Два с половиной человека (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна

Снилось мне, как Рита стреляет прямо в мой лоб. С дерзкой усмешкой. Я упал, и она склонилась надо мной.

– Всё не так, Ярослав, – сказала она мне и поцеловала мои остывающие губы. – А как – разберись сам. 

То, что мне придётся разбираться во всём самому, я и так уже понял. Поэтому сон меня вымотал больше, чем хотелось бы. Была, конечно, безумная идея сдать её на поруки, но девчонка права. Кто-то хорошо позаботился, чтобы все следы привели к ней. Уж больно всё гладко. Интуиция просто кричала мне, что слишком гладко. Идеальное дело. Так не бывает. 

Я бы мог усомниться, если бы сам не видел её беременный живот. Но... это обстоятельство меняло в корне все мои знания об этом деле. 

Беру кофе и иду прямиком в свой кабинет. Снова и снова просматриваю все материалы дела. Ни на одной чёртовой бумажке нет упоминания о её положении. Зато имеются показания свидетелей, которые видели девушку в день аварии в гостях у родителей. Якобы, у неё сломалась машина, и вызванный автомеханик прикуривал от автомобиля её отца. И у неё был мотив. Родители фактически продали её. Обменяли девственность на кругленькую сумму. 

Вот только я точно знаю, что перед свадьбой обменный товар распечатали. Она нашла способ отомстить им. Так зачем тогда Рите убивать родителей? Наследство? Она только вышла замуж за богатого мужа. И если месть как мотив отпадает, нужно хорошенько поворошить финансовое положение четы Пелевиных, родителей Риты. Возможно, мы упускаем нечто важное.

– Ярослав Сергеевич, – отвлекает меня от раздумий голос лейтенанта Фадеева. – Результаты запроса по Ротманду. В городе их не так и много, всего четверо. Вывел отдельно. Далее – по области, потом – по стране. 

– Благодарю, Константин. – Киваю я ему и снова погружаюсь в документы. 

Нужный мне Ротманд находится в этом же городе. Генрих Альбертович – владелец успешного бизнеса. Выкупает разорившиеся компании и перепродаёт после ребрендинга. Он интересовался акциями Пелевина, но тот предпочёл решить вопрос иначе и скрепил сделку с Тумановым браком со своей дочерью. 

Возможно, там были ещё и другие договорённости, но теперь этого не узнать. Риту не посвящали в тонкости, а оба мужчины уже покинули этот мир.

– Приёмная господина Ротманда, секретарь Анастасия, здравствуйте! – доносится из динамика.

– Здравствуйте, Анастасия, соедините меня с Генрихом Альбертовичем, пожалуйста.

– Боюсь, что это невозможно. Господин Ротманд отсутствует в городе.

– А когда он будет?

– У меня нет такой информации.

– Вы можете дать мне его номер?

– К сожалению, я не могу предоставить вам эту информацию.

– Понимаю, – еле сдерживаюсь я. – Видите ли, мне необходимо связаться с Генрихом Альбертовичем в кратчайшие сроки. Передайте ему, пожалуйста, мой номер телефона и скажите, что его разыскивает майор юстиции Власов Ярослав Сергеевич, следователь по особо важным делам следственного комитета. Скажите, что свидетельские показания по одному из дел коснулись вашего шефа, и если он не хочет, чтобы его объявили в международный розыск, то лучше бы ему связаться со мной в ближайшее время.

– Я всё поняла, Ярослав Сергеевич. – поспешно говорит Анастасия. – И передам при первой же возможности. Но, к сожалению, я не знаю, когда именно это произойдёт. Дело в том, что Генрих Альбертович вылетел в Соединённые Штаты для проведения операции по пересадке сердца. Операция прошла успешно, но он всё ещё не приходит в сознание. И сколько времени займёт восстановление, я не знаю.

– Благодарю за помощь следствию, Анастасия. И прошу, держите меня в курсе. 

– Да, конечно. 

Я кладу трубку и швыряю телефон на стол. Очередная пустышка этот Ротманд. Я чувствую это. Да только всё равно придётся ждать его звонка. Сколько ждать – неизвестно. А пока мне нужно пообщаться с горе-похитителями и свидетелями по делу о гибели Пелевиных. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вызываю первых в кабинет на допрос. Стою у окна, размеренно покачиваясь с мыска на пятку и обратно.

Фадеев приводит амбалов и прикрывает за собой дверь, и я поворачиваюсь.

– Вы? – Вскакивает второй, а Федя угрюмо смотрит на гипс на своей руке.

– Ага, я, – киваю им. – Давайте коротко и по существу. Кто, что, откуда, когда и зачем?

– Чё? Касаемо девки? – усмехается второй.

– Ага, – снова киваю ему.

– Ну значится так: на сайте с нелегальным заработком выбросили вакансию, – он звонко ржёт, но осекается, увидев мой хмурый взгляд. – Поймать эту девку и написать адрес, где она будет дожидаться заказчика. Дело плёвое, без мокрухи. И сто тыщ гринов забашлять обещали. Мы и поехали. Причём, там были нюансы.

– Нюансы?

– Да, было написано, что она в бега подастся и что дом загорится. Что времени будет впритык, но чётко, чтобы бесследно пропасть.

– Мне вообще показалось, что это подстава, – внезапно подаёт голос Федя.

– Поясни, – нетерпеливо бросаю я.

– Девка будто знала, что её будут поджидать. Она даже не сопротивлялась, пока ты, начальник, не появился. Потом уже концерт устроила. Отбрыкиваться начала. А до этого шла спокойно. Будто знала, что ей ничего не угрожает.

– Интересно... – потягиваю я. – Ничего не путаешь?

– Нет, она испуганная выскочила из калитки, но как мы её перехватили, то будто расслабилась.

Чёрт! Какой же я болван.

Я метеором мчусь домой, крикнув на бегу Фадееву, чтобы тот снова запер этих двух товарищей.

Распахиваю дверь, обыскиваю весь первый этаж, гараж и все закутки и щели. Её нигде нет. Как нет и любого намёка на её вещи. Чёртова девка запудрила мне мозги и сбежала!

Обозлённый, пышущий праведным гневом, наливаю стакан виски и жадно хлебаю. Один, второй, третий... Чувствую, как расслабляюсь. Мне всё равно, – как мантру повторяю я. Её проблемы. Теперь я точно знаю, что она виновата. По всем статьям. Была бы невиновна – не сбежала бы!

Поднимаюсь по ступенькам, раздеваясь на ходу. Алкоголь расползается по венам, заглушая горечь от очередной ошибки. Распахиваю дверь в спальню и замираю.

Посреди большой кровати, свернувшись клубочком, в моей футболке спит Рита. Одеяло сбилось в ноги, а футболка задралась, оголяя упругий зад в стрингах и круглый, словно ненастоящий, живот. На щеках девушки румянец, губы приоткрыты.

Глядя на неё, я чувствую, как член наливается свинцом. И мне плевать, что в её матке ютится чужой ребёнок. Я хочу её до дрожи. Так, что разум отключается полностью.

Сажусь рядом и провожу пальцем по ноге. К самому краю её трусиков. Глажу сквозь чёрную ткань чувствительное местечко, ощущая жар. Ныряю пальцем под плотную эластичную ткань и глажу горячие складки. Ощущаю влажность.

Хочу видеть! Сдвигаю трусики в сторону, раскрывая её лепестки. Среди них, блестящих от сока, распускается набухающий бутон с тугой блестящей бусиной, и я касаюсь его.

Девушка задерживает дыхание и трясётся под моими прикосновениями. Конечно, она проснулась. Не могла не проснуться, почувствовав желание.

И я ласкаю её уже без зазрения совести. Палец с лёгкостью скользит во влажное влагалище, и она выставляет попку, облегчая доступ. В мгновение ока я стягиваю штаны с боксёрами и заменяю палец членом, наполняя тугую плоть на всю длину.

Она молчит и не открывает глаз. Лишь её тонкие пальцы, сжимающие простыню, говорят мне о её чувствах. Она кусает губы, боясь показать, как ей нравится происходящее. Но об этом кричит её тело.

Смазка выделяется в таких объемах, что я слышу хлюпающие звуки от размеренных толчков.

Помогаю пальцами, лаская клитор. Чувствую, как сокращаются упругие стенки, и вот с её губ всё-таки срывается чувственный стон. От которого мне сносит крышу окончательно. И я ускоряюсь, высекая стоны из её груди. Чувствую, как плотно сжимается её влагалище вокруг моей плоти, и отчаянно впиваюсь пальцами в её бёдра, притягивая ближе к себе, изливаюсь внутрь неё, распадаясь на атомы под её страстные крики.