Джудит Макнот - Искусство фотографа

Когда Майк позвонил, Кори объяснила, что возникли непредвиденные обстоятельства и что она должна сегодня же вечером самолетом вернуться домой.

Телефон зазвонил снова, как только Кори повесила трубку.

— Мисс Фостер, — сообщил ей дворецкий, — автомобиль мистера Аддисона через минуту будет ждать вас у подъезда.

И хотя Кори мечтала побыстрее покинуть этот дом, она по непонятной причине неожиданно рассердилась, что ее вот так бесцеремонно торопят. В мгновение ока она собрала чемоданы и вдруг вспомнила о небольшом предмете, который ее муж бросил на кровать. Она обшарила взглядом покрывало, ожидая увидеть бумажник с деньгами, но вместо него на голубой атласной подушке сияло в закатных лучах солнца бриллиантовое кольцо таких размеров и красоты, что было бы под стать герцогине.

Мать с бабушкой постучались в дверь, и Кори взяла под мышку сумку, а в руки чемоданы. Миссис Фостер бросила взгляд на бледное лицо дочери, потом на чемоданы и застыла на месте.

— Боже милостивый, что случилось? Кори отрывистыми фразами рассказала им обо всем и кивнула на кольцо на кровати:

— Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы Спенс получил его обратно, и скажите ему, что, если когда-нибудь он осмелится приблизиться ко мне, я вызову полицию!

Кори ушла, и миссис Фостер с бабушкой Розой некоторое время в изумленном молчании смотрели друг на друга. Наконец Мери Фостер сказала:

— Какую глупость сделал Спенс!

— Он заслуживает того, чтобы его хорошенько высекли, — заметила бабушка, но в ее голосе не было осуждения.

— Кори никогда его не простит. Ни за что на свете. И Спенс тоже страшный гордец. Он не сделает ей снова предложения, — вздохнула миссис Фостер.

Бабушка Роза подошла к кровати, взяла кольцо и с улыбкой повертела его в руках.

— Когда Кори станет его носить, Спенсу придется нанимать ей телохранителя, — заметила она.

— Как это он не даст разрешения на публикацию снимков, которые мы сделали в Ньюпорте? — взорвалась Кори.

— Я не сказала, что он наотрез отказывается подписать документы, уклончиво сказала Диана.

Миновала всего неделя с тех пор, как Кори вернулась из Ньюпорта, но она успела нагрузить на себя десяток разных проектов, чтобы отвлечься от мыслей о своей свадьбе и бракоразводном процессе, который она уже начала. Было заметно, как она утомилась.

— Он сказал, что все подпишет, но только если ты собственной персоной представишь ему бумаги завтра вечером.

— Я не поеду снова в Ньюпорт, — предупредила Кори.

— А тебе и не надо туда ехать. Спенс будет по делам в Хьюстоне.

— Я не желаю видеть его ни в Хьюстоне, ни где-либо еще.

— Думаю, и это тоже ему известно, — заметила Диана. — Ты ведь не только начала дело о разводе, но и потребовала судебного решения, запрещающего ему приближаться к тебе.

— Как, по-твоему, он поступит, если мы выпустим журнал без его разрешения?

— Он просил передать тебе, что в таком случае его адвокаты сживут нас со света.

— Как я ненавижу этого человека! — устало пробормотала Кори.

Диана благоразумно не стала подвергать сомнению заявление Кори, но решила поднять еще один вопрос.

— Существует достаточно безболезненный выход из положения, — начала Диана.

— Спенсер сказал, что остановится у себя в Ривер-Оукс, так что завтра вечером…

— Завтра вечером состоится Бал орхидей, поэтому ему придется подписать бумаги днем.

Кори была в бешенстве оттого, что Спенсер контролировал не только ее, но и журнал.

— Я объяснила Спенсу, что мы в числе спонсоров бала и обязательно должны быть на нем. Он сказал, что ты можешь заехать к нему перед балом, в семь часов.

— Я не поеду к нему одна.

— Хорошо, — уступила Диана. — Мы с мамой будем ждать в машине, пока ты переговоришь со Спенсом, и от него отправимся прямо на бал.

Кори не была в доме Спенсера с тех самых пор, как здесь жила его бабушка, и ей казалось странным после стольких лет снова видеть некогда знакомые места.

Кори знала, что Спенсер сдавал особняк внаем, и жильцы сохранили почти всю прислугу и содержали дом в том же идеальном порядке, что и при хозяевах. А так как Спенс остановился в своем доме, Кори сделала вывод, что дом пуст или потому, что Спенс решил его продать, или потому, что люди, которые жили в нем на протяжении многих лет, по какой-то причине выехали.

Подъезд дома был ярко освещен, как всегда, когда в доме ожидали гостей, но, помимо этого, странный мягкий свет пробивался через задернутые занавески на окнах в гостиной.

— Я недолго, — пообещала Кори матери и Диане, выходя из машины, и поднялась по ступенькам крыльца.

Держа в руке папку с документами, она позвонила в дверь, и ее сердце громко забилось, когда в прихожей раздались шаги, и еще сильнее, когда дверь отворилась и на пороге появилась экономка, служившая еще у миссис Бредли.

— Добрый вечер, мисс Фостер, — поздоровалась она, — входите, мистер Аддисон ждет вас в гостиной.

Кори миновала полутемную переднюю и вошла в гостиную. Она собрала все свое мужество перед предстоящей встречей, первой после той ужасной сцены в Ньюпорте.

Спенс стоял посреди освещенной свечами комнаты, непринужденно опершись на крышку рояля и скрестив руки на груди. Он был в смокинге.

Гостиная была украшена, словно к рождественскому празднику.

— Поздравляю тебя с Рождеством, Кори, — негромко сказал Спенсер.

В изумлении и растерянности Кори смотрела на пышные хвойные гирлянды, обвивающие камин, букет омелы на люстре под потолком, огромную елку в углу в красных шарах и мигающих фонариках и, наконец, горку подарков под деревом. Все подарки были упакованы в золотую фольгу, и к каждому была привешена большая белая бирка.

И на всех бирках было крупно написано «Для Кори».

— Когда-то я лишил тебя рождественского бала, а потом и рождественской свадьбы, — очень серьезно сказал Спенсер. — Я хотел бы вернуть их тебе. Если ты мне позволишь…

Спенсер ожидал от Кори самой неожиданной реакции — от хохота до взрыва бешенства, но он никак не предполагал, что Кори отвернется от него, низко опустит голову и расплачется. При первых же всхлипываниях Спенсер понял, что побежден. Он было протянул к ней руки, но опустил их и вдруг услышал ее шепот:

— Мне никогда не надо было ничего, кроме тебя. Он повернул ее к себе и так крепко обнял, что у Кори перехватило дыхание. Ее рука, рука его жены, коснулась его щеки, и дорогой ему голос повторил:

— Мне никогда не надо было ничего, кроме тебя.

Миссис Фостер из машины наблюдала за силуэтом обнимающейся пары в окне гостиной. Ее зять целовал ее дочь, и не похоже было, что он когда-нибудь остановится или выпустит ее из объятий.