Инга Берристер - Верное средство

— Хорошо… — произнесла она с такой болью и так тихо, что Жилю пришлось наклониться, чтобы услышать ее.

Он завернул Анабел в мягкое пушистое полотенце и отнес в спальню.

— Попробуй уснуть, а я тем временем позвоню по телефону.

Телефон стоял в спальне. Анабел слышала, как Жиль извиняется за то, что был вынужден срочно уехать из министерства, и чувствовала себя виноватой.

— Я причинила тебе столько хлопот…

— Все равно я вернулся бы завтра, — успокоил ее Жиль. — Анабел, прежде чем ты уснешь, нам нужно обсудить еще кое-что. Хотя ты не упомянула Луизу, она явно приложила руку к твоему… заключению. — Жиль сжал кулаки, и Анабел поняла, что пощады женщине, которая когда-то была его любовницей, не будет. — К несчастью, обстоятельства мешают мне поехать к Луизе и высказать ей все, что я думаю об этом бесчестном поступке. Но можешь быть уверена: она узнает, как я разгневан. Я прямо скажу Бернару, что его дочери пора вернуться в Париж… для ее же блага.

— А мадам Лебон?

— Она исчезла. Хочешь, чтобы я попросил полицию найти ее.

Анабел покачала головой.

— Какой в этом смысл? Не думаю, что она собиралась надолго оставить меня внизу.

Она не сказала Жилю о своих дурацких опасениях — ведь все закончилось благополучно. Кроме того, Анабел подозревала, что мадам Лебон и так была достаточно наказана, когда поняла, что чуть не стала причиной трагедии. Обвинять следовало Луизу, а не женщину, которую использовали как слепое орудие.

— А теперь постарайся уснуть, — сказал Жиль. — Я буду в соседней комнате. Немного поработаю и тоже лягу, но ты всегда сможешь позвать меня, если понадобится.

Анабел благодарно кивнула и, едва смежив веки, провалилась в сон.

Анабел приснилось, что она заперта в темной комнате и зовет, зовет на помощь, но никто не приходит, чтобы выпустить ее. Темнота давит на Анабел, она умоляет Луизу выпустить ее, обещает, что уедет из замка и больше не вернется. Француженка подходит все ближе и ближе, ее рыжие кудри напоминают языки пламени, рот кривится, и она со злорадством объявляет пленнице, что никогда, ни за что не выпустит ее.

Все исчезло, когда Жиль потряс Анабел за плечо и разбудил. И тут она обнаружила, что подушка намокла от слез, а все тело содрогается от нервного озноба. Встретившись с угрюмым взглядом Жиля, Анабел пролепетала извинения за то, что разбудила его.

— Я не спал, — покачал он головой. — Анабел, ты думаешь, что Луиза хотела оставить тебя там навсегда?

Господи, неужели Жиль считает меня глупой истеричкой? — подумала Анабел, а вслух осторожно заметила:

— Это приходило мне в голову, но я отмела подобные подозрения как несерьезные. Думаю, Луиза просто хотела попугать меня.

— И заставить покинуть замок? — заметив удивление Анабел, Жиль пояснил: — Ты говорила это во сне.

— Дело не только в Луизе. Я всегда боялась темноты.

Жиль обнял жену, словно хотел прогнать все ее страхи. И это ему удалось, более того — Анабел ощутила желание, которое прибывало с каждой минутой, словно вода в реке в весеннее половодье.

Жиль внимательно всмотрелся в ее лицо и слегка охрипшим голосом спросил:

— Теперь все будет в порядке?

Когда он убрал руки, Анабел вздрогнула и трепещущими пальцами потянулась к его груди.

— Жиль, не оставляй меня! Мне очень холодно и страшно.

— Хочешь, чтобы я остался? — Жиля тронуло ее несчастно е лицо. — Ты очень доверчива, дорогая. Или тебе хочется проверить, умею ли я держать слово? Не беспокойся, ты в полной безопасности.

А нужна ли мне эта безопасность? — сонно подумала Анабел, когда Жиль скользнул под одеяло и начал согревать ее своим телом. Засыпающая Анабел ощутила легкое прикосновение губ Жиля к шее, но продолжения не последовало, и она уже решила, что ей показалось.

— Мы не скрепили договор, — напомнил Жиль, и сердце Анабел гулко забилось, когда она осознала чувственный подтекст этих слов. — Дорогая, краеугольным камнем нашей связи будет доверие. Ты веришь мне?

Он приник к ее губам поцелуем, в котором угадывалась не пламенная страсть, но нежность. Анабел понимала, что Жиль стремится подбодрить ее, и все же ощутила острое разочарование. В глубине души она надеялась, что в нем пробудится желание и он не сможет удержаться и овладеет ею.

— Ну, убедилась? Я могу вести себя как цивилизованный человек!

А меня привлекает в тебе дикарь, подумала Анабел. Тот самый дикарь, который овладел мною под сенью деревьев, когда капли дождя пролились на истомившуюся от жажды землю и на мгновение мы оба стали единым целым со стихией. Ох, если бы можно было оставаться в объятиях Жиля до конца жизни, ощущать мощное биение его сердца, чувствовать, как моя душа постепенно освобождается от страха…

Анабел боялась закрывать глаза, но руки Жиля надежно защищали ее от мучительных кошмаров.

Наконец она уснула и на этот раз не видела никаких снов.

Анабел тревожно смотрела на свое отражение в зеркале. Она дорого дала бы, чтобы не идти в гости, хотя приглашал месье Трувиль, а не Луиза. Отказаться — значило подтвердить, что заключение в винном погребе не забыто, и Анабел решила не доставлять Луизе такого удовольствия. Кроме того, она знала, как тепло Жиль относится к Бернару. Не рвать же с человеком отношения лишь потому, что у него стервозная дочь?

Анабел надела новое платье, купленное — по настоянию Жиля. Глубокий зеленый цвет невероятно шел ей, а белоснежный воротник и манжеты делали скромное, в общем-то, платье нарядным. Жиль вошел в спальню, когда Анабел, сидя перед зеркалом, втыкала в уложенные на затылке волосы последнюю шпильку.

— Дорогая, ты уверена, что хочешь поехать? Знаешь, это вовсе не обязательно.

— Знаю, — кивнула она и даже нашла в себе силы пошутить: — Еще не родилась на свет женщина, которая сможет отказаться от вечеринки!

глаз не изменилось. Все трое знали, что речь идет не только об изумрудах.

Вскоре Жиль и Анабел смешались с толпой гостей. Когда Жиль шепну жене на ухо, что хочет сказать несколько слов Бернару, она ощутила укол страха, но тут же постаралась пересилить себя: Жиль не может неотлучно быть рядом со мной, да и Луиза едва ли осмелится сделать мне гадость на глазах у людей!

Однако Анабел просчиталась. Стоило ей увидеть рядом с собой сладко улыбающуюся Луизу, как вернулись прежние страхи.

— Ах, вот вы где! Анабел, а я вас ищу. Только что приехал еще один гость, наш старый друг.

Анабел только теперь заметила мужчину, маячащего за спиной француженки.

— Эндрю! — Она вглядывалась в холодное лицо человека, которого когда-то любила. Вернее, думала, что любит.