Чайка София - Сердце Снежной королевы

- Привет. Я задумалась и не услышала звонок.

Господи, она так хотела видеть этого мужчину, говорить с ним, целоваться, спорить, а потом снова целоваться. Теперь же, когда он стоял перед ней, такой красивый и молчаливый, Соня растеряла все слова. Она просто смотрела ему в лицо, отмечая маленькие, но заметные для нее детали. Под его глазами появились темные круги, а у уголков губ - резкие, словно выскобленные складки. Кажется, он даже слегка похудел.

Хмм. За месяц? Вряд ли. Скорее всего, это ей хочется думать, что Вольф осунулся, потому что страдал из-за нее. Не стоит тешить себя иллюзиями - такие мужчины не страдают по великовозрастным бывшим девственницам, которые волей случая оказались в их постели.

Пока эти мысли толпились в Сониной голове, Вольфу надоело стоять в дверях. Он оперся плечом о косяк и спросил:

- Ты всех гостей принимаешь на пороге, или это лишь я удостаиваюсь такой чести?

- Ладно, можешь зайти в прихожую. - Соня отступила на несколько шагов, давая возможность мужчине закрыть за собой дверь.

Конечно, это выглядело не слишком негостеприимно, но она боялась. Себя. Ей казалось, что если этот мужчина окажется в ее комнате, она не удержится и бросится ему на шею. А у входной двери все происходящее выглядело как-то... временно, что ли.

- Ты в командировку, или это моя мама тебя прислала? - Зачем она спросила о маме? Но нужно же было что-то сказать.

- Я в отпуске.

- Понятно.

Вольф прищурился и сердито спросил:

- И что тебе понятно? Может, мне объяснишь?

- А где цветы или конфеты?

- Цветы?

- Ну да. Мне почему-то казалось, что приходить в дом к незамужней даме положено с цветами. Хотя, возможно, я ошибаюсь, и теперь приносят что-то другое.

- Я старался не ходить в гости к незамужним женщинам, - буркнул Вольф и засунул руки в карманы, и от этого джинсовая ткань еще сильнее обтянула его ноги.

Соня сглотнула и принудила себя отвести взгляд от его штанов. Она рассердилась на себя за особое внимание к этому мужчине. Ведь те несколько слов, которые он удосужился произнести, вовсе не походили на реплики влюбленного и соскучившегося мужчины.

- Вольф, я занята. Говори, зачем приехал?

- Я... То есть ты... - Он снова посмотрел на Сонин живот и выпалил: - Ты беременна?

Она мечтала об этом. Но...

- Нет.

У нее хватило духу вымолвить только это слово. Значит, он приехал только для того, чтобы узнать, есть ли у их единственного общего сексуального эпизода последствия? А как бы он поступил, если бы она забеременела? Женился или предложил бы деньги на содержание ребенка?

Появившиеся в ее голове мысли оказались слишком тяжелыми для того, чтобы раздумывать над ними именно сейчас.

- Это все?

"Обними! Поцелуй! Скажи, что не можешь жить без меня!"

Она посылала эти молчаливые сигналы насупленному мужчине, но он не мог или не хотел их услышать.

- Значит, у тебя все в порядке, и ты во мне... то есть моей помощи не нуждаешься?

"Нет, не в порядке! Не может быть ничего в порядке, когда ты стоишь такой мрачный и далекий, почти равнодушный, а я так сильно люблю тебя!"

Соня вполне могла произнести эти слова вслух, но она опасалась, что даже после таких откровений ее чувства останутся безответными. Возможно, ей даже удастся затянуть Вольфа в постель - как она и собиралась сделать до его появления, но он все равно рано или поздно уйдет, если не влюблен.

Теперь, когда он стоял настолько близко, что если бы она захотела, то могла бы обнять его, Соня поняла, что не сумеет довольствоваться только сексом. Это будет только часть Андрея, возможно, лучшая его часть, но Соне в первую очередь необходимо его сердце, а потом уж все остальное. А Вольф, видимо, не мог ей этого предложить, и поэтому она сказала то, что должна:

- Не нуждаюсь. У меня все просто замечательно.

- Ну, тогда...

Ее сердце и глаза плакали, когда она наблюдала в окно за Вольфом, уходящим под дождем все дальше и дальше.

Возможно, она сглупила, когда отпустила его?

Наверняка. Но теперь уже ничего нельзя поделать.

Он не понял, когда все пошло не так.

Вольф еле дождался, практически вымучил последние недели, чтобы появиться перед Соней именно тогда, когда она будет готова встретить его с распростертыми объятиями.

Он все рассчитал. Он дал ей достаточно времени, чтобы успокоиться, соскучиться и, что немаловажно, удостовериться - беременна она или нет. Но когда Андрей появился на пороге ее квартиры, вернее квартиры Вяземского, он совершенно растерялся. Возможно, впервые в жизни. Соня была такая красивая, домашняя, соблазнительная и не беременная, к сожалению. Он уже привык думать, что скоро станет отцом. Эта мысль ему даже нравилась. К тому же, это обстоятельство позволило бы ему проявить благородство и жениться на строптивице.

На деле Соня казалась такой отстраненной и далекой, будто она вовсе и не рада его появлению. А что, если ему не показалось?

Нет, он не должен так думать. Вольф чувствовал необходимость верить в то, что лишь из природной осторожности девушка тщательно скрывает истинные чувства. Иначе она никогда бы не оказалась с ним в одной постели.

Он должен - обязан доказать ей, что она может ему довериться, и он уже не тот легкомысленный парень, который собирался соблазнить девушку только ради удовольствия. Ее удовольствия, но, прежде всего, своего собственного.

Вот только, как это сделать? Как заставить недоверчивую, серьезную, одержимую работой, но очаровательную и, главное, желанную девушку, принять его предложение?

Да, он решил жениться. А чего тянуть? Все его друзья обзавелись семьями и до неприличия счастливы. Даже Илья и Тина наконец-то решили узаконить отношения. Глядя на гордого папочку, а также будущих отцов, Вольф в один прекрасный день ощутил себя ущербным, лишенным чего важного. Но каждый раз, когда Андрей представлял себе собственную семейную идиллию, единственной женщиной, мелькающей у него перед глазами и не раздражающей его, оказывалась Соня.

Почему с ней все так не просто? Вела бы себя, как все женщины, бросилась бы ему в объятия и потребовала никогда и никуда не отпускать. Он бы милостиво сообщил ей о своем решении, и все остались бы довольны.

Хотя, если бы Соня походила на других, он не добирался бы к ней в столицу в такую мерзкую погоду, а довольствовался тем, что есть под рукой.

Ну что же, если она хочет, чтобы ее завоевывали, он сделает это. Нужно только у кого-то узнать, как.

Степан вряд ли поможет ему в этом вопросе. Если бы Катя не открыла ему глаза на собственное счастье, он бы до сих пор продолжал смотреть не на тех женщин.

Николай даже разговаривать с ним о Соне не станет. Он даже адрес своей квартиры сообщить отказался. Неблагодарный. Хорошо, что Татьяна Михайловна без лишних разговоров написала его Андрею на клочке бумаги и даже рассказала, как туда добраться. О такой теще можно только мечтать.