Пенелопа Уолш - Милая Бренда

Джейн была просто не в состоянии отказаться от этого заманчивого предложения. Я не призналась ей, что не люблю скоростей, что чувствую себя увереннее за рулем более земной машины, иначе Джейн могла бы передумать. Мне бы хотелось оказаться за рулем старомодного туристского автомобиля, которые иногда еще встречаются на дорогах Брайтона. А лучше всего — в коляске, запряженной парой лошадей. Каждый раз, стоило мне остановиться передохнуть, голова у меня кружилась от пьянящего аромата сирени. В Лондоне сирень уже давно отцвела. Правда, там я ее почти не видела, разве что в витринах цветочных магазинов.

Я никогда прежде не ездила этим путем. Мне хотелось увидеть места, о которых в детстве рассказывала мне мать. Хотелось узнать и запомнить маленькие деревушки, затерянные в изгибах петляющих дорог. Я мечтала найти церкви, о которых она говорила, постоялые дворы, где они обедали с папой, ворота, у которых останавливались, чтобы она могла полюбоваться старинным домом, садом, крестьянином за работой или играющим ребенком.

Моя мать любила людей такими, какие они есть. Возможно, поэтому ее магазин процветал.

И хотя до десяти лет я прожила в Йоркшире, мне редко доводилось покидать Уэст-Райдинг. Выходные мы проводили на западном побережье, так что восточную часть графства я знала плохо. Теперь я нарочно тянула время. Из-за прихоти Джейн мы ужинали в тот вечер не на постоялом дворе, а в блистающем ослепительными огнями придорожном ресторане из пластика и хрома, до отказа забитом посетителями. И я не возражала. Потому что мы ехали в Уитком — самый прелестный загородный дом на свете, если верить моей матери.

Когда мы добрались до места, было уже поздно. Джейн забылась тревожным сном, и, не желая ее будить, я пыталась отыскать путь сама, пропустила поворот и удалилась от дома на несколько миль.

Узнав об этом, Джейн пришла в ярость. Позднее она оправдывала свое поведение тем, что в нашем полунищенском состоянии мы не могли позволить себе зря тратить бензин.

— Поверни у станции, потом под мост, — приказала она, и я почувствовала себя таксистом-новичком, который везет первого в своей жизни пассажира.

Мы ехали вниз по крутому склону, между рядами высоких домов, громоздившихся друг за другом каменным каскадом, серебряных в свете луны и черных в тени, мимо белых изгородей и вьющихся растений, странных и жутковатых, словно на гравюре импрессиониста.

— Там есть гараж? — поинтересовалась я. — Я не вынесу, если мне придется ехать на стоянку по этой кривой дорожке.

Джейн потянулась и изящно зевнула.

— Эта кривая дорожка, Бренда, и есть главная улица Уиткома. Сверни направо, и мы на месте.

Я промолчала и, когда мне наконец удалось въехать в узкий переулок, ахнула от восхищения. Перед нами возвышался трехэтажный каменный особняк, освещенный лунным светом.

— Добро пожаловать в наше бунгало, — объявила Джейн, словно это она взмахом волшебной палочки перенесла нас туда или заставила дом появиться прямо из воздуха.

— Если это бунгало, то что ты называешь домом?

Джейн одарила меня снисходительной улыбкой:

— Да, возможно, простым людям и подходит простая жизнь.

— Впереди у нас простой отдых, так что давай будем наслаждаться им прямо сейчас, начиная с этой минуты.

Судя по всему, Джейн не разделяла моего энтузиазма. Она вытащила из кармана ключ, отперла дверь и включила свет.

— Миссис Каммерсон! — позвала Джейн.

Никто не отозвался.

— Уже за полночь, — сказала я, — наверное, она спит.

— Она не должна была ложиться. Она прекрасно знала, что я еду. Сейчас же пойди и разбуди ее!

Джейн и вправду ожидала, что я тотчас же побегу наверх и вытащу старушку из постели, чтобы она воздала нам должные почести.

— Не глупи. Не станем мы никого будить. Тебе было бы приятно, если бы тебя вытащили из постели?

— Я ведь ей плачу, не так ли?

— Не знаю. Если наши дела действительно так плохи, как ты говоришь, то это будет продолжаться недолго.

Джейн поняла, что перегнула палку, и вернулась к своему испытанному трюку:

— У меня просто раскалывается голова!

— Отведи меня на кухню. Я приготовлю по чашечке чаю. Слава богу, я умею пользоваться газовой плитой. Или у вас примус?

— Милая, мы не настолько отстали от жизни.

На кухне мы обнаружили поднос с бутербродами и печеньем и термос с кофе. Я была в восторге, и даже Джейн на миг забыла про свою головную боль.

Внезапно в доме погас свет.

— Что такое?

— Счетчик. Надо опустить шиллинг. Будь здесь миссис Каммерсон… Ненавижу непрофессиональных людей. У тебя есть шиллинг, Бренда?

Шиллинга у меня не было, и мы опять поссорились, потому что я отказалась идти в деревню и будить местных жителей, чтобы они нам помогли.

В конце концов мы на ощупь поднялись на второй этаж, освещая себе путь слабым светом карманного фонаря. Я помогла Джейн улечься, нашла свою кровать, но после этого батарейка совершенно вышла из строя. Я залезла под одеяло в кромешной темноте и тут же уснула.

Проснулась я оттого, что солнечные лучи коснулись моих век, и в первую минуту не могла сообразить где нахожусь, но, взглянув на потолок, все поняла. Такой свет мог исходить только от моря. Я ринулась к окну. Коттедж стоял на краю утеса. Внизу, в бухте, плескался прибой, а у каменного мола покачивались на волнах несколько рыбачьих лодок.

Все было совершенно так, как рассказывала мама, и внезапно мне захотелось с кем-то поделиться переполнявшей меня радостью. Я бросилась в комнату к Джейн.

— Джейн, какая прелесть! Глазам не могу поверить.

— Неужели тебе обязательно надо было врываться в комнату больного человека, словно торнадо?

— Прости, Джейн. И потом, ты же не больна.

— От тебя не дождешься сочувствия! Повторяю, я очень больна. Зачем только ты настояла, чтобы мы приехали в эту жалкую дыру?

— А мне казалось, что это я больна и именно ты захотела привезти меня сюда.

Я оглядела спальню Джейн. Да, здесь было тесновато, но зато светло и уютно. Зная Джейн, можно было догадаться, что эта спальня — лучшая в доме. Я раздвинула шторы и распахнула окно.

— Сейчас у тебя все пройдет, — объявила я и рассмеялась, увидев, что Джейн поспешно накрылась одеялом с головой. Я прыгнула к ней на кровать, не в силах сдерживать своей радости и не думая о том, что она сочтет мой энтузиазм глупым и неуместным. — Джейн, ты мне никогда не говорила, что за прелесть этот ваш Уитком.

И не успела она ответить, как я уже подбежала к окну, жадно вдыхая терпкий морской воздух, а потом попросила ее показать мне дом. Джейн утомленно прикрыла глаза:

— Десять минут, и ты все увидишь. Неужели я должна вылезать из постели и плясать от избытка радости?

— Почему бы и нет?

Джейн презрительно фыркнула.

— Мне здесь нравится, — повторила я.

— Я только что потеряла отца, — напомнила Джейн.

— А я — мать, но слезы делу не помогут. Поэтому я собираюсь радоваться жизни.

— Лично я пока удовольствуюсь чаем, если, конечно, его мне принесут. Я уже давно жду Нэнси. Похоже, здесь все совсем от рук отбились. Миссис Каммерсон прекрасно знает, что я пью чай в восемь утра.

— Не хочу, чтобы за мной бегали с чашкой. Я предпочитаю сама пойти и заварить себе чай.

По губам Джейн скользнула почти зловещая улыбка.

— Миссис Каммерсон не позволит тебе или кому-то другому путаться у нее под ногами. Если бы ты почаще приезжала в Уэст-Уиндоуз, вместо того чтобы торчать в своем жалком общежитии, то уже привыкла бы, что тебе прислуживают. Миссис Каммерсон ведет хозяйство. Ее муж занимается садом, а в свободное время ловит рыбу. А Нэнси им помогает.

Я присела на край кровати.

— И чем они занимаются, когда тебя нет дома?

— Присматривают за коттеджем, конечно. Мы ведь не хотим, чтобы этот дом пришел в полное запустение. Но если нам все же придется продавать нашу недвижимость, когда мистер Фаррер наконец доберется до завещания папы, то этот дом уйдет с молотка первым. Я много раз говорила отцу, что пора избавиться от коттеджа, поскольку мне никогда здесь не нравилось.

Джейн наблюдала за мной из-под опущенных ресниц, и я поняла, о чем она думает. Она ждала, что я попрошу ее не продавать коттедж. Она надеялась, что я приму его в качестве своей доли завещания. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы промолчать. Я бы с радостью осталась в Уиткоме, но не хотела попасться на удочку Джейн. Я слишком хорошо ее знала. Поэтому я лишь равнодушно пожала плечами:

— Сейчас слишком рано, чтобы обсуждать дела. Лучше займусь поисками чая.

К счастью, в коттедже была газовая плита, так что мне не пришлось идти в деревню в поисках шиллинга для электрического счетчика. Я взяла поднос и направилась в комнату Джейн. Увидев меня, она вцепилась в одеяло и посмотрела так, словно я предложила ей не чай, а ядовитое зелье: