Вика Варлей - Роман с вампиром (Новая редакция)

Глава 3

Отец Вики был выходцем из простой крестьянской семьи, как, в свою очередь, и его родители. Столетие назад женщины рожали столько, сколько «Бог дал», всю жизнь проводя в заботах и хлопотах о своем многочисленном потомстве. После свадьбы молодые строили дом, заводили хозяйство, рассчитывая на свои силы и на помощь детей. Те уже в малолетнем возрасте многое умели: ухаживать за скотиной, работать в поле, по дому. Исключений ни для кого не было. Лучшей невестой считалась лучшая работница. Та, что способна раньше всех встать, натопить печь (первый дым из трубы неизменно добавлял очков) и накормить семью и скотину. Потом весь день проработать в поле, таскать на себе огромные вязанки с сеном или дровами. А еще стирка, чисто выметенный пол, до блеска начищенная посуда. Хорошей жене полагалось быть приветливой с соседями, скромной, почитать родителей и не перечить мужу.

Родители отца Вики едва умели писать. Образование в деревне не ценилось так, как сноровка в делах, поэтому учиться было некогда. Чем-то ненужным для жизни считались книги, живопись, музыка и искусство вообще. Баян и бойкие пляски — единственное развлечение в праздник, да еще широкие, с перекатами песни, которые часто слышались вечерами…

Вика часто вспоминала бабушку Лизу — маленькую, энергичную, плотно сбитую женщину с круглыми щеками, больше похожими на печеные яблоки, в рабочем халате, в галошах, вечно копошащуюся на огороде и вытирающую губы краем платка. Во время Великой Отечественной она потеряла своего первенца — умер на ее руках от голода. Когда с фронта вернулся муж, еле живой, с орденами, родила еще двух сыновей: старшего, Володю, и младшего, Алексея — отца Вики. Дед прожил недолго, оставив детей и хозяйство на свою повидавшую немало горя жену.

После войны жизнь в деревне была трудной. Не было ни еды, ни одежды, а главное — мужчин. Те немногие, что вернулись с фронта, беспробудно пили. Женщины к пятидесяти годам становились сгорбленными больными старухами. Пережив Первую, затем Вторую мировую войну, пройдя через голод и лишения, тяжелый труд в колхозах и раскулачивание, бабушка всю оставшуюся жизнь запасала продукты впрок, забивая кладовую мешками с зерном, песком, мукой, корзинами с яйцами, маслом и бесчисленным количеством солений и варений. Даже когда дети выросли, стали самостоятельными и переехали в город, в сезон она засаживала всю имеющуюся в ее хозяйстве землю овощами, не давая пустовать ни единому клочку, считая простаивающую без дела землю чуть ли не грехом. Осенью сыновья увозили в город картошку, лук, сметану, масло. Зимой — мясо. В кованых сундуках хранились пропитанные нафталином зимние пальто и валенки, самодельные сарафаны, платки и кофточки, купленное в единственном деревенском магазине нижнее белье. Летом, прогуливаясь по деревне, можно было увидеть развешанные для просушки «богатства». На веревках, кольях возле домов висели одинаковые нейлоновые женские панталоны ядовито-желтого, малинового, салатового цвета, ночные кружевные сорочки, побитые молью валенки и полушубки.

В доме бабушки Вика не видела ни одной книжки, если не считать Библии и молитвенника, зато яркими воспоминаниями проплывали в голове вечерние сказания о библейских героях, запах восковых свечей, свежескошенного сена, кружащий голову аромат цветущего клевера с нескончаемых полей. А еще сладкий горох, золотистая пшеница, рожь, громадные, в два раза выше ее подсолнухи, вкус бабушкиных пирогов, ватрушек с творогом и малиной, литровые кружки с парным коровьим молоком, каша из печки… Купание с детворой на озере, лазанье по деревьям — кто выше. Все растущие поблизости вишневые и яблоневые деревья, черемуха, терновник, а ближе к осени орешник — всё было в их полном распоряжении. После летних каникул Вика со старшей сестрой возвращались домой загорелые, сильно поправившиеся, в перешитых бабушкиных нарядах, с кучей подарков из сундуков. Вика часто с улыбкой вспоминала свои прозрачные платья из гипюра до пят и самостоятельно стриженную челку.

Наступили майские праздники. А с ними — генеральная уборка, глажка, перетряхивание летних и зимних вещей. После традиционных встреч с родными деятельной по характеру Вике некуда было себя деть. Даже всплывающее в памяти лицо Пирожкова уже не так раздражало. Может, пойти на какие-нибудь курсы? Недолго собираясь, она записалась в вечернюю группу английского языка.

После длинных выходных Вике позвонил Зингерман. Долгожданное резюме аудитора привело Вику в состояние радостного возбуждения — отзыв был похвальным.

Как-то при очередной встрече Зингерман, ставший вдруг добродушным и веселым, посмотрел на девушку и сообщил:

— У меня тут клиент есть. Просит человека порекомендовать на работу: что-то у них там с главным бухгалтером не складывается. Строительная фирма, заказчик — застройщик. Хотя тебе это, наверное, ни о чем не говорит.

— Я в стройке что-то совсем туго соображаю, — пожала плечами Колесникова. — И связей в налоговой никаких. Да и в банках я никого не знаю…

— Не переживай! Им это и не надо. Крупные инвесторы. Фирму выкупили с долгами. Старый коллектив частично ушел, некоторые остались. Я видел их главного бухгалтера — женщина явно неадекватная. Бухгалтерский учет там, конечно, надо восстанавливать. И программа тысяча девятьсот затертого года. Мозгов разобраться у тебя хватит. Тот учет, что ты здесь наладила, намного сложнее. Ну, а где не разберешься — я объясню.

От похвалы девушка залилась ярким румянцем. Зингерман усмехнулся, сунул ей в руку визитку директора строительной фирмы и добавил:

— Только нос не задирай! Он у тебя и так вздернутый!

— А ничего, что молодая такая? — спросила Вика, понимая, что в крупной фирме фокусы с прибавлением возраста точно не пройдут.

— Уж насчет этого можешь не переживать. Молодость — единственный недостаток, который с возрастом проходит.

Аудитор вдруг внимательно посмотрел на Вику.

— Только везде есть свои минусы — хозяин там не сдержан на язык. Матерок гуляет, как ветерок…

Предвкушение встречи с потенциальным работодателем заставило Вику сильно поволноваться. А вдруг она не подойдет или не понравится? Или, еще хуже, устроится к ним и поймет, что не справляется?

На встречу она приехала на служебной машине. Дрожащие пальцы надавили на звонок возле железной двери. Проникнув внутрь, Вика с удивлением осмотрелась. Перед ней открылся грязный, обшарпанный коридор. На полу был изодранный в клочья линолеум, вместо штор на окнах — старые желтые тряпки, на подоконниках — газеты и куча какого-то хлама. И какой отвратный запах!

«М-да! Куда я попала?!» — подумала Колесникова, но отступать было поздно. Пока это была единственная возможность больше не видеть приклеенную улыбку на лице Пирожкова.

Возле кабинета директора сидела толстая, неопрятная женщина с «химией» на голове. К ее образу добавлялись стоящие возле ног две ржавые кастрюли.

Вика прошла в кабинет, продолжая про себя изумляться: «Неужели секретарь?» Вскоре все ее внимание переключилось на мужчину средних лет за небольшим серым столом. Значительная седина на голове прибавляла ему еще лет десять. Вика поздоровалась. Директор кивнул в ответ, — это был высокий, грузный мужчина с мощной челюстью и в больших квадратных очках в роговой оправе. Одет он был солидно, что резко контрастировало с окружающей обстановкой. Вике тут же на ум пришел бульдог из мультика «Том и Джерри».

— Присаживайтесь. Меня зовут Мухин Михаил Федотович. Я директор этой организации. Вы от Зингермана?

Вика молча кивнула и протянула свое резюме. Некоторое время было тихо — Мухин внимательно изучал резюме, Вика смотрела на него. Вскоре мужчина чуть поежился и произнес:

— Мне нужен человек, который не только понимает проблему, но и умеет ее решать! — при этом Мухин сделал сильный акцент на последнем слоге. Его мощный бас прозвучал несколько надменно.

— Решала, не жаловались, — быстро откликнулась Вика.

— Внимания на этот офис не обращайте. Ремонт здесь делать не будем, смысла нет. Возможно, скоро переедем. То, что учите английский, хорошо — внешнеторговых связей у нас предостаточно. Сам я здесь недавно. Главный бухгалтер, который сейчас работает, информацию мне дать не может или не хочет — не знаю. О чем ни спроси — ответа ждешь по целому дню. Меня такой подход не устраивает.

— Вы хотите поменять главного бухгалтера?

— Нет. Просто хочу взять еще одного человека.

Перспектива вдвоем с кем-то сидеть на одном стуле Вике совсем не понравилась. Немного подумав, она предложила:

— А может быть, вы примете меня на должность финансового директора, а ее оставите главным бухгалтером?

Мухин озадаченно посмотрел на Вику, затем взглянул на пыльное окно и через несколько секунд задумчиво протянул, поправив пухлым указательным пальцем очки: