Измена. Осколки нашей любви (СИ) - Зорина Лада

В отделение пожаловала одна из ассистенток Егора. Да не просто одна из, а та самая, чьи прелести я имела сомнительное удовольствие созерцать. Та самая, с которой Егор работал во всех мыслимых смыслах. Лера Синицына.

— Здравствуйте, Нина, — на красивом лице длинноногой блондинки не отражалось ничего, кроме вежливого интереса.

Я промолчала. Не со зла и не из вредности. Я просто, видимо, слишком уж растерялась. Не ожидала застать её здесь. Не знала, как реагировать.

Лера расценила моё молчание, конечно, по-своему. Верхняя, выкрашенная матовым нюдом губа едва заметно приподнялась, будто она намеревалась оскалиться.

— Так мы с вами теперь, может, и здороваться перестанем? — зло усмехнулась она. — Я вообще-то с вашим Лёшкой уже который месяц работаю. Дурацкая складывается ситуация.

А у меня даже времени не было на то, чтобы ситуацию эту проанализировать. Слишком много на меня за эти несколько дней навалилось. Я не успевала на всё вовремя реагировать.

Зато сейчас очень ко времени вспомнила нашу последнюю встречу с сыном.

— Теперь я хотя бы понимаю, почему.

— Что почему? — приподняла она бровь.

— Почему именно вы помогаете моему мужу в лечении.

Она истолковал мои слова предсказуемо. В синих глазах блеснула холодная ярость:

— Вы на что намекаете?

— Ни на что. А на что я могу намекать?

— На то что в противном случае мне компетенции не хватило бы?

— Вы это сами, Лера, сказали. Не я.

Я знала, что к настоящей работе её всё равно не допускают. Она имела право лишь время от времени опрашивать Лёшку, вносить данные исследований в документы и делать ещё что-то по мелочи. Вот это всё и носило громкое название «ассистировать».

— Но думаю, в ближайшее время вы подтянете свои знания.

На её недоумённый взгляд я пояснила:

— Вы ведь, кажется, едете с моим мужем на конференцию.

Недоумение сменилось улыбкой. И поверьте, вам никогда не захотелось бы, чтобы вам так улыбались.

— Верно. Мы с Егором Михайловичем скоро едем на конференцию.

— Поздравляю, — я спрятала руки в карманы пальто, потому что они начинали дрожать. — Хорошей поездки. Надеюсь, хоть там вы займётесь работой, а не тем, чем занимаетесь здесь, в кабинете начальства.

Её мои слова не смутили — «нюдовые» губы сложились в глумливую ухмылку:

— Уверена, вы бы и сами были не против оказаться на этом столе.

Я сглотнула, позволяя боли от уязвлённого самолюбия пройти сквозь меня:

— Я была бы не против, если бы вы перестали в эти позорные игры вмешивать моего сына.

— Вы о чём?

— О том, что задаривая его дорогими игрушками, вы его лояльность не купите.

Но и это её не смутило. Скорее наоборот — Лера приблизилась ко мне почти вплотную и с удовольствием промурлыкала:

—Знаете, Нина, вы поздновато, мне кажется, спохватились.

— Что… что вы хотите этим сказать?

— А то, — синие глаза сверкнули триумфом, — что Лёша уже давным-давно скорее наш пациент, чем ваш сын. Советую привыкнуть к этой реальности.

— А вы, Лера, не слишком много себе позволяете? — меня затрусило от негодования.

Кажется, ассистентка моего мужа, ещё вчера протиравшая юбку в студенческой аудитории, возомнила себя большим авторитетом.

— И что же такого я себе позволяю? — она прожигала меня взглядом. — Говорить вам правду? Если вы жена начальника, думаете, я вам обязана кланяться в ножки?

— Извращать и передёргивать бросьте, — гнев меня обжигал изнутри. — Если вы закрутили роман с владельцем целой сети престижных клиник, это ещё не гарантирует вам ничего. Завтра ему приглянется кто-нибудь моложе и привлекательнее, а вы окажетесь на моём месте. Тогда и посмотрим, как вы будете крутить своим роскошным хвостом.

Красивые полные губы скривились, а наманикюренные пальчики сдавили прижатые к высокой груди папки с документами.

— Знаете что… — выдавила она. — Мне вас попросту жаль. Беситесь, потому что муж вас не любит. Вы ему больше не интересны! А деться вам некуда. Знаете, почему? Конечно же, знаете. Вам на Егора молиться надо. Если бы не он, вам бы с вашим сыном никто не помог. И вы это знаете! А если бы почаще себе об этом напоминали, не предъявляли бы ко мне претензий из-за какой-то игрушки!

Она обожгла меня взглядом и демонстративно взглянула на изящные часики на своём тонком запястье:

— А теперь извините. У меня в отличие от вас полно дел. Всего хорошего, Нина Евгеньевна.

Очнулась я только когда раздвижные двери, впустив её в отделение, снова послушно съехались.

Вдохнула больно, рывком, только сейчас сообразив, что надолго задержала дыхание.

Слёзы хлынули по щекам и, казалось, были такими горячими, что разъедали мне кожу.

Что хуже всего, нарыдаться вдоволь мне тоже не удалось. Телефон в кармане пальто завибрировал.

Звонил начальник.

Я метнулась к окну, за которым валил мокрый снег, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.

— Добрый день, Илья.

— Нина, привет. По проекту кое-какие подвижки. Если он до сих пор тебе интересен, заскочи в офис. Обсудим.

В голове зазвучало ехидно-блондинистое: «У меня в отличие от вас полно дел».

— Через полчаса буду, — выпалила я и помчалась по коридору, утирая слёзы.

Втиснувшись в такси, пригладила намокшие от снега волосы, протёрла лицо влажной салфеткой и записала Алёшке короткое видео, пообещав, что завтра обязательно его навещу.

Если проект таки достанется мне, я ему таких игрушек накуплю, что он на чужие подарки и не взглянет.

Внутри жгла старая рана. С первым мужем мы прожили всего-ничего, и Лёшку я родила, когда мне едва исполнилось двадцать. Помогать нам особенно было некому. Обе семьи жили скромно, да к тому же в глухой провинции. И в этом вся трагическая ирония нашего положения — о состоятельной жизни, а вместе с ней и о красивых игрушках, Алёшка узнал, когда в нашей жизни появился Егор.

Видимо, я у него с дорогими подарками не ассоциировалась. И теперь, принимая это запоздалое понимание, пыталась исправить положение. Но не могла же я его исправлять на деньги собственного мужа!

Я хотела радовать Лёшку сама. Хватало уже и того, что Егор не жалел сил, времени и средств, чтобы вылечить моего сына…

Поэтому в кабинет к начальству я вошла с сухими глазами и в полной готовности. Я Лёшке таких подарков на Новый год накуплю…

— Нина, сразу предупреждаю, — Илья поднял руку, завидев меня на пороге. — Проект массивный. Дом здоровенный, требуется расписать несколько панно. И там не абстракцию требуют. Уверена, что потянешь?

Я стащила с себя пальто, засучила рукава свитера и подошла к столу, где уже лежали фотографии комнат и планировка.

— Ого, — вырвалось у меня. — Какая редкость. Заказчик с конкретными требованиями?

— Представляешь? — усмехнулся Илья поверх очков. — Я сам опешил. Как же мы обойдёмся без «сделайте так, чтобы по красоте»? Без «хочу такое, как в этой рекламе»?

— А можно такое, только с перламутровыми пуговицами? — пробормотала я, рассматривая снимки. — Вот это хоромы…

— Погоди. Ты их ещё вживую не видела. Через часик увидишь. Собирайся. Придётся осмотреть фронт работ, чтобы точно понять, на что подписываешься.

Но когда спустя час мы въезжали в ворота загородного особняка, я и представить себе не могла, что меня ожидало…

— Вот это метёт! — Илья глазел в окно такси на едва различимую дорогу.

— Да не то слово, — таксист снова включил дворники.

— Слушай, — начальник потёр переносицу. — Пугать не хочу, но если сохранится такая погода, которую рисуют синоптики… Десять раз подумай, прежде чем браться за этот проект.

— Илья, скажи честно, на него кто-то ещё претендует?

— Сейчас-то? — усмехнулся он. — Остальные давно упакованы и работают над своими заказами, да ещё такая метель… Я к тому, что, вероятно, придётся оставаться на объекте по несколько дней.