Миранда Ли - Мой любимый пианист

Вскоре над их головой раздались шаги, и все невольно посмотрели наверх. Крышка подвала распахнулась, и ступеньки озарились солнечным светом. Дымом уже не пахло.

— У вас все в порядке? — спросил низкий мужской голос.

— Да, Кен, — отозвалась Джанин, вскочив и поспешив к лестнице. — Что с домом?

— Совершенно не пострадал, — отозвался Кен, высокий, крепкий парень в желтом костюме пожарного. Он спустился на несколько ступенек. — Ветер снова переменился и погнал огонь в обратном направлении — что было нам только на руку. Итак, — улыбнулся он, обнимая жену, — вижу, наша команда спасателей была очень занята. Кто там у вас на сей раз, девочки?

— Лисенок, — сообщила Кирсти, и подружки тоже встали. — У него лапка сломана.

— Придется отвезти его к ветеринару, — произнесла Фелисити, глядя на Николаса.

Тот был захвачен врасплох. Почему девочка обращается к нему, а не к своей матери?

— Папа всегда отвозил раненых животных к ветеринару, — дрожащим голосом объяснила она.

— В таком случае тебе придется давать мне четкие указания, — произнес мужчина. — Потому что я понятия не имею, где здесь ветеринарная клиника.

— Я покажу! — с широкой улыбкой воскликнула Фелисити.

— Надеюсь, с лисой все будет в порядке, — произнес Николас.

Он сидел с Сериной в приемной ветеринара. Фелисити отнесла своего пациента в кабинет пятнадцать минут назад.

— Я в этом уверена, — отозвалась Серина. — Тед — прекрасный специалист.

— Будем надеяться. А тебе не кажется, что у Фелисити на почве спасения диких зверей развивается мания?

— Мм…

— Как ты думаешь, она вообще понимает, как сильно рисковала сегодня?

— Сомневаюсь.

— Ей нужна твердая рука, Серина. Которая при необходимости может защитить.

— Я делаю что могу, Николас.

— Девочке нужен отец.

Серина с ужасом посмотрела на мужчину.

— Ты обещал, что ни за что не расскажешь ей!

— Я и не собираюсь. Как насчет отчима?

— Отчима? — переспросила Серина. Ее глаза удивленно расширились.

— Да, Серина. Отчим. Я собирался подождать до вечера, чтобы сделать тебе предложение за романтичным ужином при свечах и подарить кольцо с огромным бриллиантом. Но что-то я сомневаюсь, что после сегодняшних событий ты настроена идти в ресторан. Да и насчет бриллианта не уверен, вряд ли он произведет на тебя впечатление. Поэтому спрошу сейчас: ты выйдешь за меня замуж?

Серина по-прежнему смотрела на него, не говоря ни слова.

Николас вздохнул.

— Я знаю, что ты хочешь мне сказать, — продолжил он, не давая женщине возразить. — Мы живем в разных мирах. Мы слишком поздно спохватились. И у меня есть идеальный ответ: чушь собачья! Мы любим друг друга, и только это имеет значение. Вся жизнь — это риск. Мы могли поджариться заживо, все трое. Но вместо этого сидим здесь, живые и здоровые. Послушай, я обещаю не просить ничего, что может сделать тебя несчастной. Я не буду настаивать, чтобы мы переехали… Мы можем быть вместе, Серина. Поверь мне, любимая, и скажи «да».

Серина на долгое мгновение закрыла глаза. Когда она снова взглянула на Николаса, они были полны слез.

Мужчина решил, что это слезы счастья.

Но он ошибся.

— Ох, Николас… Если бы только ты сделал мне предложение двадцать лет назад! Или той ночью в театре! Или хотя бы вчера! Вчера я бы сказала «да». Хотя, конечно, это было бы огромной ошибкой. Сегодня я поняла, что мы не можем пожениться. И отношений строить не будем. По крайней мере, не здесь.

— Что?! Но почему?!

— Потому что я просто этого не выдержу.

— Чего не выдержишь?

— Я не могу все время бояться, что правда выплывет наружу. Было достаточно мучений, когда я была замужем за Грегом. Но тогда мне удалось справиться с собой, потому что тайна принадлежала только мне. Я чуть не умерла сегодня, когда проболталась. И сейчас я чувствую себя больной, даже просто думая об этом. Если Фелисити узнает, что Грег не был ее настоящим отцом, она меня никогда не простит. Будет ненавидеть. Я не могу рисковать этим, Николас. Как бы сильно тебя ни любила. Прости меня.

Николас просто сидел рядом с ней. Пораженный, раненный в самое сердце. Уничтоженный.

Он попытался найти верные слова. Задать нужные вопросы.

— Когда ты сказала, что не можешь строить со мной отношения здесь, что ты имела в виду?

— Ты прекрасно понимаешь, что я хотела сказать. Я буду иногда приезжать к тебе, но я не хочу, чтобы ты сюда возвращался. Потому что однажды кто-то из нас может что-то ляпнуть при Фелисити — при ком угодно! Как сегодня.

Умом Николас понимал, что Серина говорит здравые вещи. Но его сердце протестовало.

— Я предложил тебе выйти за меня замуж, — с горькой обидой произнес он. — И вот чем ты мне отвечаешь? Что ж, прости меня, Серина, но меня не устроит пара грязных выходных тут и там. Я люблю тебя и хочу быть рядом. И очень люблю свою дочь. Я дал слово ничего не рассказывать Фелисити и не нарушу его. Но мне хотелось видеть, как она взрослеет. И похоже, ты хочешь мне в этом отказать.

— Николас, я… я…

— Больше ни единого слова, — оборвал Серину Ник. — Тема закрыта. Между нами все кончено. Я буду ждать на улице. Когда Фелисити закончит здесь свои дела, отвезу вас домой и попрощаюсь. В ее присутствии. Так я хотя бы смогу быть уверен, что не наговорю лишнего. Нет, Серина! — рявкнул Ник, когда женщина снова открыла рот. — Не сотрясай воздух. Я всегда был очень прямолинейным человеком, мой мир делится только на черное и белое. Ты не любишь меня так, как я тебя. Никогда не любила. Так что, пожалуйста, давай оставим все как есть. — С этими словами Ник резко развернулся и вышел из больницы.

Серина смотрела ему вслед. Сердце словно превратилось в кусок свинца. «Он не всерьез, — убеждала она себя. — Ник просто сердится на меня. Он не может говорить так всерьез».

К своему отчаянию, Серина поняла, что Николас был ужасающе серьезен.

Он отвез их домой и попрощался. Фелисити очень расстроилась, узнав, что он уезжает из Порт-Макуайр на следующий день.

— А я надеялась, что вы останетесь на Рождество! — воскликнула она. — Мам, скажи, что он должен остаться!

Серина только покачала головой. Она уже поняла, что Николас не передумает. К тому же не могла поручиться за себя.

— Мне нужно ехать, Фелисити, — произнес мужчина, быстро обняв свою дочь. — У меня есть дела в Нью-Йорке, милая. Шоу должно продолжаться. Присматривай за своей мамой. И передай привет миссис Джонсон.

Фелисити махала ему с крыльца. Ее улыбка угасла, как только Николас скрылся из вида.