Алина Кускова - Любовь, или Кошка на окошке

Женька остановилась и замерла возле зеркала, висевшего рядом с дверью. Конечно, не красавица, но яркая и привлекающая внимание. Ладно, яркая — это сильно сказано, однако внимание Евгения Жукова может привлечь — например, неординарным нарядом. Сегодня вот на ней надета свободная для ее сорок восьмого размера футболка в стиле юной морячки — вся в сине-белую полоску. И юбка у Женьки весьма достойная внимания — «полусолнце» со сложным кроем. Синяя. Женька обулась в синие же балетки, тряхнула темно-пепельными волосами. Еще раз осмотрела себя. Ничего особенного — самое то, чтобы затеряться в толпе и совершить противоправный поступок. Например, взорвать фонтан, после чего, не привлекая внимания, скрыться. Так что надо быть честной — про яркость она себе польстила… Женька вздохнула и, чтобы отвлечься, принялась придирчиво рассматривать вскочивший на носу прыщик и пытаться его выдавить, отчего нос раскраснелся и распух.

И в это время в коридоре послышалась возня.

Приготовившись встретить Ольгу Геральдовну с кошкой, Женька вышла навстречу…

И обомлела.

Вместо вредной старушенции в дверях стоял высокий симпатичный брюнет спортивной наружности. Он близоруко щурился сквозь очки, разглядывая Женьку, и изумленно тянул брови прямо к основанию своей симпатичной черепушки.

— Кто вы? — наконец сказал брюнет, опуская сумки на пол.

— Евгения, — сказала Женька, вопреки здравому смыслу и женской логике начиная принимать симпатичного незнакомца в штыки. — Я здесь живу! А вы кто и что здесь делаете?!

— Евгений, — хмыкнул незнакомец, — и это я здесь живу!

— Что, — усмехнулась Женька, занимая круговую оборону, — перепутали улицу Строителей?

— Нет, — прищурился тот, — это вы явно что-то перепутали. Надеюсь, живете не на кухне?

— Даже не надейтесь! Я не прислуга.

— Когда-то бабуля могла себе такое позволить. — Евгений поправил очки, съехавшие на переносицу, и внимательно поглядел на Женьку. — Употребляете?! — строго поинтересовался он, не сводя глаз с ее покрасневшего носа.

— В немереных количествах, — кивнула она. — Потому рекомендую вам срочно ретироваться к месту прежнего обитания. Ко мне сейчас придут собутыльники, и мы начнем разгульное антиобщественное существование до раннего утра.

— Мне некуда идти, — вздохнул Евгений и прошел вперед, отодвинув Женьку в сторону. — И это квартира моей бабули, так что я наследник и могу распоряжаться всем, что здесь находится.

— Что за намеки? — встревожилась Женька.

Конечно, она не сомневалась, что ко «всему» ее бренное двадцатидевятилетнее тело не относилось. Тем обиднее было!

— Выметайтесь, — бросил ей внук Ольги Геральдовны. — Сколько вы заплатили бабуле? Я вам верну.

— Миллион, — не моргнув глазом, заявила Женька. — Только за миллион я покину эту чудесную квартиру, и вы меня больше никогда здесь не увидите.

— Миллион? — хмыкнул Евгений. — Таких денег у меня нет.

— Тогда вам придется терпеть мое существование, — сказала Женька и ехидно добавила: — Между прочим, это еще не значит, что я стану терпеть вас! Вы мне с первого взгляда не понравились!

— А вы мне со второго, — не оставался в долгу внук хозяйки. — У меня минус пять.

— Хоть все десять! Неприятно было познакомиться.

— Ух, а уж мне-то как неприятно, — сообщил подслеповатый внук и направился в сторону запертой комнаты.

Женька гордо подняла голову и шагнула за ним…

Мода переносить вещи в спортивных сумках не предполагала возникновения увечий, полученных на ровном месте. Модельеры-дизайнеры, пришивающие к сумкам по пять ручек и настойчиво рекламирующих это как несомненное достижение модной индустрии, даже не подозревали, что создавали сумки-убийцы. Шагнувшая нога Женьки попала сначала в одну матерчатую ручку спортивной сумки родственника хозяйки, затем, пытаясь избавиться от нее, попала еще в одну…

В результате чего Женька начала терять равновесие. Но теряла она его с достоинством — молча страдая от того, что падает. Не издавая ни звука при падении на хозяйского внука. Ну, разве что в самом конце, при ударе головой о его спину, у Женьки вырвался какой-то захлебывающийся в себе звук, но она отвлекла от него тем, что схватила внука за пояс брюк.

Через секунду оба лежали вдоль коридора и мрачно взирали друг на друга. Вернее, Женька лежала на внуке и смотрела на него, ожидая запоздалую реакцию на свое падение.

— Очки разбил? — сказал тот, ощупывая Женьку. — Где мои очки? Я без них ни черта не вижу!

— Купите себе линзы. — О, да, Женька любила советовать. — Я могу подсказать адресок магазина, где сейчас хорошие скидки. — На нервной почве ее понесло. — За две пары линз можно получить третьей в глаз совершенно бесплатно!

Она истерически рассмеялась, потому что увидела очки валяющимися под телефонной тумбочкой. Разумеется, стекло было разбито. Одно. Но сути проблемы это не меняло.

— Хотите, я схожу вам за линзами, — злобным голосом предложила Женька. — Давайте рецепт!

— Слезьте с меня, — поморщился внук. — Сумасшедшая!

— Сам кретин, — фыркнула Женька и встала, предварительно освободив ногу от коварной ручки. — Очки под тумбочкой. Предложение сгонять за линзами оставляю в силе. Все. Я пошла. Бабуле привет!

— Алкоголичка, — пробормотал Евгений, поднимаясь, — совсем на ногах не держится. Где тут мои очки? Епрст!

Ругань внука Женька уже слышала за дверью, спешно спрятавшись в своей комнате. Обременять ее походом в ближайший магазин оптики он не стал. Позвонил Ольге Геральдовне. Женька усмехнулась: все они, мужики, такие! Чуть что — сразу маме звонить или бабушке. А ведь этому лбу наверняка идет четвертый десяток. А все туда же…

— …Черт с ними, с очками! Если разбился мой ноут, который был в сумке, на которую налетела эта фурия, я ее убью! Что? Она не фурия, ты проверила?! Бабасик, твоя проверка выявила у нее алкогольную зависимость?! Не надо мне привозить запасные очки! Не надо мне привозить еще один ноут! Я хочу отдохнуть от всех и всего. Может быть, мне составить ей компанию и напиться?!

Женька скуксилась. Вот гад. А с первого взгляда показался таким замечательным парнем… Сколько раз она ошибалась! Три раза. Этот — четвертый. Нет, этот не считается, потому что между ними ничего не было и не будет.

Женька завалилась на кровать и стала вспоминать свои ошибки.

Первый раз она обманулась в четырнадцать лет, когда рыжий Ванька Костромин предложил ее, как восточную невесту, выкрасть из дома. Они в школе как раз изучали творчество Лермонтова. Ванька жил по соседству, и подвоха Женька не заподозрила. Она ждала весь вечер, потом всю ночь. А утром в школе Ванька признался, что проспал! Такой подлости от мужчины Женька не ожидала! А ведь к процессу кражи подготовилась основательно — написала подругам и родителям трогательные письма о первой любви, которая возникла между ней и Ванькой. Любовь, впрочем, унеслась вместе с прозвучавшими словами признания о богатырском сне.