Лавирль Спенсер - Раздельные постели

— Боюсь, что нет, и ты это знаешь, — ответила Кэтрин, прикидывая в уме, насколько ее хватит, чтобы сохранять напускное спокойствие.

В разговор неожиданно вмешался Герб Андерсон, визжа и тыча пальцем в Клея:

— У тебя нет выбора, любовничек, поэтому не думай…

— Вы находитесь в моем доме, — вмешался мистер Форрестер, — и, если вы хотите, чтобы эта… эта дискуссия продолжалась, сдерживайте себя, пока вы тут! — Нельзя было не заметить, с каким сарказмом он произнес слово «дискуссия», было очевидно, что Герб Андерсон не знает значения этого слова.

— Займитесь делом и заставьте любовничка признаться, или разрешите мне выжать из него правду так, как я это сделал с ней.

Казалось, что-то мерзкое вползло в душу Клея. Он резко посмотрел на девушку, но она оставалась спокойной. Ее взгляд сейчас был устремлен на крышку стола, губы плотно сжаты.

— Вам следует вести себя благоразумно, сэр! В противном случае вам, вашей жене и вашей дочери придется немедленно отсюда убраться! — приказал Форрестер.

Но Андерсон всю свою жизнь ждал подходящего случая, чтобы разбогатеть, и теперь… Господи… он представился! Андерсон повернулся и посмотрел прямо в глаза Клею Форрестеру.

— Давай послушаем, любовничек, — прошипел он. — Давай послушаем о том, что ты никогда раньше даже не видел ее, и я превращу тебя в жалкое месиво! А когда я это сделаю, я возбужу против твоего старика уголовное дело, и он выплатит мне все до последней копейки. Такие богатые ублюдки, как ты, думают, что всегда правы только потому, что у них водятся бабки! Да, но не на сей раз, не на сей раз! — Он помахал пальцем под носом Клея. — На сей раз ты заплатишь за все!

Оскорбленная, Кэтрин знала, что спорить бесполезно. Отец пил весь день и сейчас был в прекрасной кондиции для ссоры. Кэтрин видела, что ссора назревает, но не могла ничего поделать.

— Клей, ты знаешь эту женщину? — зловеще спросил Форрестер, намеренно игнорируя Андерсона.

Не успел Клей ответить, как Герб Андерсон приблизился к дочери и прошипел ей в лицо:

— Скажи ему, девочка… скажи ему, что от этого парня ты забеременела! — Непроизвольно Кэтрин отшатнулась от отца, от которого исходил неприятный запах спиртного, но он подался вперед, схватил ее за щеки и заскрежетал: — Ты скажешь ему, если хочешь, чтобы тебе было хорошо.

Клей встал между ними.

— Подождите минутку! Уберите от нее свои руки! Она уже указала на меня пальцем, иначе вас бы здесь не было. — Потом более спокойным тоном он добавил: — Я сказал, что не знаю ее, но я ее помню.

Кэтрин метнула на него предупреждающий взгляд. По правде говоря, чего Кэтрин не хотела от Клея Форрестера, так это благородного самопожертвования.

— Вот! Видите! — Андерсон сделал такое движение, как будто он бросил на стол козырную карту. По лицу миссис Форрестер прошла гримаса боли. Губы мистера Форрестера открылись — это был первый знак поражения.

— Ты признаешь, что ребенок этой женщины твой? — не веря, воскликнул Клейборн Форрестер.

— Ничего подобного я не признаю. Я только сказал, что встречался с ней.

— Когда? — настаивал Клейборн.

— Этим летом.

— Этим летом… В каком месяце?

— Думаю, это было в июле.

— Подумай хорошенько.

— В июле.

Герб Андерсон торжествовал.

— В июле какого числа? — настойчиво спрашивал Клейборн, несмотря на растущий страх от приближающегося бедствия.

— Четвертого июля.

— А что произошло четвертого июля?

Кэтрин затаила дыхание. Видя замешательство Клея, она чувствовала себя теперь очень неловко.

— У нас было свидание.

В комнате воцарилась церковная тишина. Кэтрин понимала, что каждый сейчас отсчитывает с того времени два с половиной месяца.

Подбородок Клейборна стал твердым, он выдвинул вперед челюсть.

— И?

Клей молчал, глядя на Кэтрин, было слышно только шипение огня в камине.

— Я отказываюсь отвечать на остальные вопросы, пока не поговорю с Кэтрин с глазу на глаз, — наконец сказал он, безмерно удивив ее.

— Ты, Клей Форрестер, ответишь на мои вопросы здесь и сейчас! — взорвался отец, в бешенстве стукнув кулаком по крышке стола. — У тебя была или не была связь с этой женщиной четвертого июля?

— При всем уважении к тебе, отец, это не твое дело, — ответил Клей, с трудом контролируя себя.

Миссис Форрестер прижала дрожащую руку к губам, взглядом умоляя сына все отрицать.

— Ты говоришь, что это не мое дело, в то время как этот человек грозится предъявить на тебя иск по поводу отцовства и тем самым погубить твою и мою репутацию в этом городе?

— Ты меня учил, что человек сам себе создает репутацию. Насколько мне известно, нет причин для беспокойства.

— Клей, единственное, чего я хочу, так это узнать правду. Если ответ будет отрицательный, тогда, ради Бога, перестань защищать девушку и скажи «нет». Если это правда, признайся и давайте покончим с этим.

— Я отказываюсь отвечать до тех пор, пока мы не поговорим с ней наедине. Мы оба были лишены такой возможности. После того как я поговорю с ней, я дам тебе свой ответ. — Он жестом приказал Кэтрин следовать за ним, но она была настолько ошеломлена, что не могла сойти с места. Это был новый, неожиданный поворот событий!

— Сейчас, сынок, подожди минутку, — прошептал Герб Андерсон. — Ты ведь не собираешься перескочить через меня и оставить в дураках, не сказав, чем все это закончится! Я на сто процентов знаю, какую игру ты ведешь! Ты выведешь ее отсюда, сунешь ей каких-то жалких пару сотен баксов, закрыв тем самым ей рот, и решишь проблему, а?

— Пошли. — Клей попытался пройти мимо Андерсона.

— Я сказал — стоять! — Андерсон уперся короткими и толстыми пальцами в грудь Клея.

— Уйди с дороги. — Жесткие ноты в голосе Клея заставили Андерсона отступить. Клей направился к двери, грубо приглашая Кэтрин последовать за ним. — Тебе лучше пойти со мной, если ты хочешь, чтобы тебе было хорошо.

Подобно тряпичной кукле, Кэтрин пошла за Клеем, а ее отец продолжал кричать им вслед:

— Ты слышишь меня?! Не пытайся дать ей денег и отделаться от ребенка! И смотри держи руки подальше от нее, любовничек! Если я услышу от нее хоть одну жалобу, я напущу на тебя закон, не пройдет и ночи!

С пылающим лицом, вся дрожа, Кэтрин последовала за Клеем в фойе. Она предполагала, что он проведет ее в какую-то комнату дома, но он подошел к входной двери, распахнул ее и приказным тоном сказал:

— Давай покатаемся на машине. — Застигнутая врасплох, она стояла, как вкопанная, не имея сил пошевелиться. Поняв это, он обернулся. — Нам нужно поговорить! Черт побери, я не смогу этого сделать, находясь в одном доме со всеми нашими родителями.