Ирина Резцова - Любовь по-черкесски. Тагир. Роман

«Мерем ко мне домой не приезжала, – отметил про себя Тагир. – Проезжать-проезжала мимо моего родительского дома в Майкопе, но никогда не искала со мной встреч. Лейла – другая… Если бы Мерем была, как Лейла, может быть, ее смелости хватило бы, чтобы сейчас все было по-другому?»

Опять зазвонил телефон.

«Да, Лейла… Где ты попала в ДТП? Что-то серьезно?… А-а-а, поцарапала дверцу. Ну, ладно. Придумаем что-нибудь. Приезжай».

«Как же не хочется решать ее проблемы…,» – вздохнул Тагир.

Он слегка убрался в квартире, отнес рубашки, ношенные в последние дни, в стиральную машину. По его подсчетам, Лейла должна появиться с минуты на минуту.

«И зачем я ей нужен? – размышлял Тагир. – Вернее, зачем нужна она мне? Только время трачу… Провожу или трачу? Вроде ничего плохого от нее еще не видел. Да и с ней всегда можно расстаться, когда женюсь на Мерем».

Раздался звонок в дверь.

– Привет, дорогой, – высокая худощавая девушка в черном платье и длинными волнистыми волосами потянулась к парню. – Я так по тебе соскучилась! Сил нет! Посмотри, что я тебе принесла, а?

– Лейла, зачем эти пакеты? – недовольно пробурчал Тагир. – Зачем ты меня так унижаешь?

– А в чем унижение-то? Подумаешь, продукты. Ты, наверное, проголодался, да, солнышко мое? – Она вновь потянулась к Тагиру.

– Да, очень, мамочка.

– Тагир, не называй меня мамочкой! Будто я старая!

– Ну, свою маму я называю мамой, но она еще не старая.

– Твоя мама – это твоя мама.

Тагир посмотрел на нее молча. Уловив его взгляд, Лейла сменила тон.

– Ну, прости-прости меня, я не должна была так говорить о твоей маме.

– А что ты сказала про мою маму? – Тагиру было интересно, насколько Лейла чуткая.

– Ну, так, ничего особенного… Давай сменим тему… Ты сказал, что вечером у тебя дела. Ты куда-то уходишь? Можно я с тобой?

– Лейла, куда я собираюсь, – женщин не берут. И мужчин не спрашивают.

Лейла хотела было что-то возразить, но Тагир лишь осторожно прикоснулся к ее губам своей ладонью.

– Ни о чем не спрашивают, Лейла, – молодой человек почти прошептал эти слова.

– Хорошо, как скажешь, дорогой.

– Ну вот и отлично. Хочешь вина?

После Литвы, где Мерем занималась привлечением партнеров из стран СНГ для литовской компании, ей казалось, что она поняла европейский уклад жизни.

Однако под небом Тосканы, во Флоренции, она в первый же день поняла, что это не так. Европа в Литве и Европа в Италии – совершенно разная Европа. Холодный прибалтийский ветер сменился эмоциональным и разноцветным южным солнцем. Горячий кофе в торговом центре Вильнюса отнюдь не был похож на тот же кофе под открытым небом в узких итальянских улочках. Настолько узких, что Мерем почувствовала, как-будто сужается ее представление о жизни. Туристов везде много, но даже они не могли отвлечься от итальянского привкуса жизни, от богатой архитектуры и немного сыроватого воздуха, смешанного со специями для спагетти.

Италия понравилась Мерем, но в то же время ее начинало одолевать еле заметное беспокойство. Что это? Осенняя хандра? С родными все в порядке, Тенгиз -рядом. Но что-то все равно беспокоило Мерем, и это витало в воздухе, как перышко.

«Наверное, я нагнетаю обстановку, – думала про себя Мерем. -Так часто бывает, когда все хорошо, и ты не веришь своему счастью».

Впрочем, Мерем не стала беспокоить по этому поводу супруга и сестру, хотя сестра, безусловно, ее успокоила бы, как она это умеет, – расставляя все «по полочкам». В Тенгизе она тоже не сомневалась. Все-таки он у нее такой умный и спокойный, решал ее проблемы и спасал неоднократно. Мерем интуитивно понимала, что Тенгизу лучше не говорить о своем беспокойстве, что еще пока рано.

Вечером молодожены собрались в ресторане «Таверна-ди-Пьетро» на улице Виа Дель Понте Алле Моссе. Людей на улице с двусторонним движением было мало, даже на перекрестках. Бело-красные каменные двухэтажные и трехэтажные здания с изредка встречающимися шестиэтажными многоквартирными домами чем-то напомнили Мерем спальный район Жверинас в Вильнюсе, где располагалась их с Нармин съемная квартира.

Молодые люди вошли в ресторан, полутемный интерьер которого восхитил Нармин, во-первых, потому, что всем гостям при входе приходилось слегка наклоняться, а во-вторых, под потолком над каждым столиком свисали полукруглые абажуры. Создавалось ощущение прожекторов, как на съемочной площадке. Этот нехитрый способ помогал посетителям чувствовать себя, как -будто они одни, хотя за их спинами, в радиусе пятидесяти сантиметров, также за своими столами сидели люди.

– Какая прелесть! – Нармин разглядывала помещение, пока Заур, Тенгиз и Мерем располагались поудобнее в ожидании официанта. – Эти итальянцы – хитрые! Надо же, я столько лет училась, чтобы визуально увеличить пространство, а они – запросто расширили каких-то двадцать квадратов. И, вуаля, актовый зал готов!

– Ну, тут, метров сорок или пятьдесят, – предположил Заур.

– Все-таки сорок, – подхватила Мерем.

– Что будем заказывать? – Тенгиз раскрывал меню и пытался найти страницы с английским языком.

Все погрузились в меню.

– Все меню – сплошная рыба, – глаза Нармин загорались от любопытства.– Та-а-к, нарезанные апельсины… М-м-м, нарезанные апельсины… Ха-ха-ха, нам сейчас порежут дольками апельсинчик и продадут за восемь евро!

– Ну, что ты, Нармин, – возразил Тенгиз, – мы принципиально попросим их порезать этот апельсинчик поперек для разнообразия.

– Может, он не простой, этот апельсин? – предположил Заур.

– Заур, ты за восемь евро хочешь добавку? – Нармин вошла в кураж от прочитанного в меню.

– Давай я попытаюсь прочитать, – улыбнулся Заур. – Где ты увидела нарезанный апельсин?

– Да вот, же, смотри, нарезанный апельсин.

– Сейчас, – Заур с минуту посмотрел, потом добавил. – Там же не только апельсин, он приправлен оливковым маслом и молотым перцем.

– Даже так, – задумчиво ответила Нармин. – Значит, нашей адыгской чесночной солью можно приправить нарезанный помидор за тысячу рублей. Почему вы смеетесь? Бизнес, ничего личного и лишнего!

– Нармин, похоже, тебе надо заняться собственным рестораном, а не текстилем, – предложила Мерем.

Подошел официант с серьгой в ухе.

«Где-то я уже видела такое, – смутилась Мерем. – Кажется, в Литве, в ресторане, когда Тенгиз приезжал ко мне на Рождество. Точно! Они все с проколотыми ушами ходят?»

– Что будем заказывать? – спросил официант на ломанном английском языке.

– Мне, пожалуйста, салат «Капрезе» и телятину, – попросила Мерем.

– А мне, – Нармин замешкалась, – Филе миньон, обжаренные грибы и этот ваш нарезанный апельсин.

– Принесите мне, пожалуйста, все то же самое, – попросил Заур. – Только без апельсина.

– Мерем, напомни, пожалуйста, что ты заказывала? – Тенгиз посмотрел на жену.

– Салат «Капрезе» и телятину.

– Ах, да, принесите мне то же самое, и бутылку хорошего красного сухого вина.

– Какое вино вы предпочитаете? У нас есть Альянико, Амароне, Барбера…

– Какое у вас самое вкусное?

– Ну, Альянико – это гранатовое вино, немного горькое. Амароне имеет насыщенный вкус, а вот Барбера – очень нежное, розового цвета…

– Принесите тогда – Амароне, – попросил Тенгиз. – Вы не против? Мерем? Заур? Нармин? Ну, отлично!

– Хорошо, несколько минут, пожалуйста.

Официант направился к стойке бара своей аккуратной изящной походкой. Он перемещался так же плавно, как и жестикулировал, что было удивительно для эмоциональной Италии.

Минут через десять стол молодоженов стал наполняться блюдами. Но, в первую очередь, предусмотрительный официант принес вино. Чтобы не затягивать процесс ожидания мяса, Тенгиз попросил принести на закуску ломтики сыра.

– Ну, что ж, пока мясо прожаривается у шеф-повара, предлагаю выпить за одно очень хорошее событие.

– Наши свадьбы? – спросила Нармин.

– Нет. Давайте поздравим нашего дорогого Заура с новым назначением. Заур, с почином тебя!

– О, – засмущался Заур. – Я стал всего лишь заместителем начальника отдела. Это небольшая должность.

– Как говорят черкесы, «там где селятся пчелы, там заводится мед», – произнес Тенгиз. – Через какое-то время ты обязательно станешь министром финансов в Адыгее. Пусть будет так!

– Пусть будет так! – подхватили Мерем и Нармин.

– Тогда я предлагаю ответный тост, – улыбнулся Заур. – Давайте выпьем за ваш с Мерем выставочный центр.

– Пока еще рано, Заур, – возразил Тенгиз. – Мы сделаем это обязательно, но позже.

– Простите, ваша телятина, – официант наклонился, чтобы переложить блюда на стол.

Тагир хотел провести в дороге всю ночь, поэтому попросил Лейлу уйти вечером того же субботнего дня.