Галина Куликова - Половодье чувств, или Рыбка моя

– А потом Руслан Борисович сказал, что ему надоели ее истерики и что между ними все кончено.

Лиза замерла, стоя одной босой ногой на пакете и опасно качаясь из стороны в сторону.

– А Вероника ответила, что знает, из-за кого он ее бросает, и что он еще пожалеет, потому что эта тощая Виола – подколодная змея! И глаза у нее зеленые, как у гадюки.

Потрясенная до глубины души Лиза поняла, что этот голос принадлежит секретарше мужа, Жанне, с которой она редко виделась, зато частенько разговаривала по телефону. У девчонки был едва заметный среднерусский говорок, придававший ее речи определенную прелесть.

– Я-то стою с подносом в руках, потому что, если вдруг из кабинета кто выскочит, у меня отмазка есть. А эта ведьма все не уходит. Жутко ее разозлило, что Руслан Борисович ее так быстро в отставку отправил.

– Да ты что! – ахнула вторая, невидимая девица. – А то она не знает, что Руслан Борисович долго ни с кем не хороводится. Когда он меня бросил, я даже сопротивляться не стала. Я заранее знала, что соглашаюсь на скоротечный роман.

– Да, и я тоже заранее знала, что он меня бросит, – согласилась Жанна. – Но устоять не смогла. До чего же хорош мужик, скажи, Дашка?

Невидимая Дашка согласилась, высоко оценив мужские достоинства Лизиного супруга, и с сожалением добавила:

– Он говорил, что я – как раз его тип женщины. И если бы у него была такая жена, он никогда бы не ходил налево. Но потом, конечно, увлекся Маргаритой. Как только ее приняли на работу, весь отдел понял, чем дело кончится.

Лиза окаменела. Двух Русланов Борисовичей в одной и той же фирме быть, конечно, не могло. Выходит, муж, ее собственный муж, ей цинично изменяет?! Причем совершенно сознательно, а не то что «напился-забылся-в чужой постели очутился». Но почему девицы называют его по имени-отчеству? Неужели романы ее благоверного столь скоротечны, что он даже не успевает перейти со своими пассиями на «ты»?!

С проворством акробатки Лиза в две секунды влезла в колготки и прильнула к двери. Конечно, только стрессом можно было объяснить все, что она проделала в следующую минуту. В голове у Лизы было пусто, как в ограбленном сейфе. И ей немедленно, вот просто сию секунду потребовалось увидеть эту самую Дашку!

Позабыв о гигиене, Лиза опустилась на четвереньки, потом немного повозилась и легла на бок, на пакет, решив во что бы то ни стало попытаться увидеть, кого это муж называл «мой тип женщины». Судя по всему, девицы стояли спиной к зеркалам и лицом к кабинкам, поэтому, когда Лизина сплющенная физиономия появилась из-под двери, они ее сразу заметили. Вероятно, со стороны это выглядело довольно страшно, потому что обе девицы хором взвизгнули. Даша пискнула: «Ой, мамочки, что это?!» А более решительная Жанна сделала смелый шаг вперед и нажала на ручку.

Замок щелкнул, и дверь открылась. На полу в позе зародыша, без сапог и с задранной юбкой лежала Лиза Федотова и смотрела на них снизу вверх остановившимися глазами.

Даша оказалась тощей брюнеткой с короткой стрижкой и попой размером с кулачок детсадовца. В шоке от увиденного, она только открывала и закрывала рот.

– Боже мой, что с вами?! – воскликнула Жанна, сойдя с лица и засуетившись вокруг. – Вы упали? Вы ранены?

И тут же сдавленным шепотом бросила обалдевшей Даше:

– Это жена босса.

– Считайте, что я умерла от горя, – мрачно сказала Лиза и потребовала: – Закройте немедленно дверь!

Жанна мертвой рукой потянулась к ручке. Замок щелкнул, послышался дробный стук каблуков, и снаружи все стихло. Девицы умчались, словно сам черт целовал им пятки.

Цепляясь за стены, Лиза встала, натянула сапоги, надела пальто и вышла из кабинки. Подошла к зеркалу, долго с удивлением смотрела на свое отражение. Отражение тянуло на полные сорок пять лет. Лицо было ухоженным, ничего не скажешь, но потеряло четкий контур, и мелкие морщинки окружали глаза довольно заметной сеточкой. Кроме того, под глазами проглядывали мешки, которые психолог советовал ей полюбить, потому что избавиться от них было нереально.

Лиза честно любила свои мешки, и вообще все свое тело, покуда верила, что в ее жизни все хорошо. Дочь выросла, вышла замуж, супруг занимает высокий пост, сама она на службе на хорошем счету… Муж заботился о ней, они спали в одной постели… Боже, какая подлость!

Сейчас из зеркала на нее серыми глазами смотрела ПРАВДА. От этой правды больше невозможно было прятаться, и Лиза вдруг поняла, что, несмотря на напавшее на нее внешнее отупение, мозг ее лихорадочно ищет выход. Может быть, сделать вид, что ничего не случилось? По крайней мере, сейчас. Хороша она будет, если устроит сцену прямо в кабинете мужа. Кроме того, она вообще не готова устраивать сцены. Так можно одним махом сломать брак, который был центром ее вселенной.

Лиза вымыла руки, достала из сумочки помаду и подкрасила губы. Вернее, это не она подкрасила губы, а ее двойник, который выглядел, как обычная Лиза. Двойник оказался столь непробиваемым, что еще и причесался. Похлопал себя по щекам и вышел из туалета.

Секретарша Жанна сидела перед кабинетом своего босса ни жива ни мертва. Спина у нее была на диво прямой – именно таких спин добиваются от школьников медицинские работники, озабоченные распространением сколиоза.

– Он у себя? – коротко спросила Лиза, не сбавляя шага.

– Да! – Жанна изо всех сил кивнула, и челка, делавшая ее похожей на маленькую лошадку, подпрыгнула на лбу. Мерзавка бросила на жену босса только один малюсенький взгляд и тотчас снова уставилась в бумаги.

Лиза вошла в кабинет без стука. Полы ее пальто развевались, словно крылья шинели какого-нибудь военачальника, готовящегося к битве. В остальном в ее облике не было ничего воинственного.

Руслан сидел за столом, который простирался на многие метры с севера на юг. За его спиной был обрыв, окаймленный окном с дизайнерской шторкой. В глубине обрыва лежал город, запорошенный снегом. Солнце нехотя перебирало свои бриллианты, рассыпанные по крышам.

– О! Привет, рыбонька. Почему ты не позвонила? Надеюсь, ничего не случилось?

– Ты забыл ключи.

Лиза впервые за долгие годы посмотрела на мужа другими глазами. Да, он недаром пользовался успехом у женщин, потому что был высоким и статным, с сильным подбородком и жестким, «мужским» взглядом. Однако в каждом его жесте, в тоне голоса, во взгляде сквозило довольство собой, которое выглядело почти неприличным.

– Растяпа, – нежно пожурил сам себя Руслан и пошевелил пальцами: – Давай их сюда. Ты с твоими дурочками собираешься в театр, да?

– Почему с дурочками? – спросила Лиза вроде бы как сердито, хотя на самом деле не испытывала никаких чувств. То есть вообще никаких.