Тайная Кетрин - Дядя Стёпа для Дюймовочки

   -Сын, ты правда лишился девственности? - папа не злился, но и в восторге от этого не был.

   -Это случайно... - ответил Максим с нотками горечи в голосе.

   -Максим, от этих твоих 'случайно' девушка забеременеть может! Это тебе не игрушки! Если уж ты решил таким заниматься, то будь добр - предохраняйся, или вообще больше не пробуй...

   Дальше я не слушала, потому что пребывала в глубоком шоке - мой любимый брат... кхм... 'Ну ни фига себе, - думала тогда я, теребя пальцами то подушку, то одеяло. - И когда он успел? Я и глазом моргнуть не успею, как у меня племянники появятся!' Не знаю, радоваться ли мне за него - мол, такой серьёзный шаг сделал, или не радоваться...

   Так и не решив, я, наконец, заснула, прижимая к себе кота Славика.

   Наверное, очень трудно в это поверить, но да, его так и зовут - Славик. Мне его подарила тётя, котяра персидской породы, вечно ленивый и хочет спать. Не представляя, как его назвать, я попросила помощи в этом у своих членов семьи.

   -Назови его в честь своего врага - Слава... - вдохновенно протянул брат. -Или нет - Славик! Красота, да и только.

   -Ну да, сейчас же! Получше что-нибудь придумай, - фыркнула я. -Ма, па, а у вас какие мысли будут?

   - А мне нравится имя, которое Макс придумал. Почему бы тебе не взять его? - пожал папа плечами. Мама была того же мнения.

   -Вы хотите, чтобы я кота ненавидела? Не назову его так! Вот сейчас в Интернете кличку найду - в сто раз будет лучше. - уверенно заявила я.

   Я искала, искала, но так ничего стоящего и не нашла.

   -Ну что, Персик - Славик, выбирай себе имя, - я взяла его на руки, и погладила рыженькую головку. Проказник поймал мои пальцы лапами, и принялся кусать их. -Значит, ты уже меня не любишь? Ну что ж, тогда я нарекаю тебя котом Славиком. Глаза такие же шоколадные, как у этого задиры Синицына, прямо братья родные. А знаешь, что это значит? Значит, я буду постоянно мучить, и наказывать тебя.

   Но этого я никогда не делала - я очень любила своего кота, ласкала, целовала нахальную морду и укладывала с собой спать. Котяру настолько избаловала, что он, кроме как спать и кушать, больше ничего не умеет, и уметь не хочет. Ленивый, зараза.

   Я переоделась, привела взлохмаченные волосы в порядок и залезла на кровать.

   -Славик, обнаглел? А ну слезай с моей подушки живо! - кот недовольно уставился на меня, понимая, что я обращаюсь к нему, и нехотя слез. -То-то же.

   Убрав подушку в сторону, я взяла тетрадь, на которой моя подушка и покоилась. Сколько же тут страниц записано - с шестого класса её веду, как никак! Можно подумать, что это мой личный дневник. Ответ неверный - в этой тетради я записывала все обидные и необидные клички или оскорбления, получаемые мной от Синицына, а напротив них - мои ответы к ним, то есть моя реакция. Некоторые бы сказали глупо, да, но... что-то заставляло меня продолжать вести тетрадь оскорблений, сама не знаю, почему. В этом году Синицын должен уйти из школы - почему бы ему не показать эту милую тетрадь? Ну да, чтобы он меня за сумасшедшую принял, хотя, наверное, таковой и считает.

   Я принялась листать аккуратно испещрённые листы в клеточку, краем глаза иногда вычитывая старые оскорбления. В конце концов, я пришла к ужасу, потому что на мои рукописи осталась одна-единственная страничка. А ещё целых полгода учиться! ' Это судьба.' - быстро промелькнуло в моих мыслях, но я тряхнула головой, отбрасывая подобные соображения. Ещё чего не хватало! Дружить с этим грубияном я не намерена! Скорее брат мой девушкой обзаведётся, что почти невозможно - красавчики всегда любят поизмываться над девушками, чем между мной и Синицыным возникнут дружеские, а тем более любовные отношения!

   -Так, посоветовал выбрать парня из семи гномов, - одновременно писала и говорила я в первом столбце под названием 'Синицын'. А затем перешла к своему. - Назвала дядя Стёпа и посоветовала взять жену из диснеевских принцесс.

   Кажется, я забыла кое-что ещё... Покусывая кончик ручки, я напрягла мозг и попыталась вспомнить, как ещё обозвал меня Синицын. Лилипутка? Нет, дело старое - это было то-ли в седьмом, то-ли в восьмом классе... А, вспомнила! Дюймовочка!

   На миг моё сердце забилось чаще... Дюймовочка... Как же это ласково звучит! Может, я ему нравлюсь? Стоп, какой нравлюсь? Мы же враги! А каким он голосом это сказал... Я сразу нахмурилась и вписала в его колонку 'Обозвал Дюймовочкой'.

   Всё ещё хмурая, я захлопнула тетрадь и подняв её, с ненавистью уронила на кровать, а затем водрузила на неё подушку. Если тетрадь кончится, значит, и моё детство тоже, которое всё ещё играло в одном месте. Пожалуй, можно будет подумать о перемене наших отношений на такие, как просто не замечание друг друга. Но не сейчас - сейчас у меня нашлось занятие поважней этого под названием 'домашняя работа', или попросту - домашка, за которую я села спустя пять минут. Углубляясь в примеры, я решительно выбросила из головы Синицына, который порядком мне успел надоесть.

  - Ксюша, как третье задание делать? - затормошила меня подруга за плечо, сидящая сзади.

   - Минутку, - бросила ей я и принялась быстро черкать химическую формулу на огрызке черновика. Наконец покончив с ней, я протянула бумажку Марине, но Павел Семёнович всё равно это заметил.

   - Синицына и Терешкова, что у вас там? - молодой учитель довольно сверлил нас взглядом.

   - Взаимопомощь никому не помешает, - нашлась я, невинно улыбнувшись. Все в классе совершенно забыли о контрольной по химии и с сарказмом смотрели на нас. Даже Синицын с довольной ухмылкой уставился на меня, радуясь, что хоть раз в жизни мне за что-то влетело. Так и хотелось показать ему язык, но учитель-то подумает, что это я ему и точно меня убьёт.

   - Ты права, но не в каждом же задании. Поэтому будь добра, покинь кабинет, пожалуйста.

   -Хорошо, - как ни странно легко согласилась я и поднялась со своего места, чтобы собрать вещи. Страннее странного всего то, что мне нравится, что меня выгоняют с урока!

   - А мне тоже... - скромно начала Маринка, которой нравился этот молоденький Павлуша. Она утверждала, что учитель похож на Дженсена Эклза, которого подруга безумно обожала, поэтому учитель ей очень симпатизировал, несмотря на то, что он непонятно объясняет.

   - Тебе - нет. Синицына - свободна, только тетрадь мне на стол, - лениво сказал он, видимо уставший уже ото всех уроков.