Я знаю, на что ты смотришь (СИ) - Хилл Алекс

Быстро нахожу свой номер. Дверь открыта, на одной из коек дрыхнет тело лицом в подушку. Запах перегара бьет в нос, только подтверждая мои догадки. Усмехаюсь и направляюсь к своему спальному месту. Два комплекта формы сложены аккуратной стопкой: коричневые шорты и белые рубашки из легкой ткани. Рядом несколько листов, где прописаны мои обязанности, бонусы, наказания и правила. Чуть левее на покрывале нахожу прозрачный браслет с чипом и тут же его надеваю.

Бросаю косой взгляд на соседа. Дрыхнет. Наверное, мне тоже стоит покемарить перед ночной сменой в тишине и на мягком матрасе. Первый день, как никак. Инфы будет куча, а у меня нет права на ошибку.

Прямо рядом с моей головой воет пароходная сирена. Что за дичь? Где я вообще? Поднимаю корпус и открываю глаза. Вижу перед собой похудевшего слоненка Дамбо.

— Привет, — хрипит тип, выключая будильник. — Ты новенький бармен, да?

— Ага.

— Я Коля. Но можно просто «эй, ты, длинный!», — орет он.

— Макс, — представляюсь, поморщившись. — Для своих Кислый.

— Гоша тебе уже нассал в уши, что здесь пиздец строго, и мы только пашем без устали?

— Да. Было такое.

— Забудь! Здесь круто. Просто нужно знать, как правильно проебываться и с кем кентоваться.

— И с кем же?

— Ты уже на верном пути, — ухмыляется Коля. — Та-ак… У нас полчаса на душ и потом двинем в бар. Сегодня ты мой ассистент. Где работал до этого?

— В караоке.

— Барная стойка контактная (прим.автора: такая барная стойка, за которой гость может присесть, сам сделать и оплатить заказ) была или нет?

— Да.

— Отлично! Ничего нового для тебя не будет. Нужно только запомнить названия коктейлей, которые придумал обкуренный Гитлер, сидя на горшке, и выключить гордость, потому что большинство постояльцев будут смотреть на тебя, как на дерьмо.

— Богатенькие уебки?

— В основном дети богатеньких уебков. Это качевое место, так что молодняка здесь много. Нашего возраста, есть даже младше. Кстати, сколько тебе?

— Двадцать три. А тебе?

— Двадцать шесть.

— Ого, — искренне удивляюсь. — А так и не скажешь.

— Да я знаю. Выгляжу на восемнадцать, — лыбится Коля.

— Нет. Скорее на тридцать.

— Ха-ха… Оборжаться, — кривляется он, но я вижу, что это не обида. В общепите не обращают внимания на такую фигню. — Давай собираться, а то Гоша если перепсихует, снова разрыдается. Девки уже задолбались его успокаивать. Всю валерьянку на территории выжрал.

— Валерьянку?

— Ну, почти…

Менеджер нытик и нарик? Да… Чувствую, будет реально весело.

Времени на раскачку нет. Как только захожу за барную стойку, на меня льется информация со всех сторон, которую я пытаюсь фильтровать и усваивать по ходу дела. Бар полон загорелых полуобнаженных тел, но через пару часов купальники сменяются прозрачными платьями и шортами, атмосфера тоже становится более вечерней. Соленый ветер приносит приятный запах морской глубины, музыка становится все громче, ди-джей кричит в микрофон заводные речи.

— А ты неплохо справляешься, — говорит Коля, наблюдая как я наполняю сразу десять шотов самбукой (прим.автора: крепкий ликер, имеющий ярко выраженный анисовый привкус), а потом тут же принимаюсь за приготовление клубничного Мохито.

Вспоминаю все техники обучения Клима и чувствую бесконечную благодарность к этому сумасшедшему тирану, потому что после его руководства мне уже реально ничего не страшно. Вряд ли кто-то еще будет кидаться ножами в бармена, который неправильно держит бутылку.

— Было у кого поучиться, — отвечаю с короткой улыбкой на губах.

Меня захватывает рабочий процесс. Быстрый, жесткий, неумолимый. Гости прибывают, сменяют друг друга у барной стойки, занимают столики, но я не могу запомнить ни одного лица, не вижу никого. Просто летаю по бару, запоминая расположение и выискивая нужные ингредиенты.

— Эй, два шестьдесят пять! — кричит еще один бармен, точнее одна. — Новенький тебя в первый день за пояс заткнул. Ну ты и лошара!

— Коля, сколько раз мы тебе говорили, хватит дрочить в туалете! Все ладони стер, уже шейкер из рук выскальзывает! — хохочет ее подруга.

На смене за баром нас четверо. Я и Коля, а еще Тося и Настя. Фигуристая брюнетка, на которой едва застегивается рубашка, и звонкая русоволосая девчонка с танцующей походкой. Подружки-подъебушки. Они Колю уже затрахали своими приколами. Не затыкаются ни на секунду, а он только ржет и щиплет их за щеки. Вот такая она, общепитовская дружба.

— Так если бы кто-нибудь из вас мне дал, то я тогда и не занимался бы кефироварением в одиночку, — жалобно скулит Коля.

— Максимум, что могу тебе предложить, Коль, — серьезно заявляет Тося. — Так это сесть тебе на лицо.

— Смерти моей хочешь?!

— Я не против. Одним дебилом меньше, одним больше. Никто и не заметит.

— Не звезди, мать! Ты без меня умрешь со скуки.

— Да-а-а… Кто же еще будет тупить все время, — девчонка вскидывает темную бровь, чуть скривив губы, а потом переводит взгляд на меня. — Не переживай, Макс. Солдат ребенка не обидит.

Охеревшая в край, но забавная. Я не конфликтую с девушками. Не так воспитан. Потроллить пацанов, на раз-два, но с девчонками... Отец всегда говорил, что они слабее нас и чувствительнее. И как бы они себя не вели, что бы ни говорили, мужик должен оставаться мужиком, а не превращаться в истеричное подобие телки.

— Вольно, милая, — отзываюсь я, краем глаза замечая троицу парней, которая вальяжно вышагивает к барной стойке.

— А он ничего, — слышу за своей спиной голос Насти, но тело никак не реагирует, а душа… Душа тем более.

После трех часов ночи меня начинает вырубать. Организм еще не настроился на новый режим, но я борюсь с усталостью, как могу. Коля вовремя замечает мое состояние и вручает чашку кофе, давя странную лыбу. Добавил туда что-то, ушлепок носатый?

— Что там? — спрашиваю серьезно.

— Эспрессо, кипяток, стик сахара, щепотка корицы...

— Дамбо, не беси меня…

— И капелька коньячка, чтобы глазки твои заблестели, а то ты чего-то стух.

Отставляю чашку и сам подхожу к кофемашине, чтобы сделать себе обычный эспрессо, который действительно поможет взбодриться.

— Макс, я… — оправдывается Коля, видимо, заметив, что я не оценил его жест.

— Мне нужна эта работа, Коль, а еще пару дней, чтобы адаптироваться, и тогда мы с тобой жиранем. Лады?

— Ладушки.

— И хватит сюсюкать. Девчонки на тебя плохо влияют. Ты что, гей?

— А у тебя с этим проблемы?

Резко поворачиваю голову. Только еще одного цветного мне не хватало для счастья на соседней кровати. Коля в ожидании моего ответа поднимает брови и качает головой, словно афроамериканская девица. Черт! Вот дерьмо!

— У меня нет с ними никаких проблем, но можно было и предупредить, — как можно спокойней отвечаю я и опрокидываю в себя обжигающий горло темный напиток, а после наливаю чистой воды в стакан, чтобы намахнуть сверху и разогнать кофеин по организму.

— Расслабься, Кислый. Я в разводе, сыну четыре года.

— Да? А вот я слышал, что это совсем не помеха.

— Угораешь? Я вообще-то сейчас серьезно. Просто прикалывался, чтобы тебя расшевелить.

— Че, Макс? Он тебя уже достал? — рядом появляется Тося и ловко управляется с кофемашиной, готовя латте. — Это клиника. Его диагноз - ебалай. Неизлечимая болезнь. Просто шли его нахер, выиграешь полчаса спокойствия, пока он будет плакаться Насте, что все его обижают.

— Я не плачусь Насте! — возмущается Коля.

— Да ну? — усмехается Тося.

— Твой диагноз — стерва, и вот это точно не лечится.

— Как обидно, Коль. Придумай уже что-нибудь новенькое.

— Стерлядь!

— Было позавчера.

— Кошмарина!

— Неделю назад.

— Такая умная? Сама придумай что-нибудь новое. Ты меня уже всеми словами обложила.

Тося задумывается на секунду, а после приподнимает уголок губ в злобной ухмылке, прежде чем развернуться.