К Востоку от рая (СИ) - Ли Карина

— А что, с готовкой завязано? Не ты ли говорила, что будешь снова приучать меня к домашней еде? — говорит так, будто и не было этих нескольких дней, и это не он говорил мне убить нашего ребенка. — Хорошо, что перекусил в офисе. Бутербродами я уж точно не был бы сыт.

— Нет настроения. — Не глядя на мужа, ответила, есть уже не хотелось, но чай я все же допила. — Я была у врача, на завтра назначен прием и все будет решено, не переживай.

— Я не переживал. Знал, что ты не оступишься и сделаешь все так, как я сказал. — Снова это едкая улыбка, это не тот парень, которого я полюбила. — Деньги-то немаленькие. Сама понимаешь, что будет, если ты не сделаешь этого.

— Поэтому я это и сделаю. Завтра. — Встала и, поставив кружку, пошла в сторону спальни. — Извини, нужно выспаться перед завтрашним днем.

— Все в порядке? — Не дав мне уйти, схватил за локоть. — Ты какая-то странная, будто что-то задумала, а я как дурак не вижу.

— Нет, я просто устала, правда. Больницы выматывают. — Натянуто улыбнулась.

— Хорошо, иди спать. Я тоже скоро приду, в душ схожу. — Парень наклонился и поцеловал меня в висок, а у меня все тело закоченело от этого жеста. — Все будет как раньше. Все просто, только мы с тобой и никаких проблем.

— Да. Все будет как раньше, — улыбнулась, а парень отпустил меня. Ушла в спальню и, переодевшись, легла в кровать. Да любимый мой, ты прав. Все будет как раньше.

Алина

Меня поглощает тьма. Что-то темное протягивает ко мне свои лапы, и я кричу, вот только голоса не слышно. Чувствую, что меня схватили и сжимают так сильно, что дышать невозможно, но не вижу ничего и вырваться тоже не могу. Резко открываю глаза, вокруг темно, на часах всего четыре утра. Включаю светильник у кровати, Адама нет и, судя по кровати, и не было. Бреду на кухню, в горле пустыня, а сердце до сих пор стучит в сумасшедшем ритме. Вдох выдох. Нужно успокоить себя, это всего лишь сон.

На кухне тоже темно. Видимо мой муж решил не ночевать дома. И мне должно быть все равно или даже радостно от того, что этот человек сейчас далеко от меня, но на душе мерзко, что сейчас он с кем-то. Может даже с Гузель и ее малышкой. В сердце ударяет укол ревности. Лин он принял и смог найти для нее место в своем сердце и жизни, а наш ребенок недостоин его любви. Нашего малыша он так просто решил убить.

Интересно, каким бы он был? Почему-то думаю, что это был бы мальчик. Он был бы с такими же глазами, как у его отца. Наверное, Адам сможет стать хорошим отцом. В будущем. А может дело во мне? Я ведь ему не ровня. Мы разные во всем и это даже если не брать во внимание деньги. Разница менталитетов и многое другое. Но еще я думаю дело в любви. Когда мужчина любит, он ни за что не откажется от ребенка, который зачат с любимой девушкой. Тут я дура, которая втрескалась как идиотка, а теперь остается лишь пожинать плоды.

— Почему не спишь? — от страха я выронила стакан с водой, он разлетелся на осколки у моих босых ног. Ну, твою ж налево.

— Какого черта ты тут сидишь? — Адам сидел в кресле, на него не падал свет, поэтому я даже не заметила парня. Наклонилась и начала собирать осколки.

— Оставь, домработница завтра уберет. — Он отпил янтарную жидкость прямо из изрядно опустевшей бутылки. Кажется, кто-то решил надраться в стельку.

— Да уж нет, чтоб ты еще, не дай Господь, угодил в эти осколки? Нет спасибо, не рассыплюсь. — Я собрала крупные стекла и, выкинув их в мусор, принялась сметать остатки.

— С тобой всегда так. Ты знаешь, что перечить мужчине чревато последствиями? — смотрит в душу как будто, я не вижу его достаточно хорошо, но этот взгляд чувствую всеми фибрами.

— Это у вас так. У нас в стране нет таких жестких ограничений для женского пола. У нас свобода слова. Хотя я не сказала бы, что у тебя в семье не так.

— То, что видела ты, лишь обложка. У нас все решает в семье мужчина. И как скажет отец, так мать и поступит и не важно, нравится ей это или нет. Она его уважает, а значит и слушается во всем. Он ее муж. И этим все сказано.

— Мне кажется или сейчас тут какой-то подтекст? — я понимаю к чему все это, не дура. — Ты хочешь убедиться, не передумала ли я? Успокойтесь мистер Даниф, все уже решено. Операция назначена, я на нее явлюсь и сделаю все, как и обещала. Тебе не о чем переживать.

Как же мне сейчас сложно держать лицо, не показать, что мне больно. Не показать, что меня разрывает от его этого решения, которое уничтожает нас. Тех самых нас, которые едва только успели создаться из фальши и обмана.

— Да, у тебя есть весомые основания поступить именно так, как я сказал, верно? Бабки! Огромные по твоим меркам, чертовы бабки. — Он откинулся в кресле и начал смеяться, но как-то так страшно, что у меня тело мурашками покрылось, захотелось спрятаться от него.

— Именно. И да, для меня это огромные деньги, ты прав. Если ты не против, то я пойду спать. Тебе советую заняться тем же.

Я, больше не глядя на парня и не ожидая его ответа, направилась в спальню. Крутилась в течение какого-то времени, но позже все же уснула. Мне снова снился сон. Только на этот раз я держала на руках сверток с маленьким мальчиком. Он смотрел на меня и улыбался, а потом начал исчезать. Просто растворяться, я кричала, искала его и просила помощи сама, не зная у кого. Но помочь мне не мог никто, только я. И сделать это я не могу.

Будильник зазвонил, и я, быстро собравшись, направилась на прием к врачу. Перед уходом взяла сумку с вещами, которые приготовила заранее и, выложив записку и прощальный подарок, вышла из комнаты. Адама дома уже не было. Лишь бутылка, стоявшая у кресла, где он сидел, говорила о его присутствии ночью.

В клинику я попала достаточно поздно, время уже перевалило за шесть часов вечера. Не знаю, что меня останавливало, но мне нужно было подумать еще раз. Долго гуляла по парку, сидела и смотрела на то, как чужие дети играют, на счастливых родителей и пыталась понять, а смогла бы я так? И будет ли у меня еще такой шанс в жизни или нет? А если все же нет? Все эти мысли тормозили меня от этого шага. Но, все взвесив, я поняла, что не смогу. Сама не смогу, а он, тот, кто мог стать моим плечом и опорой, помочь мне не сможет.

— Здравствуйте. — Поприветствовала меня та же медсестра, что брала анализы вчера. — А мы уже надеялись, что вы передумали.

— Добрый вечер. Нет, просто немного забыла о времени.

— Пройдемте, доктор ожидает вас. — Я кивнула и направилась следом. В груди, будто камень висел и вниз тянул, но я втянула полные легкие воздуха и пошла туда, куда меня собственноручно отправил мой любимый мужчина. Так надо. Сама себе твердила, чтоб не развернуться и не убежать прочь. — Не переживайте госпожа, сама операция достаточно недолгая и будет практически безболезненной. Анализы у вас в порядке. Сейчас вас подготовят и приступим.

И она не обманула. Спустя практически два часа, я сидела в аэропорту. Билет купила онлайн еще вчера, как знала, взяла на вечер. Вылет через час. Больше мне нечего делать в этой стране. С Адамом меня связывают только деньги, которые он отдал за меня, но с этим я как-то разберусь. Сейчас мне так больно и плохо, что просто нужно поскорее убраться отсюда. Иначе я не смогу сдержаться и вернусь к нему. Такому холодному, грубому, но такому родному и любимому.

Раньше мне казалось, что самое болезненное и ужасное в отношениях — это измена, предательство и расставание с человеком, которого ты любишь. Но это оказалось не так. На самом деле, самую сильную боль причиняет неопределённость. Критически ужасно не знать и не понимать, что ты значишь для человека, если вообще что-то значишь. Ужасно ждать его, но не быть уверенной в том, что он придёт. Или даже хотя бы позвонит. Ужасно не знать, где и с кем он. И даже не быть уверенной, имеешь ли ты право задавать ему эти вопросы. Это не даже не то, чтобы больно. Это просто сводит с ума! Даже сейчас я сижу и жду его тут. Жду, что приедет, схватит и утащит обратно. Не отпустит от себя. Заметит, что не вернулась и найдет. Но нет, самолет взлетает, я одна и его нет. Не пришел и не искал. Я оставила его и больше нам не по пути. Хотя наши пути, по сути, и не были никогда в одном направлении…