Ирина Степановская - На скамейке возле Нотр-Дам

К МАКСУ или не к МАКСУ, но все станции электричек в направлении Рязани были свежепокрашены в светло-зеленый цвет, как, впрочем, и сами электрички, и даже столбы электропередач. Сиденья в вагонах покрыли свежим дерматином: нигде не бросались в глаза прорехи с вылезающей грязной начинкой. Народу в вагоне было немного, и публика была, как заметила Лена, необычная. Вместо бабок с кошелками, дачников, бездельников, работяг всех национальностей и профессиональных нищих на скамейках парами, группами и поодиночке сидели мужчины представительного вида в костюмах и галстуках, и все, как сговорившись, ехали в одном направлении, не выходя на промежуточных станциях.

– Платформа «Отдых», – объявил голос диктора по переговорному устройству поезда.

Единственный пьянчуга на весь вагон опять-таки случайно усевшийся напротив Лены, при этих словах внезапно очнулся, посмотрел в окно и внятно, с презрением произнес:

– Что это за «Отдых»? Ни баб нет, ни озера! – И тут же снова опустил голову на грудь и, по-видимому, задремал.

Лена, услышав его слова, не удержалась и фыркнула – таким ей это показалось забавным. Настроение у нее вдруг стало прекрасным. Что с того, что она едет на аэрошоу одна? Вовсе ей не скучно среди всех этих людей. И выкрашенные вагоны электричек, и солнечное утро, и мужчины, едущие с ней, и даже грязноватая дворняжка, бежавшая вдоль перрона по земле по своим делам, все вдруг стало ей казаться милым и веселым. Она смотрела в окно на пробегавшие мимо поселки и перелески и предвкушала что-то интересное для нее, новое и незнакомое.

Диктор объявила новую остановку, и мужчины в галстуках потянулись к выходу.

«Моя!» – опомнилась и Лена.

В билете было написано, что на станции всех будет встречать бесплатный автобус. Она решила не упускать из виду мужчин с портфелями и пристроилась позади них в нескольких метрах. Все вместе они сели в автобус, и Лена всю дорогу невольно слушала их разговоры о том, что на дорогах сейчас жуткие пробки и на автомобилях мужчины рисковали бы попасть на автосалон только к вечеру. Это не зрители, это деловые люди, догадалась Лена.

Для того чтобы пройти на летное поле, нужно было отстоять еще минут пятнадцать в очереди на контроль. На августовском ветру Лене стало прохладно. Хорошо, что взяла с собой куртку. Она повязала голову косынкой в цветочек, подняла воротник… но вот и контроль. Служащий вежливо оторвал край ее билета. Впереди простор, дорога в чистом поле, а дальше люди, вывески, плакаты и виднеющиеся хвосты самолетов. Лена с энтузиазмом пошла вперед.

Выставка аэротехники была открыта буквально накануне. Специально так делается или нет, но в дни московского авиасалона небо всегда бывает чистое. Вот и теперь. Лена надела солнцезащитные очки. Синь над полем была такая праздничная, такая яркая, какая не всегда бывает и весной. Выгоревшая жарким июлем трава пахла как-то особенно сильно – степью и солнцем. Пускай к этим запахам примешивался еще и керосиновый оттенок, Лене он не мешал наслаждаться чудесным днем. Она быстро обогнала своих прежних попутчиков в галстуках и теперь шагала одна – легкая и веселая – по широкому полю навстречу колышушейся вдалеке толпе, бравурным маршам и отдаленному пока, но торжественному голосу распорядителя полетов, доносившемуся из громкоговорителей.

Вдруг, как гром внезапно налетевшей грозы, над ней раздался страшный рев двигателей. Казалось, он заполнил собой все пространство неба. Лена интуитивно шарахнулась в сторону. Звук приближался к ней из-за поля, из-за больших павильонов-шале, закрывавших от зрителей взлетно-посадочную полосу. Но, начинаясь оттуда, он врывался в небо и уже сверху, прямо из-под редких, бугристых снежно-белых облаков обрушивался на людей, которые поднимали ему навстречу головы, стараясь понять, что за источник этого страшного шума. Однако самолеты, ушедшие на взлет, а это ревели именно они, были еще не видны людям со стороны павильонов. Они взлетали за лесом, над полями набирали высоту и, развернувшись, мчались назад, готовые к выступлению, полные решимости показать все, на что они способны.

Одновременно с ревом прекратились марши. Лена была уже возле начала демонстрационной полосы, на которой стояла техника.

– В небе пилотажная группа итальянских летчиков, – солидно, но сдержанно по громкоговорителю объявил распорядитель полетов.

Лена задрала голову так, что пришлось придерживать рукой косынку. Еще ничего не было видно. Небо синело, как раньше, и два или три облачка показались ей похожими на сахарную вату. Внезапно рев двигателей, к которому она уже привыкла, смолк – шумовая волна переместилась в другом направлении. И вдруг в полной тишине, что показалось нереальным, из-за синей кромки леса появилась четверка самолетов. Внезапно снова с небес обрушился звук, и в реве и грохоте итальянские истребители пронеслись над аэродромом, развернулись с противоположной стороны, вернулись и сделали несколько петель. Затем они выпустили разноцветные газовые шлейфы в цвет итальянского флага, разошлись веером и ушли снова за лес, на посадку. На Лену напал приступ щенячьего восторга.

– Ура, итальянцы! Какие вы молодцы! – Она даже сорвала с головы косынку и замахала им вслед. Но небо уже опять стало чистым, и Лена, уняв свой восторг, неспешно пошла дальше. Вокруг нее теперь было много людей, они толпились около стоящих на земле самолетов и вертолетов, тут же островками стояли киоски с газированной водой, мороженым и воздушной кукурузой. Никто не обращал на Лену внимания, и ей от этого было хорошо и свободно. Она переходила от группы к группе, останавливалась, где хотела, смотрела на летчиков из разных стран, дежуривших рядом со своими машинами, и чувствовала, что внезапно окунулась в совершенно до этого неизвестный ей и даже очень странный мир, в котором главное совсем не то, к чему она раньше привыкла. В воздухе в это время друг против друга кружились два вертолета. Будто у них сватовство, брачные игры, – подумала Лена про вертолеты, как про живые существа. Ей стало казаться, что машины существуют в воздухе сами по себе.

Но вот впереди, на по-особенному огороженной площадке показались два необычных самолета. Один прямой и длинный, как сигара, а другой – толстяк-коротышка, оба были выкрашены темно-серой краской. Возле них с внутренней стороны заборчика стояли двое рослых парней в летных комбинезонах. Снаружи колготилась особенно густая толпа. Над площадкой на мачте реял звездно-полосатый флаг.

Американцы! – поняла Лена и стала пробираться поближе. Еще двое, с радостными коричневыми лицами, по всей вероятности, механики, с удовольствием пожимали руки сторонникам российско-американских отношений. Один из летчиков – рыжеволосый, веснушчатый, коротко стриженный парень в летном комбинезоне с нашитым на карман американским флагом, заметив Лену, дружелюбно ей улыбнулся. Стоящий рядом с Леной низенький худощавый молодой человек спрашивал летчика по-английски:

– Каким путем вы летели из Америки?

– Дозаправлялись в воздухе, потом сели на базу в Германии, потом прилетели сюда, в Москву, – вежливо стал объяснять ему американец.

Лена подумала, неужели этот простой, такой симпатичный парень может заниматься чем-то вредным для нее, для ее страны?

Ей хотелось найти ответ в его глазах, но он уже не смотрел на нее, а задрал голову вверх. Из громкоговорителя снова заиграла музыка, а потом донеслось объявление диктора и одновременно с ним в небе появились толстый, как бочка, противолодочный вертолет, с крутящейся на брюхе антенной для обнаружения лодок, и самолет «А-50» с круглой и плоской антенной, сверху покрашенной в зеленые и розовые цвета. Американцы переглянулись, и до Лены, которая стояла рядом с заборчиком, донеслось уважительное: «Авакс»! Русский «Авакс»!» И в этом шелесте букв, и в этом интересе Лене приоткрылось что-то вроде соперничества молодых петушков. Ей стало немного страшно. Она хотела уже выбраться из толпы и идти дальше, как вдруг кто-то слегка задел ее локтем.

– Сфотографируемся! Давайте сфотографируемся с американцами! – кто-то полноватый, потный, краснолицый, в светлом костюме и желтом галстуке, попятился на Лену и, оттеснив ее в сторону, потащил за перегородку двух русских парней в летных комбинезонах. Гости переглянулись на миг в недоумении, но потом поняли, разулыбались, пошли навстречу с протянутыми руками. Наши сначала немного смущались – все-таки не каждый день видишь потенциальных противников, но потом, не без помощи перевода краснорожего, освоились, засмеялись, стали дарить американцам какие-то значки. Толпа наблюдала за встречей с неослабеваемым интересом. Лена тоже стояла, разглядывала летчиков, прижатая людьми к самой перегородке. Рядом с американцами наши парни казались пониже и как-то до обидного победнее – костюмами, телами и лицами. Лене стало даже жаль наших.

– Улыбочку! Улыбочку! Ну-ка не трусьте, обнимитесь с американцами! – пошло кривлялся за перегородкой потный дядька, наводя на летчиков объектив фотоаппарата. И Лена видела, что нашим ребятам его веселье кажется наигранным и поэтому неприятным. Американцам же было, по-видимому, все равно. Они были в гостях, и одаривать улыбками посетителей шоу входило в их культурную программу. Наконец краснолицый сделал несколько кадров и хотел уже убрать фотоаппарат, но один из наших летчиков сказал ему: