Илья Авраменко - Нина (отрывок)

— Слушай, ладно… Вот тебе деньги. Возьми такси. Вот. Этого хватит.

— Отработаю! Матушка! Бачок починю! Красавица! Ты скажи только!

Нина, отмахиваясь от него, села в машину. Белая «244-я» чихнула пару раз, завелась и с места, без разогрева, рванула прочь со двора. Колян подобострастно помахал ей вслед и поцеловал зажатую в кулаке сторублевку.

— Гуляем, Толян! — провозгласил он, вернувшись к песочнице. — Что там твой несчастный заныканный чирик по сравнению с моей Снегурочкой! Вот как надо с бабами работать, ты понял? А то — Оскар, Оскар.

— Красивая пташка, — проговорил Толян. — На иномарках раскатывает. Что за птица?

— Нинулечка, с третьего этажа… — Колян важно пошевелил пальцами над головой. — Фотомодель. Вот, сто рублей мне дала. Голубь, а не баба!

— Не голубь, а жар-птица, — поправил его собеседник, более искушенный в русском фольклоре.

— В общем, редкой души человек, — с дрожью в голосе произнес Колян. И добавил сочувственно: — Но — дура дурой.

Возможно, в этом суждении и было зерно истины. Нина и сама часто ругала себя за то, что не умеет отказывать. Слушая в исполнении своего соседа с первого этажа очередную драматическую историю о заболевшей племяннице или приезжающей бабушке, она понимала, что все это скорее всего беспардонная ложь. Но каждый раз нехитрая уловка достигала своей цели, и Нина давала Коляну деньги. Потому что каждый раз боялась, что племянница и в самом деле нуждается в лечении, а старушка и в самом деле стоит на вокзале и беспомощно озирается, ожидая беспутного внука. Нина считала, что лучше быть обманутой, чем отказать в помощи.

По дороге в детсад она остановилась у киоска и купила журнал со своим портретом на обложке. Это, похоже, переполнило чашу Петькиного терпения, и он принялся ворчать, смешно копируя интонации своей деревенской бабушки.

— Ты транжира. Зачем дядьке деньги дала?

— Ему нужно.

— А нам не нужно?

— Мы с тобой еще заработаем, а ему сейчас негде было взять.

— А журнал зачем купила? У нас такой есть.

— Этот я не для нас купила.

Нина свернула с улицы в проезд между домами и остановилась у забора детского сада. Здесь уже стояла перламутровая «тойота», и толстая мамаша выкорчевывала из нее пухлого малыша. На газоне детсада стояла заведующая, Эвелина Георгиевна, в своем белом халате с голубым воротничком. Она лучезарно улыбнулась толстой мамаше и, повернувшись к Нине, посмотрела на часы.

— Morning! — выпалил Петька.

— Беги, Петенька, беги в группу. Доброе утро, good morning, my dear child. Там уже все в сборе, только вас не было. Опять мама проспала?

Нина, присев на корточки, поправила сыну воротничок, пригладила непокорный чубчик и поцеловала. Петька недовольно вытер щеку кулаком и побежал между клумбами к ярко-желтому зданию детского сада.

Заведующая проводила его умильным взглядом:

— Как он торопится к друзьям. Очень коммуникабельный у вас мальчик. Кстати, вас можно поздравить? Видела вашу фотографию на обложке. Чудесный снимок, поздравляю. И журнал почтенный. Очень интересный журнал. Столько всего полезного. Жаль только, что мы, скромные педагоги, не всегда можем себе его позволить.

Нина едва удержалась от улыбки. Действительно, откуда у скромного педагога деньги на толстый журнал? Едва-едва удалось наскрести на сережки с бриллиантами и три золотых колечка.

Она достала из пакета журнал и протянула его заведующей:

— А я как раз хотела вам подарить. Петя мне напомнил. Говорит, Эвелина Георгиевна, наверно, себе еще не купила, давай ей подарим.

— Ой, что вы, не стоило, — заведующая благосклонно улыбнулась, перелистывая глянцевые страницы. — Петя у вас умница. У него успехи в английском. Кстати, зачем я вышла. Мы собираем деньги на озеленение территории. По сто рублей.

«Сто рублей тому, сто — этой, — подумала Нина, послушно открывая сумочку. — Такса у них такая, что ли?»

— Ну что вы, — строго остановила ее Эвелина Георгиевна. — Не мне. Деньги сдадите своей воспитательнице. И не забудьте получить приходный ордер.

Величественно кивнув, заведующая удалилась. Нина глянула на часы, ахнула и чуть не бегом кинулась к своей машине. Чтобы попасть в модельное агентство к десяти, ей придется ехать гораздо быстрее, чем хотелось бы.

Сотрудники ГАИ, наверное, тоже справедливо полагали, что Нина едет слишком быстро. Кроме того, оказалось, что проскакивать на желтый свет и разворачиваться через сплошную линию — все это в денежном выражении равносильно встрече бабушки и озеленению территории. Пополнив казну автоинспекции еще одной сотней российских рублей, Нина наконец влетела во двор своего агентства.

У крыльца толпились девочки, кандидатки в звезды модельного бизнеса. Они разочарованно переговаривались, слушая администраторшу Пестрову, которая возвышалась над ними, стоя на крыльце, как Ельцин на танке.

— Повторяю, — вещала Пестрова, квадратная блондинка в красном брючном костюме. — Повторяю еще раз. Просмотр, назначенный на сегодня, переносится на следующую среду. Пожалуйста, не толпитесь у входа. Приходите через неделю. Повторяю, просмотр переносится на следующую среду.

Выйдя из машины, Нина с трудом пробиралась через толпу. Ее слух улавливал шепот за спиной: «Нина Силакова… видишь… это Нина Силакова…» Девочка лет шестнадцати, одетая скорее даже жалко, чем бедно, вдруг решительно схватила Нину за рукав.

— Постойте! Я вас знаю. Вы — Нина Силакова, вы моя любимая модель! Не потому, что вы в моде, а потому, что вы… у вас не как у всех… у вас глаза человечьи! Послушайте! Мне надо. Очень. Мне очень надо. Возьмите меня туда! Вас послушают, меня примут…

В толпе раздались возмущенные голоса: «Глянь, умная какая!», «Деловая, фу ты, ну ты».

Нина, не останавливаясь, оглянулась. Девчонка смотрела на нее с надеждой, но без малейшего заискивания.

— Только вы можете помочь мне. Я не могу ждать еще неделю.

— Ну что ты! — ответила Нина. — От меня ничего не зависит. Здесь ни от кого не зависит. Ты сама должна, сама, понимаешь?

— Но если бы вы… потому что я первый раз… я приехала… я неделю не могу ждать…

— Ладно. Дай мне портфолио. Я покажу.

— У меня нет… У меня было… а брат с друзьями напился…

— Как тебя зовут?

— Варя.

— Вот что, Варя. Позвони мне домой часа в два.

Порывшись в сумочке, Нина дала Варе свою визитку и скрылась за тяжелыми дверями агентства.

Администратор Ольга Пестрова пришла в модельный бизнес из торговли. Отстояв за прилавком ГУМа три года, она прекрасно изучила психологию широкого покупателя, его вкусы и потребности, и могла бы сама стать великим модельером, если бы умела шить, кроить или хотя бы рисовать. Но приобретенные знания и навыки Пестрова с успехом применяла на своем ответственном посту. Ей только пришлось сменить группу товаров. Теперь она торговала не средствами бытовой химии, а манекенщицами. Правда, они предпочитали называть себя моделями, но суть дела от этого не менялась.