Людмила Белякова - Сезон любви

«Конечно, фриланс – это дар небес, – размышляла Липа, глядя в потолок, на котором, как на небосводе, красовались маленькие черные кометы – следы прибитых за прошлые лета комаров. – Но только тогда, когда много заказов. Да, високосный год кончился. Но сдается мне, его влияние будет сказываться еще какое-то время… Ведь и в прошлом году не все так паршиво для меня разворачивалось, по первости все было нормально… Интересно, когда этот вонючий шлейф развеется?… Да, а что бы написать в новом объявлении? Что я хочу получить на выходе?»

Но вставать в любом случае надо – никогда не валяться в постели подолгу Липу приучили еще в детстве.

Липа только-только успела расправиться с завтраком, как зазвонил городской. Мобильный Липа включала после десяти – это знали все хорошие знакомые.

– Олимпиада Иннокентьевна, доброе утро… Не разбудил? – прозвучал в трубке голос Ромы Гуслярова.

«Ох, если бы ты меня хоть когда-нибудь разбудил!..»

– Да ну что вы, Роман Дмитриевич, – чуть снисходительно ответила Липа. – День-деньской на дворе. Уж когда встала, вся в делах.

– Отлично… А к нам вы не сможете подъехать сегодня-завтра?

– Мм… Сегодня часа в два удобно будет? У меня окно в деловом расписании.

Положив трубку, Липа вдруг поняла, что не спросила РДГ-2, зачем ей надо ехать в УВД – по делу г-на Покойницкого или у родной милиции опять есть к ней срочное и ответственное задание?

«Перезвонить, что ли? Брать диктофон и прочее? А, возьму – лишним не будет. Журналист и женщина всегда должны быть в форме».

День был отличный, солнце сияло, планомерно разгоняя ледяные натоптыши с тротуаров по темным углам. Липа давно не каталась на трамвае – остановки неудобно расположены, но ей не терпелось добраться до УВД и… увидеть, то есть узнать, что за работенку решили ей поручить. Поэтому она вышла почти за полтора часа до встречи, поехала на трамвае, повышенно громыхливом, но почему-то удивительно обаятельном, энергично прошлась до милицейского подворья, где гужевались милиционеры и разъезжали туда-сюда патрульные машины.

– А, Олимпиада Иннокентьевна, – озарился улыбкой Гусляров, когда Липа сунула нос в дверь. – Вы зайдите, посидите… Я сейчас.

Он быстро промелькнул мимо Липы, и минут пятнадцать она сидела в его кабинете, озираясь.

К сожалению, ничего говорящего о личных привязанностях РДГ-2 в кабинете не было – календарь на стенке был простенький, никаких фотографий на столе – спартанская обстановка. Ну, понятно – карающие органы… Тут не до сантиментов.

– Олимпиада Иннокентьевна, – Липа вздрогнула, оглянувшись на голос Гуслярова, – пройдемте к начальству.

«Ну чего ты меня все по отчеству да по отчеству… Я что – старая?! Я особа старшего девичьего возраста!»

– Олимпиада Иннокентьевна, вот вам от нашего управления. – Седой полковник вынул откуда-то из-под стола пакет и протянул его Липе. – За проделанную работу.

– Да вы это зря – мне же должны гонорар заплатить, – сделала очень-очень честные глаза Липа…

– Нет, мы специально узнавали – гонорары там не платят, так что… Спасибо вам еще раз.

– Пожалуйста, обращайтесь, – сказала Липа, принимая подарок.

«Тяжелый… И что они там придумали?»

– Да, вот об этом я и хотел с вами поговорить… Вы сейчас где работаете, если не секрет?

– Да вроде и нигде… Там-сям. Сейчас в отрасли застой. Специфический бизнес, знаете ли. Люди экономят на необязательном, в том числе и на литературных продуктах в пользу продуктов питания.

– Так, ясно… А как вы смотрите на то, чтобы постоянно работать в органах внутренних дел?

– Мм, а в каком качестве? – несказанно удивилась Липа, даже и не пытаясь угнаться за собственной нижней челюстью.

«Во – тайный агент, кличка Липа! Посиделки в маленькой комнатке и на меня, что ли, тоже действуют?!»

– Нам с нового года дали единицу – должность пресс-секретаря. В целях оживления связей с общественностью и средствами массовой информации, для создания положительного образа сотрудника милиции.

– А что, – сказала Липа чуть сдавленно, – мне такая работа близка.

– У вас ведь профильное образование?

– Да, с этим у меня все в порядке. Профессиональные награды имеются.

– Неужели? Прекрасно! Но если вам надо подумать, мы вас не торопим. Шаг этот важный.

«Ага – бывших разведчиков не бывает… Или это про другое?»

– Да, я-то в принципе совсем не против, мне здесь вполне психологически комфортно. Тем, на которых я могла бы показать свое мастерство, у вас хоть отбавляй… Просто я должна обдумать, как сочетать работу в милиции с другими моими обязанностями.

– Это с какими, например? – чуть напрягся полковник.

– Ну, коль скоро я журналист, и довольно известный, люди приходят ко мне со своими проблемами, я должна как-то отзываться, что-то предпринимать… Социальная миссия.

– А, это похвально. С телевидением вы контакт имеете?

– Ну да, – насупилась Липа, будто глядя внутрь себя, – небольшой, но положительный. Связь с коллегами я налаживаю быстро.

– Так вот вы и подумайте – мы пока человека искать не будем.

– Я вас поняла, – пробормотала Липа, сдерживаясь из последних сил, чтобы не расплыться в довольной улыбке и не броситься – прямо через широкий стол – на шею седому полковнику. – Я извещу вас о моем решении в течение двух дней.

– Так, – сказала Липа грозно, останавливаясь на пороге кабинета Гуслярова. – Не вам ли я обязана этой приятной неожиданностью?

– Ну а если и мне? – улыбнулся он, подняв глаза от клавиатуры. – Как вы – согласились на предложение? Присядьте.

– Нет, я пойду, – мотнула головой Липа. – Я взволнована. Взяла тайм-аут на обдумывание этого ответственного жизненного шага. Увидимся!

Выйдя с территории УВД, Липа позвонила Кузе и сказала, что сейчас подъедет с очень важными новостями.

– Точно ты его зацепила, – сказала Кузя, с торжеством – будто это она, по старинному семейному рецепту, тайком от Липы, целенаправленно привораживала РДГ-2 корнем мандрагоры.

– Кто знает, Кузик. Заметь – как только високосный год закончился, так сразу подвижки ледяных полей начались.

– Ой, да хоть бы… Надоело все до чертиков! А чего он еще говорил?

– Просил не торопиться с принятием предложения… Важный шаг, говорил.

– Ты это о чем?! – чуть опешила лучшая подруга. – Это ты о ком?!

– Да о начальнике этом! Седом! В звездочках! А ты что подумала?… Об этом еще рано!

Они еще от души посмеялись над этой своей дурацкой и неустроенной жизнью. Кот Тишка, пришедший засвидетельствовать почтение Липе, послушал их пять минут, скрутил широкую рыжую морду в недовольную мину, поставил полосатый хвост вертикально – точно как милицейский жезл – и ушел обратно в комнаты, к Кузиному папе.

– А ты в форме ходить будешь? – уточнила Алена, которой Липа дозвонилась из дому на киностудию – та работала в вечернюю смену, озвучивая очередной кусок вторичного телемыла.

– Не, я вольнонаемной буду. Мне не положено. Надо где-то в завалах костюм деловой нарыть. Ведь где-то был, мерзавец?! И не один…

– А так и лучше. Не люблю формы.

«Так, похоже, вопрос о подаче объявления отпадает, – думала Липа вечером, вполглаза наблюдая по телевизору неаппетитный американский сериал. – Или?… Надо действительно все обдумать… Милиция! Но из благодарности я должна там хоть годик – до уверенного конца кризиса – отработать. Просто из благодарности, что наваяли г-ну Покойницкому аж три проверки! Это вполне эквивалентно одному хорошему мордобою. Страшно подумать, сколько мне пришлось бы заплатить наемному исполнителю экзекуции! И еще надбавку бы запросил – за особую противность и вредность».

«Да, третьего объявления я точно подавать не буду… Работой я обеспечена, минимальным пайком – тоже, – размышляла Липа, готовясь в девять утра позвонить по месту своей новой работы. – А жаль! Такие люди приходили! Галерея образов! Ну да ладно – верно, в милиции не хуже будет… Главное, один яркий образ там точно имеется… Так, девять часов есть! Звоним и… соглашаемся».

Полковник сказал, что Липе надо будет – если она надумает принять предложение – позвонить в отдел кадров. Тамошнее начальственное меццо-сопрано велело Липе подъехать в управление. Там Липе надавали кучу бумаг – написать заявление, заполнить анкету и изобразить «в произвольной форме» автобиографию. Гусляров по пути ей нигде не попался, поэтому Липа решила заглянуть к нему сама, на самую маленькую минуточку. Все-таки она чем-то ему обязана.

Гусляров оказался на месте.

– Вы присядьте на секундочку, Олимпиада Иннокентьевна…

– Да я пойду, наверное… Вроде у меня первый рабочий день завтра… Подготовиться надо… Морально!

– Нет, вы присядьте. Что вам волноваться – такому профессионалу? Вы фактически у нас уже работаете… А у меня к вам еще одно дело, личного плана.

«Ой-ой-ой! – чуть не закричала Липа, но невероятным усилием воли сдержалась и присела на давно знакомый ее попе стул. – Какое ж такое личное дело-то?»