Бывший. Цена измены (СИ) - Эдельвейс Анна

Я замолкла.

Я несколько месяцев играю в странную игру, которую затеяли эти двое. Марк и Роман. А ещё Грымза плюс Наташа. Да идут они лесом.

Я отбиваюсь от них ото всех. Они соревнуются подарками, ревностью, подлостью. Мой ребёнок каким-то образом оказался в центре интриги. Сумасшедшая баба шлёт мне и моему ребёнку проклятия.

Я удивлённо, с досадой вгляделась в двух мужчин.

Марк и Роман смотрели на меня молча, я на них.

— Подождите. Снова у вас разбитые лица, наверное, теперь это ваша традиция — мордобой? Или у вас произошло нечто такое, что вы влюбились друг друга, прям побратались. Рвёте мою душу на части.

Один готов задушить от ревности. Другой прёт буром, доказывая свои права на ребёнка. Мне ваши родственники посылают проклятия. Я сейчас чуть с ума не сошла от горя что один помер, а другой оказался подлецом. Где правда и где конец этой верёвочки?

Я попятилась к двери, выкрикнула:

— Идите к чёрту. Оба!

Я вышла из палаты и пошла по коридору на выход. Меня окликнула женщина из гардероба.

А, ну да. Я чуть не забыла забрать пуховик. Оделась. Сняла бахилы.

Вышла на улицу. Посыпал мелкий снежок. Время пять утра. Город просыпается.

Зимняя темнота висит над кварталом. Подмораживает. Дорога — песня. Гололёд с напылением снежка.

Думать об этих двоих, оставшихся в палате не хотелось. Толком я не знала что произошло. Почему они вместе, кто из них кого спас. Как вообще все герои моей драмы собрались в одной точке? Марк, Роман, я, Грымза.

Когда успели "подружиться" Роман и Марк. Как Грымза умудрилась поджечь кафе.

Я медленно выползала по гололёду со стоянки. Машин на парковке дофига. Одно слово "больница". Здесь, к сожалению, вечный аншлаг.

Надо приехать домой, сразу набрать ванну, согреться, прийти в себя. Никиту оставлю дома, сегодня не поведу в садик. Лучше пойдём, сходим куда нибудь вдвоём. Говорят, в "Острове мечты" отличные аттракционы.

Вот я и осталась женщиной-сиротой. Без мужчин, без подруги. Одних сама разогнала, другая самостоятельно вычеркнула себя предательством.

Ну и ночка. Главное, что всё хорошо закончилось, все живы.

Снова я и сынишка вдвоём. И бесконечная жизнь со своими проблемами и радостями. Ну, что. Проблем, я, кажется, отхлебала изрядно, может достаточно? Не пора ли отправиться за радостями.

Хватит печалится. Скоро Новый год. Нарядим с Никитой ёлку, загадаем кучу желаний, наготовим вкусняшек, дадим Тишке косточку и будем встречать Новый год.

Меня накрыло понимание того, что моя лучшая подруга, человек, которому я доверяла всё-всё оказалась предателем. Очень тяжёлое чувство. Сердце снова заныло больным зубом. Интересно, сколько ещё может выдержать моё бедное сердечко…

Сыпал мокрый снег, моментально налипал на стекло, дворники не справлялись, скулили, ползая по стеклу.

Что то я отвлеклась. Где это я еду. Я всматривалась сквозь неровное мерцание фонарей, пытаясь найти ориентиры через мутные стёкла. Со своими размышлениями я давно перестала следить за дорогой.

Стала вертеть головой, кажется, я пропустила поворот. Резко крутанула руль, пытаясь успеть в последние метры разворота. Машину понесло как санки, я попыталась вывернуть.

И всё. Треск. Темнота.

Где то далеко-далеко я слышала голоса, меня трясли, несли, что то спрашивали. Я как будто понимала, что происходит вокруг и не понимала, была как во сне.

Потом выяснится, что машину развернуло, я перескочила заледеневший тротуар, влетела в дерево. Какое счастье что было раннее утро и никого из пешеходов не было на улице.

Меня спасла аварийная подушка безопасности. Правда удар в лицо пришёлся нехилый. Хорошо, подголовник сзади. Ремень безопасности перестарался, мои рёбра оказались слабее, чем он предполагал.

Теперь за мной приехала скорая, ангелы в белых халатах решили покатать меня на своей машинке. Нашли мой телефон. Позвонили на последний набор номера.

Трубку взяла Наташка, она сразу сообразила, что то случилось. Поговорила со скорой.

Жизнь вертелась вокруг меня вполне без меня.

Между прочим, в скорой я довольно быстро пришла в себя. Вразумительно отвечала на вопросы. Вполне бодро прошла осмотр и довольно спокойно услышала вердикт:

Ушиб грудной клетки. Перелом ребра. Ушибы мягких тканей. Сотрясение мозга.

Спасибо подушке безопасности. От моей машинки осталась клякса. В отличие от меня, ей повезло меньше.

Я лежала в палате одна. Две пустые койки ждали своих пациентов. Свёрнутые в рулон матрасы гостеприимно торчали свесившейся клеёнкой.

Я вздохнула, небо окрасилось сияющими звёздами, я чуть не забыла как вообще дышать. Свирепая боль скрутила, полоснула лезвием в груди. Ничего себе, оказывается перелом ребра то ещё удовольствие. Странно, мне показалось, что у меня ничего не болело, разве голова раскалывалась и подташнивало.

Оказывается, если не шевелиться и не дышать, можно жить без салюта перед глазами. Каждый вдох давал мне сдачу, но не дышать я тоже не могла.

Я скулила каждому вошедшему в белом халате:

— Пожалуйста, пустите меня домой. У меня ничего не болит.

Жаль, моё сипение никого не могло убедить, что мне и вправду пора.

Часам к десяти приехала Наташа.

Я обалдела от её наглости.

— Жанна, прости меня. Я не виновата настолько, как ты себе рисуешь.

Я смотрела на неё, диву давалась. Вот это наглость!

Я тяжело дышала, вот херня, что там такое с дыханием.

Доктор сказал, скоро всё пройдёт. Мне каждое слово давалось с трудом, — Наташ, тебе не надо ничего объяснять. Если я оказалась лишней в твоей дружбе с Грымзой, встала между вашими интересами, я тебя не держу. Ты же по телефону всё мне ясно сказала.

— Никиту в детдом сдать? Парировала Наташа, — Давай, мать ты помолчишь, а я всё расскажу. Потом пойду туда, куда ты скажешь. Но не надолго. Я тебе говорила, я подруга и навсегда ею останусь.

Первое: Никита в садике. Про тебя он ничего не знает.

Второе: я буду забирать, водить, смотреть за ним пока ты не выздоровеешь. Я его крёстная и это самое малое, что я могу сделать.

Третье: выздоровеешь и поговорим. Я тебе всё расскажу.

— Нет.

— Что нет? — Наташа вздохнула.

— Сейчас говори.

Она молча сидела, теребила ручку сумки.

— Чего молчишь? Придумываешь чего наврать? — я не могла скрыть раздражения.

— С одной стороны, Жанна, тебе можно всё сказать, не опасаясь, что ты полезешь в рукопашную, — Наташка не смотрела мне в лицо,–

С другой стороны, а ну как инфаркт от переживаний и подбитой гордости тебя накроет, тогда как?

У неё звякнул телефон. Наташка была ретиво настроена, она энергично достала телефон, вышла в коридор вешать подзатыльники подчинённым. То, что она не на работе, значило, что кто то сделает её работу за неё.

Она вернулась с квадратными глазами — Прикинь! Роман, Грымза, я отсутствуем, на работе началась вакханалия. Не раздать каждому люлей, все как крысы смоются или будут весь день чаи гонять, сама понимаешь.

Вошли медики. Долго слушали, осматривали моё покорное тельце. Снова повезли на рентген. Я на всё была согласна, лишь бы отпустили домой.

Меня доставили назад, абсолютно игнорируя моя попытки завершить визит в это чудесное место. Наташка терпеливо ждала. Вышла вслед за сестричкой. Знаю, совала деньги, спрашивала что, да как.

Вернулась в палату, прикрыла дверь.

— Чёрт, курить нельзя.

Вздохнула, села поудобнее.

— Вот, возьми свой телефон. Я его под расписку забрала. Остальные вещи, документы домой к тебе отвезу. Паспорт твой вот тут, на тумбочку положу.

Она помолчала, потом задумчиво протянула: — Знаешь, Жанка, мне ведь потому позвонили, что ты мне последней звонила.

Я между прочим, посмотрела на список твоих контактов. Я у тебя "Натуся", потом "сынок" — там мордашка маленького человека. "Роман работа". Есть загадочный контакт "Бывший".