Алискина мечта (СИ) - Волк Татьяна

— Вы знаете, я тут подумала. Наверное, я ещё раз с ним поговорю.

— Воот, — довольно протянул мой начальник. — Рад, что к тебе здравый смысл вернулся. А теперь сделай мордашку повеселее. День такой чудесный. У тебя личная драма опять откладывается. И вперед. Работать, Вагина! Работать! И смени наконец фамилию на девичью. А то каждый раз тянет заржать, когда её произношу.

Я вспыхнула и выскочила из кабинета. А не такой уж и плохой у меня начальник. По крайней мере временами бывает.

Уже после рабочего дня захожу в подъезд в предвкушении разговора со Степновым. Полная надежд и радостных ожиданий, и тут словно по закону подлости вижу его самого. В компании его Лизочки нагруженной пакетами. Нет при ней я точно ему сейчас говорить ничего не буду. Лучше позже пришлю сообщение, чтобы в подъезд вышел.

— Масюсь, это ведь ничего что я твою карточку почти опустошила? Сама себе удивляюсь, ведь у вас в городе даже магазинов приличных нет.

Глеб бросает на меня взгляд и становится рядом со своей квохчущей курицей. Как-то мои надежды начали подтаивать, после того как он виноватые глаза от меня отвел. Но продолжаю стоять буквально в метре от него в ожидании лифта.

— А в женскую консультацию ходила? У нас же рядом. Я тебе карту утром вообще-то для этого давал. Может на анализы какие-нибудь деньги понадобились бы. УЗИ опять же. Показала бы мне.

— Так. Глеб! Вот не надо меня обижать! По срокам ребёнок точно твой! — тут же насуплено засуетилась Лиза.

А я сразу как-то подрасстроилась. Абу или Мухаммед значит точно откладываются.

— Да я просто хотел сказать, что на учет, наверное, надо встать. Какой у тебя кстати, срок уже?

Лиза беспечно машет рукой.

— Да не переживай ты так, папаша. Мы здоровенькие. Всё ещё успеется.

— А я всё-таки хотел бы убедиться, что с маленьким нашим всё в порядке, — почему-то настаивает на своем Глеб. — Не хочешь в эту, иди в частную клинику. Деда заодно выгуляешь. УЗИ сделаете. Потом покажешь мне как там эта булавка сейчас выглядит.

Почему-то у Лизы начинают бегать глаза, но прежде, чем я хотя бы задумываюсь о причине, женщина щетинится:

— А, по-моему, ты мне просто не доверяешь! Думаешь я просто так сюда приехала? Меня мать уже полтора года домой зовёт!

— Однако же эти полтора года тебя туда никакими калачами не заманишь! — в тон ей цедит сквозь зубы Глеб. — Я блядь не могу бросить работу и водить тебя за руку по женским клиникам. Зато дед мой может. Просто сходишь для моего спокойствия!

Его девушка вместо того, чтобы согласиться, тут же хватается за живот и вскрикивает.

— Ай! Ай-яй-яй!

Глеб смотрит на неё сквозь прищур, изогнув бровь:

— Что такое? Аппендицит?

Даже мне в его голосе слышна насмешка. Из-за чего Лиза возмущенно шипит.

— Дурак! Это ты меня довёл! Вот потеряю твоего ребёнка — будешь знать!

Ну просто цирк на дроте.

Глеб, как и я смотрит на неё с недоверием, но в следующую секунду эта ненормальная счастливо улыбается.

— Ой, толкается!

Она гладит себя по абсолютно плоскому животу, обтянутому короткой тряпочкой. И прикладывает ладонь Степнова к своему пупку.

— Чувствуешь?

— Я как-то вообще ничего не чувствую…

Выговаривает Глеб, и Лиза в раздражении отталкивает от себя его руку.

— Вот вы мужчины толстокожие! Наш кисюша пинается, а ты даже ничего не чувствуешь!

Гадство. Похоже ребёнок тоже настоящий. Ну по крайней мере я бы точно не стала прикладывать ладонь мужика к своему животу, чтобы он почувствовал шевеления того, кто там не живёт.

Поднявшееся было после разговора с Вячеславом Сергеевичем настроение опять упало. А вместе с ним гулко шлепнулось об пол и разбитое сердце, когда двери лифта разъехались, а Глеб привычным движением положил ладонь на поясницу своей пассии и завел её в лифт.

— Я тут кстати, такое бельё прикупила. Тебе точно понравится, — будто и не было только что неприятных моментов щебечет Лизавета.

А я словно какой-то камикадзе, который хочет сделать себе ещё больнее, хотя куда уж хуже! Ведь очевидно же, что суток не прошло, как он сошёлся со своей! На автомате захожу вслед за ними. Бью по кнопке нашего этажа. Мой сердитый, покрасневший от гнева взор будто приклеился к руке Глеба на спине этой швабры. Степнов бросил на меня ещё один взгляд и эта рука опала. Скрестились с ним глазами, и я поняла, что настоящее наше прощание было не вчера, когда я сгоряча наговорила ему ерунды. Ну какими друзьями я могу с ним быть?! Он что совсем дурак?! Зачем вообще так просто меня отпустил?! А вот именно сейчас, когда я поняла, что он принял эти мои условия. Так безропотно и легко. Словно ему вообще раз плюнуть со мной расстаться. И сойтись с этой дурой, которая ему изменила уже не раз и не два. И вот подходить к нему сейчас и говорить, что вчера сморозила глупость, а сегодня подумала холодной головой о вчерашнем и передумала было бы ещё большим унижением для меня, чем выслушивать их неловкие предложения о помощи. Ведь сразу, как только они о беременности Лизы узнали, так я для них отошла на второй план. Уже потому как они эту помощь предлагали было понятно, что я должна уйти.

Я после этого всего чувствую себя какой-то использованной. Использованной и выброшенной. Так что и пусть они теперь живут со своей недалёкой! Они её точно заслужили!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Выхожу из лифта и захожу в свою квартиру. Дома ещё никого нет, так что я успеваю принять душ и прямо так с мокрыми волосами и в простеньком халате устроиться на кухне с ноутбуком. Тем более это всё равно сейчас для меня почти что моя комната. Моя мечта сбежать отсюда обрела только более чёткие очертания. Шарюсь в интернете в поисках более высокооплачиваемой работы. Как какая-то героиня индийского фильма тихонько фантазирую, что если всё-таки у меня родится мальчик, то уж я-то точно выращу его настоящим мужчиной. А не одним из таких мудаков, которые меня окружают. Месть я конечно не планирую. Ну их всех! Но убраться отсюда хочется просто неимоверно. Куда-нибудь к светлому будущему наконец. Потому что в край достала вся эта безнадёга. Листаю объявления с вакансиями, мечтаю, как всё-таки сниму квартиру подальше отсюда, чтоб и мне и сыну было там хорошо, и в этот момент в коридоре начинает греметь ключами Анатолий. У меня даже волосы высохнуть ещё не успели. И я не ожидала его появления в коридоре в такую рань. Поддернула свой халат, чтобы из выреза не торчала моя грудь, а разъехавшиеся полы не являли мои белые ляжки, по которым этот козёл мог бы скользить облизывающим взглядом. Выпрямила спину, и на всякий случай присматриваю что-нибудь поувесистее рядом с собой. Нет. Моя душа конечно уже давно жаждет крови, но я осматриваюсь не потому что совсем с ума сошла. Просто с моим везением…

Сначала замечаю на плите сковородку с ужином, который начала было разогревать на медленном огне. Потом как этот мамин Толясик встает в дверном проеме.

— Матери нет твоей ещё? — как-то подозрительно спрашивает. Почему-то вижу его чуть ли не в чёрном облаке. Я демонстративно смотрю на часы на стене и указываю ему на то, что он и сам прекрасно знает. Не первый год мать за нос водит обещаниями семейного счастья.

— Вы же прекрасно знаете, что она приходит позже!

Толик кивает головой и достает из-под стола табуретку.

Усаживается напротив меня и смотрит опять прямым влажным взглядом. Я подняла голову от экрана ноутбука и уставилась на него не скрывая злости.

— Глаза не сломаете?!

Он пальцами теребит свою ижнюю губу и мерзенько ухмыляется.

— Смотри-ка, зазнайка какая. Норовистая. А ведь я мог бы тебе помочь.

— Что?! — строго спрашиваю у него. Нет. Я уже достаточно взрослая чтобы понимать эти блядские намёки. Просто пытаюсь дать ему возможность откатить назад и вспомнить о моей матери. Но мужик не понимает моих реверансов.