Эми Хатвани - Так случается всегда

Тайлер молчал и неловко переступал с ноги на ногу, стараясь не смотреть мне в глаза. Словно он тоже не знал, как вести себя после того разговора, который мы оба пытались забыть.

Я зевнула, прикрывая рот ладонью.

– Прости, – пробормотала я. – Это был длинный день.

Я знала, что нам следовало бы выяснить отношения, но была слишком уставшей для этого.

– Нужно дать тебе отдохнуть. Утром мы идем за елками.

– О господи! – простонала я. – Во сколько?

Каждый год обе наши семьи отправлялись вместе за рождественскими елками. По дороге мы пили обжигающее рот горячее какао, закусывая масляным печеньем. Родители делали это со дня моего рождения. И мы стали приглашать составить нам компанию Лиз и Тайлера после того, как бывший муж Лиз, Джейсон, перебрался на другой конец города и поселился в кондоминиуме в Фэрхейвене. И только потеря конечности или смертельная болезнь могли бы служить оправданием для пропуска этого мероприятия. И даже в этом случае моя мама наняла бы инвалидную коляску и вколола бы мне морфий, чтобы я не прозевала такое важное событие. Мама обожала всякие традиции.

– Мы встречаемся в десять, – улыбнулся Тайлер. – Я рад, что ты дома.

Он подхватил куртку, лежавшую на спинке дивана, и исчез так же внезапно, как и появился.

Сколько я себя помню, мама будила меня по утрам одним и тем же способом. Я лежала, свернувшись в клубочек, под грузом одеял, а она забиралась ко мне в кровать и крепко обнимала меня.

– Доброе утро, солнышко, – шептала она мне на ухо. – Пора вставать, моя сладкая.

Она клала руку мне на бедро, несколько раз хлопала по нему, потом нежно тормошила меня. А если я никак не реагировала, она трясла меня уже сильнее.

Когда я была маленькой, мне очень нравилось чувствовать ее тело, крепко прижавшееся ко мне, и вдыхать аромат ванильного лосьона, который она всегда использовала после душа. И если я просыпалась раньше, чем приходила она, я притворялась спящей, чтобы ощутить тепло ее тела и почувствовать себя в безопасности в ее объятиях. И лишь когда я училась в старших классах школы, я начала заводить будильник, чтобы вставать с кровати раньше, чем она придет. Мне хотелось быть взрослой и самой управлять своими поступками, пусть даже в такой малости, как где и как я начну свой день.

Так что даже теперь, когда мне исполнилось двадцать четыре года, какая-то часть меня воспротивилась, когда наутро после моего приезда я почувствовала, как она ложится в мою кровать.

– Доброе утро, солнышко, – прошептала мама. – Пора вставать, моя сладкая.

– Мам… еще рано, – простонала я, до самого подбородка натягивая на себя одеяло.

Несмотря на то что вечером я была очень уставшей, встреча с Тайлером выбила меня из колеи, и я долго не могла заснуть. И меньше всего этим утром мне хотелось вылезать из постели и тащиться в лес.

– Уже почти десять, моя хорошая, – сказала мама. Она крепче прижала меня к себе. – Когда Тайлер рассказал мне, как поздно ты добралась до дома, я решила дать тебе поспать подольше. Он и Лиз уже здесь, пьют кофе. – Она сделала паузу. – И я испекла булочки с корицей.

Я подавила вздох, понимая, почему она намеренно упомянула булочки. Без сомнения, пока я гощу у них, мне придется есть все, что приготовит моя мама. Иначе она будет следить за каждым куском, который я отправляю или не отправляю в рот. Сама я обычно готовила еду на всю неделю по воскресным вечерам. В меню входили запеченные куриные грудки или лососина, коричневый рис, салат из капусты, жареный миндаль и низкокалорийный сыр. Но здесь мне не удастся так питаться. Придется есть все, что бы она ни приготовила, и постараться как можно больше двигаться, чтобы сжечь лишние калории.

Я перекатилась на спину и посмотрела на мать, с трудом разлепив глаза. Она уже была одета в джинсы и толстый голубой шерстяной свитер. Рыжие волосы были небрежно заколоты в пучок на затылке, и в них я заметила серебряные ниточки, которых не было, когда я в прошлый раз приезжала домой.

– Разве мы обычно не ходим за елками после обеда?

– Хорошая попытка, но мы всегда делаем это по утрам. Так что тебе придется встать.

Она обняла меня и крепко прижала к себе. Я заворчала, но обняла ее так же крепко, возвращаясь в былые годы и испытывая то же чувство безопасности. Какими бы ни были мои разногласия с родителями, наша любовь друг к другу всегда была неоспоримой. Мама поцеловала меня в лоб и встала с кровати, а потом сдернула с меня одеяло.

– Ой! – воскликнула я.

Лежа на боку, я поджала колени к груди и обхватила их руками, защищаясь от холодного воздуха. На мне был лишь крошечный топ и трусики, и мне стало любопытно – не для того ли она стащила с меня одеяло, чтобы проверить – как она делала почти каждый день после того, как я вышла из больницы, – не напоминают ли мои ребра ксилофон и не торчат ли мои тазовые кости.

Очевидно то, что она увидела, удовлетворило ее, потому что она не сделала никаких замечаний.

– Хватит валяться. Мы хотим выйти из дому самое позднее в одиннадцать часов. В четыре Тайлер должен быть уже на работе, поэтому нам нужно вернуться к этому времени.

Я знала, что спорить с ней бесполезно, поэтому когда она ушла, я вылезла из кровати и направилась в ванную, расположенную напротив моей комнаты.

– Оденься потеплее! – прокричала мама, спускаясь по лестнице. – Сегодня обещали не более тридцати четырех градусов![4]

«Обрадовала», – подумала я, закрывая за собой дверь в ванную. Я немного попрыгала и сделала несколько приседаний, чтобы окончательно проснуться. Если повезет, я смогу днем сделать пробежку и, может быть, даже схожу в тренажерный зал.

Мне понадобилось лишь десять минут, чтобы одеться и спуститься вниз. Мой жесткий график, когда я должна была успевать везде – и на занятия, и на работу, – научил меня сводить сборы к минимуму: собрать волосы в хвост, наложить тушь на ресницы и увлажнить губы блеском, чтобы освежить лицо. Войдя в гостиную, я услышала голоса, доносившиеся из кухни. И не успела я поздороваться, как отец, стоявший у двери, обернулся и схватил меня в охапку.

– Привет, пап, – сказала я и чуть не расплакалась. До того, как приехала домой, я и не подозревала, как сильно скучала по родителям.

– Привет, малышка.

Он отстранился и взял меня за плечи своими сильными пальцами. Какое-то время он изучающе смотрел на мое лицо темно-синими глазами, в то время как я незаметно бросила взор на его пивной живот, который за прошедшие месяцы увеличился на несколько дюймов. Отец не был высоким мужчиной – при росте в пять футов и десять дюймов он был всего на четыре дюйма выше меня. Но он был крепко сложенным и сильным, и в его присутствии я чувствовала себя защищенной от всех невзгод. Благодаря черным волосам и широкой улыбке он был все еще красив, но я опасалась, что лишний вес плохо сказывается на его сердце. Может быть, позже я заманю папу в тренажерный зал или уговорю отказаться от масляного печенья. Я часто с трудом сдерживала себя, чтобы не пожурить мать за готовку. Среди ее дежурных блюд были жареное мясо, картофельное пюре с большим количеством масла, курица в горшочке и обязательно какой-нибудь жирный десерт. И всякий раз мне приходилось напоминать себе, что раз я терпеть не могу, когда она читает мне нотации по поводу моего питания, то не стоит и мне, со своей стороны, читать нотации ей.

– Как всегда, ты красавица, – заключил мой отец.

– Безусловно, – поддержала его Лиз, сидевшая за кухонным столом с чашкой кофе в руках. – Такая взрослая!

Она улыбнулась, обнажив белоснежные зубы, контрастирующие с ее загаром. Густые, ухоженные светлые волосы спадали на плечи, а голубые глаза были аккуратно подведены черным карандашом. После того, как она развелась с Джейсоном, Лиз сменила множество бойфрендов, но все они заканчивали тем же, что и ее бывший муж. Моя мама пыталась несколько раз познакомить ее с мужчинами, которые подошли бы Лиз больше, но ее, судя по всему, привлекал лишь один типаж. Это были обладатели яркой индивидуальности и вспыльчивого характера.

Я внутренне усмехнулась, когда она назвала меня взрослой. Я уже давно была совершеннолетней. Но я знала, что в глазах Лиз я навсегда останусь пухленькой восьмиклассницей, которой я была, когда мы познакомились. Так же как и Тайлер для меня всегда останется четырнадцатилетним подростком.

– Как поживаешь, дорогая? – спросила Лиз.

– Она готовится к защите диплома, – сказала мама, отвечая вместо меня.

Она протянула мне тарелку, на которой лежала гигантская булка, покрытая глазурью. Наши глаза на мгновение встретились, и я поспешно схватила вилку и отделила от булки огромный кусок. Мама внимательно следила за тем, как я засунула этот кусок в рот и принялась жевать, стараясь не морщиться из-за густого сметанного крема, которым было начинено тесто. Проглотив этот кусок, я чуть не подавилась. Я обычно никогда не ела сладкое, за исключением фруктов, лишь иногда позволяя себе несколько кусочков горького шоколада, да и то употребляла его только в качестве антиоксиданта.