Дмитрий Веряскин - Дым. Поиск любви

– Не умничай.

– Всё! Туплю! – сказал я, пытаясь изобразить вид заи – дегенерата.

Она засмеялась: – Ты ведь у меня такой милый и самый умный, – сказала она, поцеловав меня в нос.

– Едем примерно на две недели.

– Так долго…. А как же я здесь одна? – не дожидаясь ответа, продолжила она, – обещай, что будешь мне часто звонить и писать.

– Обещаю.

– А что там, зая?

– Давай завтракать, а по дороге расскажу тебе.

– Хорошо.

Пока мы ехали до её работы, я обо всем ей рассказал. На светофоре она больно сжала мой член и мошонку, сказав: – Не дай Бог будешь совать куда попало мою конфетку, оторву.

Поцеловав меня в щеку, она ушла. В офисе всё как всегда, и пусть исчезнут целые континенты, пусть Африка, Америка, Европа будут охвачены войной, эпидемиями. Мы все так же будем создавать сладкую, манящую пилюлю, двигающую торговлю, рынок, прогресс к огромной пропасти. Мы будем посыпать экскременты сахарной пудрой, прятать их за счастливыми лицами и красивыми словами. Прятать в красочную упаковку, окропляя все ароматами DG, Lacoste, Boss, Gucci… И жизнь людей никогда не утратит выдуманного нами счастья, смысла, радости. Пока существует реклама – существует аппетит, а значит, существуем мы!

Налил чашку кофе и попытался опять взглянуть чужими глазами на Тыву, но информация была крайне скудной. В обед я поехал в «Позимь», там меня ждал друг детства. Серёга – необычный человек. Помню, в пятом классе мы записались в секцию бокса, если я не добился чего-то особенного, забросил, он – напротив. Несколько раз выступал в Кубе и побеждал. А Кубинская школа очень сильная. Окончив школу, я ушел из бокса, Серега уехал в Новосибирск, где продолжил тренироваться, пять лет мы не видели друг друга. Вернулся он совсем другим. На его сознание оказывали сильное влияние Пелевин, Сорокин, Уэльбек, Рембо. Последним он восхищался, и я считаю, заслуженно. Серега не ел мяса, нет, он не вегетарианец, он – Солнцев Серега. Человек, живущий в созданном самим микрокосмосе и не впускающий туда никого. В ресторане я сразу заметил его огромную, улыбающуюся голову. Он пожал мне руку и заключил в медвежьи объятия.

– Ну, садись, дорогой.

Я сел, он продолжал говорить, плавя моё сердце теплым, чистым взглядом.

– Как ты? Две недели не видел тебя, кажется целая вечность.

– И я рад видеть тебя, друг.

– Писал тебе на мыло, что не заходишь?

– Работа Серый, и плюс нежелание смотреть почту, писал бы ты один, но там столько разной мути.

– Ладно, ладно, что есть будешь?

Официант уже стоял у столика.

– Солянку и гранатовый сок.

– И воду без газа, – добавил он.

– Обедал уже что ли?

– Дружище, тебе сколько лет? – спросил он.

Я удивился вопросу.

– Тебе ли не знать? Тридцать один нынче будет.

– Молодой, – улыбаясь, говорил он, – красивый, а главное разумный, но страдающий потерей памяти пятница сегодня.

– Точно! У тебя разгрузочный день.

– Ты не безнадёжен, как мне показалось минуту назад.

Заказ принесла очаровательная девушка, солянку и сок она ставила пустому месту, клиенту, который только должен подойти, а вот воду Солнцеву Сергею – мужчине, респектабельного вида, великану, с чистыми, как у ребенка, голубыми глазами. Она ушла, вложив в свой уход всю сексуальность и изящество, каким только обладала.

– Очередной пылесос, – выпив залпом бокал воды, сказал он.

– В смысле? – засмеялся я.

– В последнее время все они, мне представляются именно такими, беспрерывно и жадно всасывающими пылесосами. Вытягивая из нас всё: деньги, время, энергию, а главное свободу. Я даже реже стал трахать их, они опустошают меня, забирают сексуальную энергию, аккумулируют её как вампиры. Ты устаешь как конь после пашни, а она порхает довольной бабочкой. Тебе хочется восстановить силы, уснуть, побыть в тишине, она этим не довольна.

– Не все пылесосы, Серега.

– Все брат! И не спорь! Ну, если только Ирка твоя нет, – улыбнулся он.

– Она не моя, и быть моей не может, как и любая другая. Её по твоей классификации можно отнести к категории пылесосов. Она мертвое мясо, как я не пытался, не смог воскресить, что там я, сам Господь не взялся бы за это.

– Ну и какого хера ты с ней живешь? – спросил он.

– Не с тобой же жить мне, хотя ты ничего.

Всё еще смеясь, он спросил:

– Где же тогда эти не пылесосы, о которых говоришь ты?

– Везде!

– Это не ответ, – возразил он.

– Дружище, всё дело в нас. Ты, я и многие другие, просто члены из стодолларовых купюр. Когда мы будем другими, они появятся, женщины, в жилах которых электрический ток, а между ног шаровая молния, которая будет дарить часть своей чистой энергии.

– Не факт, что я встречу такую. Но я все-таки не просто хер стодолларовый! Я большой, красивый, стоячий хер из крупных банкнот!

– А я, встречу.

– Дай Бог, брат, – сказал он, погрустнев.

Я съел суп, выпил сок, Серега заплатил за обед и мы вышли. Прикурил сигарету.

– Бросить не хочется, – спросил он.

– Зачем?

– Разве не очевидно зачем? – изумился он, – прочти, что пишут на пачках, для особо одаренных? Курение убивает!

– Меня убивают люди, ежедневно и ежесекундно, а сигареты курю и просто не думаю об этом.

– В этом вся хитрость, Коля! – он даже поднял палец вверх, говоря это, – производители сигарет тебя ебут, разве не ясно?!

– Предельно ясно, – спокойно отвечал я ему, – дело в том, что я привык быть ****ным, ебут везде и всюду. Поэтому, если ты хочешь быть не ****ным, недостаточно бросить курить, нужно менять всё! Следовать моде на якобы здоровый образ жизни мне не хочется. Я за здоровье души и сердца, жаль, что не сообщают о смертельных вещах для них, а напротив, пропагандируют яд.

– Ты как обычно всё слишком накручиваешь.

– Нисколько, а напротив. Если бы я смог прикоснуться к центру того дерьма, что заполнил нашу землю, если бы смог ощутить его масштабы, моё сердце остановилось или бы я сам ушел из жизни, не в силах жить с пониманием этого бедствия.

Он положил руку мне на плечо, улыбнулся.

– Колян, я смотрю тебе всё хуже и хуже, куда уходить? Пусть они и варятся в этом дерьме, попробуй минимизировать его проникновение в свою жизнь. А там после земли, пустота, нужно жить не смотря ни на что!

– Я никуда и не собираюсь, – улыбнулся я.

– И правильно, – похлопав меня по плечу, он продолжил, – тенденции к суициду я в тебе не вижу, мотивация к жизни – женщина с шаровой молнией.

Теплый день, солнце приятно греет, мы смеемся, время замедлило свой непрерывный, бешеный ход. Давая насладиться минутами искреннего счастья.

– Я завтра еду в командировку.

– Куда?

– На ГОА! – смеясь, ответил я.

Серега засмеялся.

– Твоя контора максимум может отправить в Можгу.

– В Можгу, не в Можгу, но далеко, в Республику Тыва.

– Нихера! – удивился он, – на границу Монголии, я почти там был, в Абакане. Надолго едешь?

– На две недели.

– Планчику покуришь, – подмигнув, сказал он, – вся Сибирь курит Тувинский гашиш, жесткая вещь!

Он посмотрел на часы, десять минут третьего.

– Пойдем, дам тебе кое-что.

Сел к нему в машину, открыл подлокотник, достал футляр от сигарет Camel limited edition, в котором лежали два пакетика с кокаином.

– Кокс хороший, не груби.

Я убрал его во внутренний карман пиджака.

– Спасибо, Серый.

– Да не за что, отдохнешь, нужно иногда. Ладно, Колян, у меня встреча. Звони.

Мы пожали друг – другу руки и он уехал, я смотрел в след его BMW X5. Позвонил Юле, сказал о том, что не приеду в офис, она не возражала, говорила со мной очень любезно и мило.

– Готов к поездке? – спросила она.

– Всегда готов!

Она засмеялась: – Мне как то страшновато, они там типа китайцев или чурок, я их не люблю.

– А кого любишь?

– И еще не люблю неуместных, идиотских вопросов.

– Прошу прощения.

– Коля не издевайся, не забывай, я твой начальник.

– Только это меня и останавливает.

– От чего это? – как мне показалось, она восприняла всерьез мою последнюю фразу.

– Юлия Николаевна, я шучу.

– Ладно, шутник! До завтра.

– До завтра.

Говорила со мной как с бойфрэндом, может быть я об этом просто не знаю, и только сейчас она сообщила мне, уверенная в том, что я сочту это как дар судьбы. Безусловно, она красивое мясо. Идеальная, красивая грудь, которую она часто демонстрировала мне, нагибаясь над столом, говоря мне какую-нибудь чушь, а я, совершенно не слушая её, пробирался в расстегнутую блузку, залезал под лиф, и словно альпинист, вскарабкивался на самую вершину её холмов, впивался в соски, замирая от удовольствия. И всегда она прерывала мой полет, также неожиданно, как и возможность летать. Её бедра, карие похотливые глаза, чувственные губы, красивая улыбка, всё казалось в ней идеально. Но за идеальной оболочкой не было ничего. Лишь деньги, ложь себе и всему тому, что окружает ее, бренды, золото, черви и запах падали. Она огромная, красивая жаба желающая съесть как можно больше.