься? – спросила я, глядя на женщину.

Она покачала головой, а потом тихо сказала:

- Ты же не сдаешься, так почему я должна?

- Вот это правильный настрой! - улыбнулась я ей – Так держать! А теперь пошли! Пока парни дверь не выбили!

Мы обе встали и направились к двери, где уже стучал Вини, напоминая про тренировку. А у самой двери Рая поймала меня за руку и тихо сказала:

- Спасибо что выслушала, мне стало легче, правда!

- Я знаю! Пожалуйста! Пошли.

Обычная тренировка. Обычные движения и все как всегда. Только теперь мне окончательно стало плохо. Каждое движение как будто все силы отнимало. Боль была невыносима и в какой-то момент я поняла, что если не всплыву, то просто захлебнусь.

Рванувшись наверх, я кое-как вцепилась в поручень бассейна, но сил уже не было и пальцы просто сами разжимались. Дуновение ветра и я лежу на дорожке возле бассейна.

- Слава? – Юра? Напуган. Надо успокоить сказать….. – Слава!!!!

Сил нет. В глазах темнее. Я уже не вижу его. Больше не могу.

 - Юра, прости, я не смогла…. ребенок…

А потом темнота.

Я держал ее на руках, внося в больницу. Наверное, мы за раз нарушили все правила дорожного движения, но мне было все равно. Я же видел, что ей плохо! Но эти чертовы проверки, тянут время!

К нам бежит Лия. В глазах страх, но она профессионально отдает команды персоналу и Славу увозят. Она еще жива. Пусть и слаба, пусть сердце уже почти не бьется, но она еще дышит и борется.

- Приготовьте препарат!

На этих словах я прихожу в себя и успеваю поймать Лию.

- Ей нельзя препарат, она беременна.

- Что?! – я вижу, как округлятся глаза женщины. Они похожи, только Слава другая. Даже не знаю, как объяснить, но она другая и моя.

- Черт! Она даже тебе не сказала? Я надеялся, что ты знаешь!

 - Ладно, я поняла, потом поговорим.

Дальше были часы тревоги и вот, наконец, Лия вышла из реанимационной палаты. Подошла к мужу и просто упала в его объятия.

- Она отказалась прерывать беременность и отказывается он нормальных лекарств. Ее печень не выдерживает, а препарат, который она колит только ухудшает состояние.

- Сколько у нее есть? – спросил я, боясь услышать ответ.

- Я не знаю. Может, протянет неделю. А может, не дотянет и до утра – всхлипнула женщина.

Я посмотрел на Игоря.

- У нас нет этого месяца, я звоню ему.

Он только кивнул. А я набрал номер.

- Слушаю – наконец услышал я мужской голос.

- Мне нужен орган и сейчас – сказал я сухо.

- Юра, мы это уже обсуждали! Потерпи месяц и твоя женщина получит свой орган - ответил мужчина.

- У нее нет этого месяца! – теряя терпение закричал я.

- Что?

- Ей стало хуже – сумев взять себя в руки, произнес я - Врачи сомневаются, что она сутки протянет.

- Ты понимаешь, что это рискованно? – уточнил мужчина

- Да, но без этого риска она точно умрет, а так есть шанс.

- Хорошо, я везу орган.

- Спасибо!

Отключив телефон, я посмотрел на Лию.

- Готовь ее к пересадке, часа через три ты получим для нее печень.

- Но как? – ошарашено спросила женщина.

- Просто сделай, что я прошу! – закричал я на нее, забывая на миг о самоконтроле.

А потом были страшные часы ожидания.

Сначала ждали орган. Потом смотрели на реанимацию, и ждали, когда выйдет хирург. Все о чем я мог думать, что моя Лань там одна, и я ничем не могу ей помочь. И вот, наконец, вышел мужчина.

- Она пережила пересадку, – сказал он нам – теперь остается ждать, приживется ли орган.

- Я могу побыть с ней? – спросил я.

- Нет, не сейчас. Сейчас ее иммунитет почти не работает. Ей нельзя контактировать с внешним миром.

- Док, прошу! – я почти молил этого мужчину, которого видел впервые. Лия сказала он лучший, но мне было все равно, лишь бы моя малышка была жива – Умоляю, она мать моего еще не родившегося ребенка, моя женщина и сейчас в ней приживается печень, которую вырастили из моей. Я должен быть там с ней, прошу!

Я видел, что он готов отказать мне, но потом, подумав, он вдруг тяжело вздохнул и сказал.

- Ее состояние критическое. Ей сейчас может помочь только любовь и чудо. Очистите его и отведите к ней – бросил врач сестре и ушел.

А после часа очистки и прочих процедур. Меня впустили в бокс к моей Лани. Я даже не сразу ее узнал. Вся в проводах, она была белее простыней. А пиканье приборов было единственным подтверждением, что она еще жива.

Подойдя к ней, я сел на стул и аккуратно сжал ее руку.

- Я тут, я с тобой и не брошу тебя. Только и ты не бросай меня. Ради себя, меня и нашего ребенка живи! Почему же ты мне так и не сказала, любимая, почему? – я промолчал, а потом почувствовал влагу на щеке – Любимая, прости!

Я держал ее руку и разговаривал с ней, шептал нежные слова. Но реакции я не видел. В какой-то момент моя вторая рука аккуратно накрыла ее живот. Я чувствовал швы и бинты, но не мог убрать руку.

«Только не дави, не делай ей больно!» - билось в моей голове.

- Малыш, я знаю ты сильный! Помоги маме, ты ей нужен, только не бросай ее! Помоги ей!

Я знал, что пока жив малыш она будет бороться. Чтобы не случилось, она будет дышать, чтобы жил малыш. Ведь это она, моя Лань. Любимая, робкая, нежная и красивая Лань.

Так я сидел. Сжимая ее руку и молясь всем святым. А еще умоляя их самих не умирать. Жить и бороться.

Ее держали в состоянии сна, поэтому она не просыпалась, а на третий день мне сказали, что кризис миновал и теперь надо ждать, когда она проснется. Сказали, что она будет жить. И она, и наш ребенок.

И я снова ждал и молился, но теперь у меня была надежда.

Равномерный звук в полной темноте медленно сводил меня с ума. Хотелось открыть глаза и попросить выключить эти чертовы аппараты, но сил на это не было. Поэтому я просто лежала и слушала его голос.

Как же я люблю этот голос! А когда он успел стать мне таким любимым? Тогда, когда назвал Ланью, или когда в первый раз спас мне жизнь? А может когда я впервые его увидела. Какая разница! Главное, что этот красивый мужчина мой, и я люблю его! Вдруг захотелось погладить живот, он уже начал округляться, хотя это еще не очень заметно. Наш малыш, плод его страсти и моей любви. А страсти ли? Может и он меня любит?