Валентина Седлова - Игры в виртуальность

— Что?! Где он? В больнице? Что с ним? Как это произошло?!

— Да нет, дома он, в своей комнате отсиживается.

— А, тогда ерунда, — махнула рукой Лена.

— Да нет, не ерунда. Понимаешь, он на твоей машине в аварию попал.

У Лены перед глазами все померкло. Да что же это такое? У Мишки и прав-то нет! Он настолько обнаглел, что угнал ее машину?!

— Как на моей? Да как он посмел ее трогать! Где эта сволочь, я ему сейчас все глаза выцарапаю! Что он сделал с машиной?

— Леночка, не это главное. Понимаешь, он в иномарку влетел, да еще и нетрезвый при этом был. Нам теперь этому человеку — водителю иномарки — большие деньги отдавать придется.

— Почему это нам? Сам вляпался — пусть сам и отвечает. А то чуть что — так сразу ты за него горой встаешь. Хватит! И что с моей машиной?

— У нее капот помят. Фары разбиты. Крыло одно тоже. И дверь. Не знаю точно, я ее еще не видела.

— Так, где ключи? Схожу в гараж, посмотрю, что этот кретин с нею сделал.

— Лена, Леночка, постой! Ее нет в гараже.

— Еще интереснее! А где же она тогда?

— Миша сказал, ее гаишники на штрафстоянку отвезли. У него же никаких документов на машину не было, вот они ее и забрали.

— На какую еще штрафстоянку!!! Где этот козел?!!

— Лена!

Не раздеваясь и даже не сняв ботинки, Елена ворвалась в комнату брата. Михаил лежал на кровати и курил, пуская вверх кольца сизого дыма, даже голову не повернул в ее сторону.

— Какого черта ты брал мою машину?

Михаил все столь же безучастно продолжал рассматривать потолок.

— Ты меня слышишь или как? Лучше отвечай, или сейчас подавишься своей сигаретой, урод! Я тебе ее в глотку вобью, понял?

— Ой, да остынь ты! Ну, взял, ну, разбил — что из этого трагедию делать?

— Я что-то не помню, чтобы разрешала тебе подходить к моей машине ближе, чем на пять метров!

— Прекрати орать, у меня от твоих воплей уши закладывает. Подумаешь, взял! Тоже мне, велика ценность. Да эта помойка гроши стоит! Нормальные люди с ней и связываться не хотят, а уж брать и подавно.

— Что-то я не врубаюсь: ты ее уже и продать пытался?!

— Ну, надо же было чем-то от этого мужика откупаться, я и предложил ему как вариант забрать в счет ущерба эту развалюху. Жаль, не согласился, половиной проблем меньше бы стало. А теперь придется где-то штуку грина искать, а то и поболе: что там его эксперты скажут.

Озверев от услышанного, Лена схватила табуретку и швырнула ее в брата. Тот, видимо, был готов к подобному исходу дела, потому что вовремя увернулся и запустил в сестру кроссовком, мирно валявшимся доселе под кроватью. Раздался звон, потому что кроссовок, пролетев мимо Лены, вписался в книжный шкаф, разбив стеклянную створку. На этот шум в комнату прибежали родители, прекрасно осведомленные о том, насколько далеко может зайти взаимная любовь у их отпрысков, и сразу же встали живым щитом между братом и сестрой. Минут через пять галдежа, криков и проклятий им удалось вывести Лену в коридор и не пустить туда Михаила, а то бы драки точно не миновать.

Отец протянул ей бумажку, на которой мелкими карандашными каракулями, похожими на птичий след, был написан адрес и телефон штрафстоянки. Лена, даже не поблагодарив, вырвала из его рук листок и отправилась в свою комнату звонить. Через пять минут, схватив всю имевшуюся в ее заначке наличность, она уже ловила такси, чтобы ехать забирать свою красавицу.

Через четыре часа мытарств, которых не пожелать и врагу, девятка уже стояла на своем законном месте в гараже. Но в каком состоянии! Чтобы привести ее в порядок, требовалось энное количество как времени, так и финансов. А после сегодняшнего гаишного рэкета, иначе Лена это назвать не могла, ее кубышка была опустошена чуть ли не до самого донца. К тому же пришлось вызывать эвакуатор, поскольку своим ходом изувеченная машина ехать не могла. Еще минус некоторая солидная сумма за их услуги. Да, удружил братец, сделал любимой сестренке подарок, нечего сказать! Он ей до последней копеечки за это ответит! Правда он, паскуда, наверняка начнет к матери подлизываться, чтобы она своей пенсией ему помогла. Надо прямо сейчас с ней поговорить и настрого запретить давать ему деньги.

Нет, но после случившегося жить с этим человеком под одной крышей — это нонсенс. О чем говорить, если у нее руки в кулаки сжимаются только при одном воспоминании об их разговоре! Ведь мог бы извиниться, сказать, например, что машина была ему очень-очень нужна, соврал бы что-нибудь для приличия. Покаялся, пятками в грудь себя побил. Пообещал, что все исправит, машину отремонтирует и так далее. Так нет же: вместо этого — неприкрытое хамство и глобальная уверенность, что все должны ему потакать. Подумаешь — в аварию попал! Невинная детская шалость! Нет уж, либо он — либо она. Другого просто не дано.

Лена объявила о своем решении прямо с порога, стараясь не замечать растерянность, плещущуюся в материнских глазах и то, как неестественно поджаты отцовские губы и дрожит его подбородок. Прошла к себе, сбросила промокшую от дождя и заляпанную грязью одежду прямо на пол, переодевшись в спортивный костюм. Вот тебе и спокойный вечер! На часах уже первый час ночи, выспаться однозначно не удастся. Прямо хоть валерьянку пей, так ведь все равно не поможет.

Изнутри ее всю трясло, и непонятно от чего больше: от озноба или нервного перенапряжения. Ленка схватила чайник, который вот уже полгода стоял в ее комнате для тех случаев, когда хотелось побыть одной и не видеть никого из домашних, и поставила его кипятиться. Включила компьютер, заглянула в чат, но не найдя в нем ничего интересного, вышла обратно. Полуночного танцора не было, а остальных она никого не знала, видно кто-то из новеньких пасется. Знакомиться и общаться с ними желания не возникло. Эх, где же ты, Полуночник?..

Лена поняла, что если вот сейчас, в сию самую минуту не изольет ему все свои чувства и эмоции, то ничем хорошим это не закончится. И она застучала по клавиатуре, рассказывая человеку, о котором она знала только то, что он все-таки где-то существует, что произошло с ней за этот вечер и как ей сейчас плохо и одиноко.

Письмо получилось длинным, просто ужасно длинным, но Лена вопреки обыкновению не стала его перечитывать. Просто отправила свое отчаянное послание в паутину электронных сетей и связей и выключила компьютер.

После этого Лене немного полегчало. Что-то, что держало ее изнутри в диком напряжении, отпустило, словно ослабили туго закрученную пружину, и Лена, улегшись клубочком под одеяло, провалилась в сон.

Будильник орал как оглашенный, но проснуться удалось только минуты через три его безудержных воплей. Специально такой себе выбрала, чтобы кричал до тех пор, пока не выключат, а не всего лишь минуту, как большинство его собратьев. Практика показала, что минуты для того, чтобы открыть глаза и сообразить, что пора вставать, Елене никогда не хватало.