Узы ненависти (СИ) - Кит Тата



— Ты обещал, что не тронешь его, пока я с тобой. Я всё ещё с тобой.

Мужчина смотрел мне прямо в глаза. Брови сведены над переносицей. Челюсти напряжены, губы сжаты в тонкую линию.

Не сводя с меня взгляд, он жестом показал охранникам, чтобы не трогали Диму.

Послышались хлопки дверей внедорожников. Зарычали двигатели.

Покачав головой, Арчи направился к машине, открыв пассажирскую дверь, терпеливо ждал, когда я подойду и устроюсь на заднем сидении.

Внедорожники один за другим покинули парковку, возвращая нас в тёмную тайгу.

В тяжелом молчании возвращались в особняк. Весь путь смотрела в окно невидящим взглядом, сдерживая непролитые слёзы, не желая выдать свою слабость и глубину обиды.

Всё, что со мной делал Арчи, показалось сущим пустяком в сравнении с тем ударом, что нанёс мне родной брат.

Только родной человек может принести самую настоящую боль, что не даёт дышать полной грудью, тянет на дно и медленно убивает.

Потому что ты не ждешь…

Не ждешь, что близкий тебе человек способен вонзить нож в спину, самодовольно при этом улыбаясь. Ты доверяешь ему, веришь.

Но в итоге слепое доверие бьёт больнее всего.

Арчи нерешительно коснулся моей руки, что лежала на колене. Прижала к себе ладонь, не желая чувствовать чей-либо телесный контакт, чьё-либо присутствие рядом с собой. Я хотела остаться одна. Наедине со своей обидой, сжимающей сердце и горло в сдерживаемых рыданиях.

Едва внедорожник остановился на подъездном круге перед парадным фасадом, я открыла дверь автомобиля и бросилась бежать. Плевать куда и зачем, лишь бы подальше.

Высокие каблуки застревали в земле. Недолго думая сбросила туфли и побежала прочь, не оглядываясь. Позади остались особняк, беседка, белоснежные лавочки и узкая тропинка между ними. Я всё глубже погружалась в темную тайгу.

В ноги больно впивались камни и оголенные корни деревьев. Лицо и руки царапало встречными ветками, но я продолжала бежать, не замечая боли.

Наконец, лес закончился. Моему взору открылось небольшое озеро с каменистым берегом. Остановилась, рухнула на колени близ водной глади, что переливалась в лучах.

Позволила себе пролить первую слезинку, которая вскоре переросла в душащий поток солёных слез. Мои тихие всхлипы и рыдание стремительно перерастали в вой. Вой одинокого раненного зверя, кому никто не придёт на помощь и не сможет залечить раны. Теперь он один на один со своей болью, как и я.

Вздрагивая от рыданий, спрятала лицо в ладонях. На плечи заботливо легла ткань. Встрепенулась и встала на ноги. Обернувшись, увидела Арчи в одной белой рубашке. Его пиджак лежал на камнях у моих ног.

На смену отчаянию пришла ненависть. Та самая жгучая ненависть, что была к этому мужчине в первые дни нашего «знакомства».

— Ненавижу! — произнесла сквозь сжатые зубы, глядя в его серьёзное лицо сквозь пелену слёз. — Как же я тебя ненавижу!

Подхожу ближе и, что есть сил, бью в грудь. Ещё и ещё.

Но Арчи молчит и не двигается с места. Не пытается меня остановить или влепить отрезвляющую пощечину. Он терпит неконтролируемый приступ моего гнева, позволяя бить снова и снова.

— Ненавижу! Ненавижу тебя, ублюдок! Это всё из-за тебя… Это всё ты виноват…

Арчи поднимает руки, а я внутренне ликую, словно садомазахист, ожидающий удара. Но, вместо того, чтобы ударить, мужчина рывком притягивает меня к себе и крепко обнимает, зарывшись пальцами в растрепанные ветром волосы.

— Успокойся, — шепчет мне в макушку и нежно целует. — Успокойся, малышка.

Меня окутывает его древесно-цитрусовым ароматом, но я продолжаю отталкивать и бить ладонями и кулаками, куда придётся. Вкладываю в свои удары всю ту боль и обиду, что накопились во мне за прошедшие два месяца и сегодня, наконец, достигли своего апогея.

Но мужчина, словно не замечает моих попыток причинить ему боль. Он лишь крепче прижимает меня к себе.

Сдаюсь. Опускаю руки и просто сдаюсь его воле и силе. Я устала бороться. Устала быть сильной. Устала сопротивляться его звериному натиску.

Пусть делает, что хочет. Мне уже все равно, я больше не могу …

Арчи нежно гладит меня по спине и аккуратно покачивает в своих теплых объятиях. Молча плачу, уткнувшись ему в плечо.

С озера подул холодный ветер, заставляя мелко дрожать.

— Пойдём отсюда, — тихо сказал Арчи и выпустил из своих теплых объятий, от чего стало ещё холоднее и, как ни странно, одиноко.

Подняв пиджак с каменистого берега, мужчина снова накинул его мне на плечи и, обняв за талию, повел в сторону особняка.

Но стоило мне сделать первый шаг, как ноги подкосились от острой боли в пятках. Опустила взгляд и увидела кровь на камнях.

Без лишних слов Арчи подхватил меня на руки и понес по узкой, практически заросшей тропинке через лес.

Занёс в особняк и поднялся со мной вверх прямиком в свою спальню. Прошёл в ванную комнату, где аккуратно поставил меня на мягкий коврик. Стянул пиджак и взглядом указал на платье, что висело лохмотьями, едва прикрывая грудь. Повернулась к нему спиной и перекинула через плечо волосы, позволяя расстегнуть молнию на спине.

Арчи неторопливо потянул язычок бегунка вниз и спустил платье, которое воздушным облаком упало к ногам.

Зашла в душевую кабинку и включила горячую воду, чтобы смыть с себя и этот день к чертовой матери. Смыть так же, как и большинство дней проведенных в этом доме.

Долгое время стояла под потоками воды, закрыв глаза. В голове не было мыслей. Я не хотела думать, не хотела анализировать и делать выводы. Я просто хотела раствориться в этой воде, стать с ней единым целым.

Ощутила за спиной чьё-то внезапное присутствие. Развернулась и попала в плен серых глаз, которые смотрели на меня с небывалой ранее нежностью.

Арчи не пытался коснуться меня, он просто смотрел. Смотрел так, будто извинялся. Его губы были плотно сжаты, по лицу стекала вода, заставляя немного щуриться, но он не сводил с меня взгляда, словно боялся, что исчезну, растворюсь в этой воде.

Мужчина наклонился, остановившись в миллиметре от моих губ, завел свои руки мне за спину и выключил воду. Отстранился и покинул душевую кабинку, от чего сразу стало холодно и тоскливо.

Но он вернулся. Его бедра были обернуты полотенцем, а другим он обернул меня, стараясь завязать неумелый узел на груди. Снова подхватил на руки и понёс в свою комнату, где аккуратно уложил на постель и лег рядом, притягивая меня в свои объятия.

Отстранилась от него, желая видеть его серые глаза, с таящейся в них сталью.

— Спи, малышка, — шепнули его губы и невесомо поцеловали в лоб. — Спи.

Сильные руки крепче прижали к горячему телу. Я слушала спокойный стук его сердца, ровное дыхание и, кажется, сама становилась спокойнее.

Сердце ныло, душа рвалась на части, а я нашла утешение в объятиях своего губителя.

Проснулась от того, что кто-то очень злой и несдержанный матерился шепотом в тишине комнаты.

Я всё еще находилась в постели Арчи, вот только его самого рядом не оказалось. Прикрывая обнаженную грудь одеялом, неторопливо села и увидела, как Арчи, сидя на полу, ведет неравный бой с лейкопластырем, который прилип к его пальцам.

— Да, чтоб тебя, — шипел мужчина, пытаясь скинуть липучку с пальцев одной руки, но она тут же цеплялась к пальцам другой. — Черт!

Раздался его тихий рык, невольно вызывая улыбку на моем лице.

— Лейкопластырь — это твой криптонит? — не удержалась и подколола Арчи, пряча улыбку за краем одеяла.

Мужчина резко поднял взгляд, нахмурил брови сильнее, чем до того, когда думал, что я его не вижу. Психанул и, наконец-таки, отклеил злосчастный кусочек пластыря от пальцев, отбросив его в сторону.

— Хрень какую-то придумали, — раздраженно проворчал он, вставая с пола. — Дальше сама.