Джулс Бичем - Грани отражения

Вскоре он понял – кому принадлежит этот смех. Это была девушка, судя по всему совсем  недавно работавшая здесь. Во всяком случае, Эрик, проходивший здесь, в госпитале, где работала когда-то его мать, каждый год обычное обследование, раньше её не встречал.

Женщины никогда не останавливали его внимания надолго. Они существовали для него или как деловые партнеры, или как сиюминутные особы, стремящиеся оказаться рядом с его финансами. Никого из них не волновал он – как человек. Да и они мало интересовали его, кроме физической стороны вопроса. Они приходили во мраке и так же  уходили туда, кто-то– более умело скрывая  свои цели и отвращение к его слепоте, а кто-то– плохо или вовсе не скрывая.

Поэтому он ловил себя на мысли, что эта смешливая девушка задела какие-то странные чувства, о существовании которых он до сих пор не подозревал. Он слышал, как она сегодня она смеялась, но после чего-то, случившегося буквально час назад, её не было слышно. И это заставило Эрика заметить, что его напрягает эта тишина, заставляет испытывать отсутствие чего-то важного, вносящего оживление в его мир. Поэтому он впервые в жизни поддался порыву и предложил ей  остаться, а позже – зайти  к нему. Что-то действительно задело так сильно, что она молча приняла его предложение, хотя в другое время обязательно прокомментировала бы это и отказалась.

В выдавшуюся свободной минуту Лия вышла на лужайку рядом с госпиталем. Наступали последние дни лета, но погода капризничала и редко радовала солнечными днями. Таким, как например, сегодня.

Обычно Лия совершала небольшую прогулку по аллее вдоль главного корпуса, но в этот раз она решила пересечь лужайку перед ним. Впереди нее идущего мужчину она не узнала, вероятно, это был один из посетителей или пациентов, решивший воспользоваться теплым и ясным днем для прогулки. Лия шла не быстро, но скоро догнала его и почти обошла, когда он обратился к ней.

– Гуляете?

“Нам что, просто судьба сталкиваться  почти везде? ”, – подумала Лия и отозвалась:

  – Да, так же как и Вы.

– Вы любите свою работу так, что посвящаете ей почти все свое время?– Он чуть повернул голову в её сторону. Лия озадаченно вскинула брови:

– Да, я люблю свою работу, но…

 – Никогда почти не гуляете, у Вас нет молодого человека, Вы любите ночные дежурства, и Вас всё это устраивает.

Лия почувствовала некоторое раздражение:

–  Да, всё именно так.

Маргулис наконец повернулся к ней и устремил на нее невидящий взгляд. Лия мысленно поежилась и отвернулась. Одно дело выдерживать эту игру взгляда в полумраке палаты, другое – при свете дня смотреть в неподвижные глаза, которым слепота придавала какой-то странный отблеск металла.

 – Прошу меня простить, –  начала она.

– Хорошего дня, – Маргулис продолжал смотреть в её сторону. Лия замялась, испытывая неудобство и не зная – как поступить. Маргулис, видимо понял это и, оказавшись рядом со скамьей, опустился на нее.

Она пошла дальше.

Он задержался здесь, – подумал Эрик.  Возможно, всё это и необычно, но его ждет работа. Дела не любят, когда им уделяют мало должного внимания. Почти, как женщины.

В полумраке палаты он ощущал себя так же, как и на самом ярком свету – погруженным в море звуков, рисующих вокруг него картины окружающего мира. Так, какая для него разница – светит ли солнце или царит непроглядная тьма?

* * *

– Подготовьте документы для пациента из третьей  палаты на выписку, – сказал дежурный врач Лии, – Обследование завершено.

Лия послушно забрала пухлую папку и вышла из кабинета. Проходя мимо третьей палаты, она поймала себя на том, что действительно идет на носочках, но вместо того, чтобы обругать себя, вдруг задумалась, что ей будет не хватать в какой-то мере  полумрака и странного ощущения спокойствия, когда этот человек выпишется.

“Все это глупости, – оборвала себя Лия, – я действительно переработала. Надо сегодня пойти домой и пораньше лечь спать. Иначе я начну горевать о каждом выписывающемся пациенте”.

Лечащий врач предупредил Эрика, что уже завтра он может покинуть госпиталь, поскольку обследование завершено, и его здоровье не нуждается в медицинских вмешательствах. Эрик поблагодарил врача и вернулся в палату.

  Что же, день обещал быть вполне сносным, тем более что вечером она будет дома пораньше, – решила Лия. Только закончить процедуры, передать списки сестре-хозяйке и можно отправляться домой.

Лия всегда побаивалась темноты, сколько себя помнила. Поэтому, единственный уголок, который её нервировал на отделении – это зона отдыха, сплошь заставленная цветами и комнатными пальмами. В вечернее время это был достаточно темный угол, который сейчас Лия стремилась пройти как можно скорей.

– Вы опять спешите?

На этот раз первым желанием Лии было – не останавливаться, а лучше даже – прибавить шаг. Но здравый смысл возобладал, и она, чуть притормозив, кивнула:

  –  Да,  слишком много пациентов.

  – Уделите мне минуту?

Ян шагнул  навстречу ей из света, и Лия сообразила, что если не отойдет назад – окажется стоящей вплотную к нему, а если отойдет – попадет в “сумеречную зону” темноты. Кажется, выбирать  было не из чего, поэтому она незаметно сделала шаг назад, создав небольшое, но безопасное пространство между ними.

– Я очень спешу, – извиняющим тоном сказала Лия, – Не задерживайте меня.

Дорнот некоторое время молчал, глядя на нее, а затем произнес:

  – Такая необычная девушка в обыденном мире. Вы восхищаете меня.

Лия подумала, что с удовольствием сбежала бы прямо сейчас, но пройти мимо, не минуя доктора, не представлялось возможным. Поэтому она стала срочно искать выход из создавшегося положения. Но, кажется, Ян уже имел собственное решение на этот случай, приготовленное заранее – он преодолел зону отчуждения одним шагом. Лия пожалела мысленно о своем маленьком росте, когда он почти прижал её к стене.

  “Сейчас я закричу, если он попробует предпринять что-то”, – подумала Лия с неопределенным чувством раздражения. Удивительно, но ничего делать не пришлось.

  Он приблизил лицо к ней, вглядываясь в её глаза. Лии показалось, что он словно хотел что-то сказать. Это было непонятно, и к раздражению примешалась доля любопытства, Лия постаралась не шевелиться, чтобы не провоцировать его.

  Доктор отступил на шаг, вновь восстанавливая между ними расстояние. Он не пытался больше что-то сказать или сделать, просто закрыл глаза на секунду. Затем произнес: “ Простите” и резко шагнул прочь.

Она поправила выбившиеся волосы и раздраженно выдохнула, стараясь вернуть себе спокойное состояние, в котором было легче оценивать ситуации и принимать решения. Но, даже спокойная, она не могла объяснить себе, почему этот человек вызывает у неё ощущение  раздраженного беспокойства, будто её потревожили, пробуждая что-то новое, чего она не могла назвать. И от этого становилась еще более раздраженной.