Ким Ригерт - Путь к счастью

— Замерзла? — Том легко поднял девушку и нежно уложил на кровать. Быстро освободившись от рубашки и джинсов, он вытянулся рядом с ней, обняв ее. Его кожа была такой же горячей, как и у нее. Холод, казалось, исчез навсегда. Николь подвигалась, получая удовольствие от близости его тела. Том застонал.

— Я едва не сошел с ума, обнимая тебя каждую ночь.

— Правда? — Она попыталась откинуться назад и заглянуть ему в глаза, чтобы проверить, не шутит ли он.

— А ты как думаешь? Откуда, по-твоему, у меня эти круги под глазами?

— От этого? — удивилась Николь. С улыбкой она обняла его. — Тогда, может быть, тебе стоит поспать сейчас?

— Да уж. — Том прижался к девушке бедром, она почувствовала силу его возбуждения. — Я отдохну позже. А сейчас — только ты…

И он начал ласкать ее руками и губами, наполняя каждую клеточку ее тела желанием. Он целовал ее ноги, каждый пальчик ступни, пятки…

Необычные ласки заставляли девушку извиваться. Он целовал икры, колени, бедра. Ее дыхание участилось. Она схватила его за волосы.

— Том! Не надо! Прекрати!

Он поднял лицо.

— Прекратить?

— Да. Нет. Не знаю! — Она растерянно потрясла головой. — Я никогда…

Том улыбнулся.

— Я знаю. — В его голосе слышалась нотка удовлетворения. — Расслабься, Ники. Позволь мне показать, как это бывает. Доверься мне.

Довериться ему? Ведь он собирается разбить ее сердце. Как она может довериться ему? А как она может оттолкнуть его сейчас? Неужели она сможет отвернуться, встать, надеть платье и уйти, притворившись, что ничего не произошло? Не может. Ей нужно это. Ей нужен Том, его близость.

Медленно она разжала руки и расслабилась. Том вновь склонился над ней, целуя колени. Она почти не почувствовала как он снял с нее трусики, не прерывая поцелуев, продолжая ласкать ее бедра, перебирать завитки волос внизу живота. Николь задохнулась.

— Это нечестно, — выдавила она дрожащим голосом.

Он поднял на нее глаза.

— Что нечестно?

— Ты меня трогаешь, а я тебя нет, — сказала она, чувствуя себя распутницей. Не думала она, что окажется способной произнести такие слова.

— Ты хочешь?

Николь сглотнула.

— Да.

Он пошевелился.

— Пожалуйста.

Николь приподнялась на локте. Просто так взять и снять с него трусы, как сделал он, казалось ей немного вульгарным. Она положила ладонь на его ногу и медленно заскользила пальцами вверх по внутренней стороне бедра. Коснувшись трусов, ее пальцы на секунду замерли. Она ощутила под ладонью всю полноту набухшей пульсирующей мужской плоти.

У Тома перехватило дыхание.

— Я… сделала тебе больно?

Он потряс головой.

— Наоборот. Слишком хорошо.

Он снял свои трусы и отбросил их в сторону. Лунного света было достаточно, чтобы рассмотреть Тома. Николь остолбенела.

— О Господи! — выдохнула она.

Том рассмеялся.

— О Господи?

Девушка смущенно посмотрела на него.

— Я не привыкла к виду голого мужчины. Тебя… очень много, — к своему удивлению ничуть не стесняясь, сказала она, проведя несколько раз пальцами по всей длине возбужденного члена Тома.

— Николь!

— Что?

Том накрыл ее своим телом Он снова начал ласкать девушку, заставляя ее извиваться и стонать от желания.

— О Том! Пожалуйста!

Она смотрела снизу вверх в его лицо, посеребренное лунным светом.

— Иди ко мне, я хочу тебя, — шептала Николь, задыхаясь и дрожа всем телом.

— Да, — отозвался Том, медленно и осторожно входя в нее.

От резкой боли Николь вскрикнула.

— О, прости! Я… — Том перевел дыхание. — Боже, Ники, ты такая красивая!

Николь почувствовала, как по его телу пробежала дрожь, когда он подался назад, затем попытался вновь медленно войти в нее. На этот раз она тянулась к нему, желая, чтобы он вошел в нее полностью. Боль и желание переплелись и нарастали, заполняя ее существо. Она сомкнула пятки у него за спиной, устремляясь вперед, навстречу движениям его тела…

А потом, когда уже не было сил выдерживать напряжение, она внезапно ощутила в себе содрогание твердой мужской плоти, услышала хриплый стон Тома и рухнула с высоты, перестав в это мгновение осознавать окружающее. Том утонул в ее объятиях, склонив голову ей на плечо.

Николь ощущала и слабость и силу одновременно. Так, наверное, чувствует себя бабочка, только что появившаяся из теплого и влажного кокона. Так вот что такое любовь! Всепоглощающая любовь женщины и мужчины. Совершенно не похожая на то, что она испытывала к Джону.

К горлу подступили рыдания. Она ничего не могла с собой поделать. Чувства переполняли ее. И рыдания вырвались наружу.

Том замер. Казалось, он даже перестал дышать. Лишь сердце его сильно билось. Он медленно отстранился, не сводя с Николь глаз. Он смотрел, как она прикрыла грудь руками, затем вновь заглянул ей в глаза. Николь шмыгнула носом, вытирая слезы, и робко улыбнулась.

С мрачным выражением лица Том что-то пробормотал себе под нос. Николь не разобрала. Он разомкнул губы.

— Прости.

Прости? Значит, он сожалеет о случившемся?! Она уставилась на него, внезапно окаменев.

Том, не глядя на Николь, быстро встал. Порывистыми движениями поднял с пола свою одежду.

Николь не шевелилась. Не могла. Она просто наблюдала, чувствуя, как внутри нарастает ужас. За что он просит прощения? Его слова все еще отзывались эхом у нее в голове. «Я люблю тебя! — хотелось ей крикнуть. — И ни о чем не жалею».

Она не могла произнести ни слова. Когда она нашла в себе силы пошевелиться, Том застегивал рубашку. Не глядя на Николь, он кинул ей белье и платье и направился к двери.

— Прими душ, если хочешь, — сказал он глухо, кивнув в сторону ванной. — А я… помою посуду.

Что же получается? Она была на десерт? Николь сидела на кровати, прижимая к груди свое черное платье. Принять душ? Чтобы смыть все следы и вкус их любви? Несомненно, она настоящая дурочка. Да, у нее останется воспоминание о ночи любви с Томом, как она хотела, но она не предполагала, что все это обернется такой болью!

Том запомнил бы эту ночь навсегда, ночь любви с Николь, если бы не хотел забыть ее как можно быстрее. У него все сжималось внутри от угрызений совести, когда они ехали назад в гостиницу. Николь сидела не шевелясь. За все время она не произнесла ни слова. Только плакала. Плакала, потому что предала Джона.

Том знал, что ему не следовало соблазнять ее. У него не было никаких прав на это. Никаких. Она обручена с другим и любит своего жениха. А он вынудил эту чистую девушку предать Джона, затащив ее в постель. Да, парень, тебе есть чем гордиться, с горечью сказал он себе. За всю его жизнь ему еще не было так стыдно. А это его нелепое извинение? Невозможно даже думать об этом.