Жена олигарха - Амира Ангелос

— Та сцена на балконе…

— Отвратительна. Знаю. Ты не должна была быть на той вечеринке.

— Ериханов уговорил меня в последний момент.

— Я не знал, что ты нас с Никой увидишь. Мои люди сообщили, что тебя увели. Что Давид отправил тебя домой. Ника опустилась на колени, а я был слишком переполнен эмоциями от нашей встречи. Почему ты вернулась, Станислава? Ты не могла узнать меня в той маске. Это невозможно.

— Могла. Я почувствовала. Должна была… — утыкаюсь в плечо, пряча глаза, из которых текут слезы.

— Я с того момента больше не видел Нику. К ней ездил мой человек. Отвез много денег. Передал, чтобы она начала новую жизнь. Она никогда ничего не значила для меня.

— Это больно…

— Ты ее жалеешь?

— После того как она устроила для меня представление? О нет. Я понимаю ее чувства… Но она была слишком жестока со мной.

— В любви все средства хороши.

— Я запуталась. Потеряла все ориентиры. Уже не знаю, что такое любовь, — признаюсь глухо.

— Это прощение.

— Да… наверное, ты прав. Умение прощать в нашем случае очень важное качество, — провожу кончиками пальцев по щеке мужа.

Влад ловит мою руку, притягивает к губам и целует.

— Запомни, ты и сын — самое главное для меня. Нет ничего важнее. Иначе бы я попробовал тебя вытащить. Я просто слишком хорошо знал, на что способен Ериханов. Не мог рисковать. То, что ты так долго искала Роберта… Меня это тоже мучило. Я во всем виноват. Моя беспечность. Слишком много врагов к себе приблизил.

— Ты не виноват, что люди, оказавшиеся рядом, которым ты доверял полностью, оказались такими гнилыми, — произношу это с болью. Наверное, это страшно, когда предает самый близкий друг, таким каким был Расул.

— Я не спрашивала… все откладывала. Что с этими людьми? Ты… отомстил им?

Нет нужды называть имена. Огнев прекрасно понимает, о ком я. Все это время я размышляла о природе зла. Откуда берутся чудовища. Такие как Милена. Расул. Которые легко идут по головам…

— Их больше нет.

— Так просто? Ты нашел их… забрал Роберта. Ты…

— Зачем подробности? Ты можешь мне не верить, но подумай сама. Если я нашел их и забрал сына, оставил бы я их в живых? Это жестокий мир, девочка. Мир хищников. Мы не щадим врагов.

— Я и не хотела им пощады! Но так... Все произошло будто без меня.

— Не дал тебе вкусить чувство мести?

— Возможно...

— Тебе это не нужно. Оно разрушает. Убивает часть тебя. Просто прими как данность. Их больше нет. Ни Милены, ни Расула. Нет ни могилы, ни памяти. Они стерты с лица земли, как твари. Они это заслужили.

Еще долго прокручиваю слова Огнева, лежа в постели в своей комнате. Он не хотел меня отпускать, но я настояла, что ему нужен покой и отдых. Хочу, чтобы его рана быстрее прошла, чтобы как можно скорее встал на ноги. Между нами все еще зыбко, но разговор помог. Я поняла твердо, что несмотря ни на что хочу быть с этим мужчиной. И не сын тому причиной. Я просто не хочу жить без Влада Огнева. Потому что это не жизнь, а жалкое существование. Как-будто часть тебя мертва. Прикипела. Втюрилась по уши. Какая разница, какое определение дать этим сложным отношениям? Пусть кто-то скажет, что это больная, ненормальная любовь. Когда так много боли, испытаний. Мне плевать.

Слышу как за стенкой хныкает Роберт, встаю и направляюсь к сыну. Няня у малыша очень хорошая, но мне важно, чтобы ночью сын был с одним из родителей. Важно пройти весь путь, пережить каждую сложность. Пусть даже деньги позволяют нанять какой угодно персонал. Я смирилась и отпустила дни, которые мы вынужденно провели в разлуке. Главное, чтобы больше никогда не повторилось. Сейчас мы вместе. Нужно уметь отпускать боль, ошибки прошлого, какими бы чудовищными они не были.

* * *

Последующие дни меня постоянно тошнит, я стараюсь скрыть свое состояние. Ни на минуту не покидает тревога. Надо купить тест на беременность, что в теперешних реалиях сложно — дом тщательно охраняется, в город ехать около часа, да и не пустят меня. Разрешение надо спрашивать у хозяина дома.

Что если я жду ребенка? Тогда получится, что наша первая ночь после разлуки дала такой результат? Рада ли я? Сама не знаю. Пока чувствую только панику. Как скажу об этом Огневу? Поверит ли? Вдруг решит, что это ребенок Ериханова? Эти мысли добивают окончательно, чувствую себя разбитой. Постоянно хочется плакать.

Тошнота, слабость, не встаю с постели. С Робертом все время няня, очень добрая женщина лет пятидесяти. Прошлую, помоложе, уволила перед самым отъездом Виолетта. Но та девица и правда пару раз вызывала серьезные вопросы, халатно относилась к своим обязанностям, много болтала по телефону. В этом вопросе я со свекровью была солидарна. Новая женщина, француженка Сильви, нравится мне гораздо больше. Доверяю ей сына с легким сердцем.

— Мне сказали ты заболела, — в спальню входит Огнев. Садится на край кровати, прижимает ладонь к моему лбу. — Завтра приедет врач.

— Хорошо, — отвечаю глухо. — Наверное, что-то не то съела, но провериться не помешает.

— Да. Ты можешь быть беременна.

— Что? — вскидываю на него глаза. Я ошеломлена его словами, не ожидала что Огнев так проницателен.

— Я нашел симптомы в интернете, — отвечает абсолютно спокойно. — Заняться мне особо нечем, так что… 

Отлично! От него ничего не скроешь. Я тут раздумываю как потихонечку тест сделать, а он…

— Почему ты выглядишь напуганной? — спрашивает, проводя пальцами по моей щеке.

— Я боялась… что ты решишь, что ребенок не твой, — произношу глухо.

-Малыш... — Влад вздыхает. — Мы же уже все выяснили. Я верю тебе. Знаю, что если ты беременна, то ребенок мой. Мы ведь договорились оставить позади ошибки прошлого. 

— Та ночь… когда я только сюда приехала… — произношу запинаясь. — Возможно это тогда случилось. Я не знаю…

— Когда я был с тобой в ту ночь, я думал о том, как хочу, чтобы получился еще один ребенок, — неожиданно признается Огнев. — Я ведь все пропустил. Не трогал твой живот. Не ждал сына вместе с тобой.