Босс под елкой (СИ) - Вельская Мария "Шеллар Аэлрэ"

Э, нет, мы так не договаривались!

— Дела…

— Решим после обеда, — договаривает Чезаре.

Смотрю на вот это роскошное… роскошный образчик смешанных генов. Модельная улыбка, смугловатая кожа, яркие черные глаза, растрепанные сейчас короткие темные волосы — хотя пара прядей уже отросла и закрывает лоб.

Сильное гибкое тело, которое явно не пренебрегает физическими нагрузками. Ловкие шаловливые пальчики — которые сейчас застегивают последний крючок. Тело ватное, довольное, голова пустая и звонкая — дожилась, Нора, как в дешевом романчике занимаешься непотребством на работе! Фу такой быть! Мне немного стыдно и неудобно — и Чез, наверное, это ощущает.

Потому что вдруг осторожно хватает меня пальцами за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза.

— Ничего постыдного нет в том, что мы друг друга хотим, Нора, — говорит вкрадчиво, как тигр к жертве подбирается. Большой палец поглаживает вспыхнувшие алым скулы, — мы оба взрослые люди, мы любим друг друга, мы здоровы, и…

И… кто-то предохранялся вообще? Ошеломляет мысль, от которой я чуть не подскакиваю до небес. Не то чтобы я против детей, но не сейчас, не прямо вот так сразу, да и не время… Я и не думала об этом пока! Хотя… представляю себе черноглазого карапуза с улыбкой Чеза и обаянием всех его родственничков. Почему эта картина не вызывает ужаса?

Ладно. Не буду сейчас портить момент.

— И я хочу тебя чуть ли не круглые сутки. Так зачем отказываться, если есть возможность и время? — меня чмокнули нагло в нос. — Поверь, вреди наши заскоки работе или будь любая другая серьезная ситуация — я бы ничего подобного не допустил, — смотрит напряженно и жарко.

— Обедать пойдем, змей-искуситель, — ворчу, — после таких упражнений…

Чез запрокидывает голову и хохочет. Пф, смешливый какой выискался!

До ресторана мы доезжаем довольно быстро — как ни странно, все пробки рассосались, на улице хоть и не жарко — но весьма солнечно, а градус настроения стремительно повышается.

Странно для кого-то — но по дороге мы почти не говорим. Это не нужно. Не сейчас. Просто кидаем друг на друга лукавые — и не только — взгляды. Просто улыбаемся. Просто плывем на волнах этого странного то ли наслаждения, то ли сладкой пытки.

Такое ощущение, что тормоза сорвало у обоих и нам бы не бабушку — а остров в океане и много-много сахарной ваты — именно такое у меня дурацкое внутреннее состояние души. Да здравствует сумасшедшая ванилька, которую я раньше никак не признавала!

Когда мы подходим к небольшому уютному крылу одного из старых зданий, которое притулилось неподалеку от богемного центра города, оказывается, что правильно оставили машину на другой стоянке — здесь все забито.

И машины дорогие, пафосные. Передергиваю плечами, сбрасывая с себя внезапный неуют, как вторую кожу. Хватит! Тут не прием королевский, да и люди эти — не короли.

— Здесь на самом деле уютно, — Чез берет меня за руку. Я уверенно улыбаюсь в ответ, — и совсем непафосно. А, главное — тут подают прошутто — настоящую, итальянскую, и цыпленка «Пармезан».

— Не «корми» меня такими названиями — чувствую, как рот наполняется поневоле слюной, — мне кажется, что я сейчас слона съем!

— Маленькая, но такая прожорливая! — Чез хмыкает, уворачиваясь от грозного тычка и открывает мне дверь.

Уютные бежевые и золотистые тона, панели с нарисованными итальянскими достопримечательностями, маленькие скрытые растениями ниши со столиками. Легкая ненавязчивая итальянская музыка.

Чез все понимает по моей улыбке.

— Господин? — к нам подходит молодой мужчина в темной форме с бейджиком администратора.

— Чезаре Нери, заказывал столик, — Чез говорит исключительно вежливо, но я прямо вижу незримую пропасть между ним — и служащим. Такой тон… такое поведение нельзя в полной мере взрастить — его надо, пожалуй, унаследовать.

— Да, конечно, столик номер пять ждет вас, — нас вежливо провожают к одной из дальних уютных ниш, — меню…

— Через пять минут, благодарим, — Чез помогает мне снять верхнюю одежду и отодвигает стул.

Абсолютно естественным жестом, которого так не хватает многим мужчинам.

Даже капельку обидно, что он знает этот город лучше меня самой! С другой стороны — открывать его заново, вместе, гораздо интереснее!

Мы рассаживаемся и уже было собираемся позвать официанта — для этого есть специальная кнопка на столике, когда вдруг раздается знакомый приторный голос.

— Господин Нери, как же я рада вас видеть! Прошу извинить меня за вторжение! Вижу, у вас прекрасный вкус…

Анастасия свет Акуловна? А эта… щука что здесь делает?

Ещё не хватало, чтобы испортила нам этот день! Наглости же хватает навязываться людям на отдыхе в ресторане! И что теперь делать?

1. Прошутто — пармская ветчина. Прошутто, как правило, подают к столу в качестве закуски или в составе мясного ассорти перед обедом или ужином. Итальянцы любят класть этот продукт на ломтики хлеба или гриссини (grissini — хлебные палочки).

Картина маслом — Крокодиловна замерла перед нами с ласковой улыбкой целой анаконды, Чез, не меняясь в лице, смотрит со своим фирменным прищуром «фи, какая гадость тут ползает», ну а я точу топор войны. Это вам не универ, она больше не моя преподавательница… хотя все ещё мэровская дочка, к сожалению.

— Вам не кажется, что врываться без спроса в чужое уединение и мешать людям отдыхать — это хамство? — голос Чезаре равнодушный, отстранённый и самую капельку насмешливый — ровно в той степени, чтобы собеседник понял — его не воспринимают всерьез. — Не знаю вашего имени, но степень вашего воспитания определенно могу оценить, — говорит, едва заметно дернув уголком губ.

Этот тон выливается на Акуловну, как ведро помоев. Честное слово, если бы не место — я бы уже бегала вокруг, танцуя пресловутый танец индейцев.

Но я же скромная интеллигентная девушка, мне должно хотеться сумочку и мороженку, а не хук справа. Тихонько вздохнула про себя, продолжая вежливо скалиться на опешившую врагиню.

— Анастасия Александровна Тоцкая, — поджимает губы, — я ведь звонила вам, и мы знакомы с вашей матерью… мой отец — Александр Тро…

— Меня не интересует ваш отец, Анастасия Александровна. Сейчас, при всем уважении, я имею дело с вами, а не с этим достойным человеком, — Нери хмурит темные брови, становясь похож на эдакого темного властелина из любимых Алькой фэнтези.

— Но господин Нери, — дует губки Акуловна, — я всего лишь хотела засвидетельствовать свое уважение вам, — на меня она даже не смотрит.

— Странно, что при этом вы совсем не замечаете мою невесту, — язвительно бросает Чез, — вот уж не думал, что уровень культуры в России так резко упал.

— Н-невесту? — быстрый взгляд исподлобья. Я не обольщаюсь.

На самом деле Акуловна рвет и мечет про себя, да ищет возможности поквитаться. Эта так просто не отстанет, не те у неё цели. Не то воспитание. Она привыкла всеми зубами в жертву вцепляться.

— Да, Нора А… Викторовна, — вдруг неожиданно даже для меня говорит Чез. Это отдается теплом в сердце и на кончиках пальцах. А я ведь только подала заявку на изменение паспортных данных… Вскользь упомянула — хотела папе сделать сюрприз, а Чез запомнил, — и не стоит делать вид, что вы незнакомы, ведь вы даже успели попреподавать у группы Норы… впрочем, не слишком успешно. Понимаю, это не ваша стезя, — небрежно бросает Чез.

Я впервые вижу, как Крокодиловну корежит от злости, но она не находится, что сказать.

Чезаре умеет быть и прямым, и жестким. И, кажется, ему совершенно наплевать, что папочка Акуловны может вставить палки в колеса его бизнесу… или я чего-то не знаю?

— Настенька, ты ли это? — раздался вдруг за нашими спинами насмешливый голос. В нем звякала такая сталь, что мне показалось — Акуловну сейчас просто перекусят… клац — и нет. — Как ты изменилась! Постарела, потолстела… совсем за собой не следишь! Нет, чтобы замуж выйти, все по клубешникам своим мотаешься? А Сашка что? А, ему же не до тебя, у него предвыборная кампания проваливается, — все так же язвительно поведал голос.