Это небо (ЛП) - Доутон Отем

— Видео обо мне.

Меня так тошнит от напряжения, что я теряюсь. Что за видео? Домашнее порно? Ох, черт. Пожалуйста, только не это.

Я наклоняюсь ближе, касаюсь ее руки. На экране телефона открыт сайт о знаменитостях. Вверху страницы снимок Джеммы с бывшим. Они улыбаются, он небрежно обнимает ее за плечи, а мне хочется залезть в телефон и оторвать ему руку.

Сердцу ни к чему очередная встряска.

«Однажды в Голливуде»

Что дальше?

Неужели следующим в длинном списке невезучих знаменитостей окажется Рен Паркхерст, известный фанатам «Воя» как Хантер Дигби?

Актер снова попал в газетные заголовки. На этот раз в связи с тем, что в понедельник он устроил пьяный дебош в бургерной. Очевидцы сообщают, что полиция задержала Паркхерста после того, как заплетающимся языком он начал требовать у управляющего кетчуп и шоколадное мороженое.

Вчера вечером актера отпустили под залог, но странности продолжились. Сегодня утром Паркхерст выложил на страницу в «Фейсбуке» видео, записанное для его бывшей девушки Джеммы Сэйерс. Потом ролик был удален, но его успели скопировать и выложить на «Ютуб».

Источник сообщил, что Паркхерст пытается совладать с негативной реакцией фанатов, которая преследует его с тех пор, как в прошлом месяце всплыло видео, в котором Сэйерс застукала актера с неизвестной женщиной в туалете ресторана.

Согласно нашему источнику, Паркхерст страдает бессонницей и из-за недавних потрясений потерял душевное равновесие.

— Джемма.

Она переводит глаза на меня — становится ясно, что она вот-вот заплачет. Лицо порозовело, вид осоловелый. Я чувствую ее боль.

Я снова зову Джемму по имени, такое ощущение, что все ее эмоции переходят мне. Она терзается, воздух сгущается. Дикие мысли, которые я хранил в глубине души, всплывают на поверхность.

Мысль номер один: мне страшно, что Джемма не ответит на мои чувства взаимностью.

Мысль вторая: поговорить откровенно. Объяснить и рассказать, что я не хочу быть для нее временным вариантом. Никогда не хотел.

Мысль третья: прошлое. Мое прошлое. Два года я ходил с низко опущенной головой, шаркал ногами, двигался по кругу, игнорировал злые воспоминания, грызшие меня изнутри, потому что трусил попробовать жить по-другому. И посмотрите, куда меня это привело.

Конечно, выкладывать все это Джемме, когда она мучается из-за бывшего, — это подлость.

Я наклоняюсь к окну и делаю несколько вдохов. Когда я оборачиваюсь, глаза у нее опущены, большой палец завис над синей ссылкой.

— Не нажимай, — предупреждаю я.

Но она все равно нажимает.

Джемма

«Не нажимай».

— Хуже не будет, — дрожа, произношу я.

Видео загружается, лицо Рена заполняет экран.

«Хуже не будет».

Знаю, о чем вы думаете: не говори гоп, пока не перепрыгнешь.

Вы верно мыслите.

Первое, что я замечаю, когда ролик начинается, — это растрепанные волосы. Потом я вижу щетину пшеничного оттенка на подбородке и щеках, прикрытые глаза и опущенные уголки губ. Вид у Рена изящный, словно четыре дня назад он собирался помыться и побриться, но решил не заморачиваться и с тех пор отдыхает в пляжном баре в Малибу. Судя по ракурсу и качеству съемки, он снимал сам себя на телефон.

— Джемма, — начинает он неразборчивым голосом; он явно пил, кто знает, может, еще что принимал. — Малышка, знаю, я тебя обидел. Знаю, я не заслуживаю твоего прощения, но ты должна знать, что я сильно по тебе скучаю.

Изображение скачет, когда Рен куда-то садится. Видно гору грязных вещей и полупустую бутылку скотча на деревянном столике. Я узнаю кухонную стойку из темно-серого гранита, уголок классного арт-объекта, который мы нашли в Эхо-Парке, мягкие зеленые листья виноградной лозы, которую я купила в прошлом месяце. Я перевожу глаза на Рена и резко втягиваю воздух.

Боже мой.

Он сидит в моем массажном кресле.

Дайте минутку подумать, пожалуйста.

Он сидит в моем массажном кресле. Мой бывший парень, который в буквальном смысле поимел меня на глазах у всего мира, сидит в моем кресле с подогревом сиденья, двумя подстаканниками и восьмью режимами.

— Его наглость не укладывается в голове, — бурчу я, потом замечаю футболку и вытаращиваю глаза. — Еще и футболка!

— И не говори, — кивает Лэндон.

— О чем он только думал?

Я перечитываю надпись несколько раз, чтобы наверняка сложить буквы в слова правильно; травматической дислексии не наблюдается.

На простой белой футболке жирными черными буквами написано: «ПРОСТИ МЕНЯ, ДЖЕММА».

Картинка сдвигается — Рен пытается установить телефон на кофейном столике и дважды его роняет. Движения настолько резкие, что он того и гляди упадет.

После того как он все-таки устанавливает телефон, он запрокидывает голову и воет:

— Я совершил ошибку. Тупую ошибку! — Он зажмуривается и обхватывает затылок руками. — Эта официантка ничего для меня не значит, она пустое место. Пожалуйста, не разрушай то, что между нами было, из-за одной ошибки. — Он открывает зеленые глаза, в которых стоят слезы. Настоящие слезы. — Без тебя я себе места не нахожу.

Со вздохом он поднимает с пола гитару.

Серьезно? Гитара? Такое ощущение, что я схожу с ума.

— Нет, нет, нет, — шиплю я.

Он берет первые аккорды.

Рен. Гитара. И Бруно Марс.

Я ошарашенно слушаю, как он поет о том, что взялся за ум, о том, что его выгнали из рая.

Осмотрите машину. На полу не лежат мозги? У меня сто процентов лопнула голова.

Глаза у Рена прикрыты. Голова запрокинута. Следует сознаться, что он прекрасен, когда поет, на фоне нежного звука гитары высокий тенор кристально чист.

Он допевает песню, смотрит в камеру и говорит:

— Я люблю тебя, Джемма Сэйерс. Когда ты ушла из моей жизни, солнце словно потухло.

Экран темнеет.

Наступает ошеломляющая тишина.

— Все хорошо? — спрашивает Лэндон тихим голосом.

«Все хорошо?»

Я начинаю хохотать, причем не нежным женственным смехом, а грубым гоготом клинически больной женщины или ведьмы из сказок.

Лэндон откашливается. Выглядит он несчастным.

— Джемма?

От смеха из глаз бегут слезы, а из носа текут сопли. Может, всему виной адреналин, а может, я тронулась умом. Прикладываю руку к груди, хватаю ртом воздух.

— Из… извини! — воплю я. — Не знаю, почему я смеюсь, но остановиться не получается!

Он ждет, показывает на телефон.

— Ты в шоке. Это…

— Невероятно! — смеюсь я сквозь слезы. — Сначала он мне изменил и послал куда подальше. А теперь его арестовывают из-за кетчупа, и он постит для меня музыкальный подарок. Что, по-твоему, он пытается доказать?

Лэндон на меня не смотрит. Он поджимает губы.

— Думаю, он хочет тебя вернуть. Он сделает для этого все возможное.

— Ничего не выйдет, — с трудом произношу я.

— Уверена? Вас многое связывает.

— Поверь мне. — Я вытираю нос тыльной стороной ладони. — Сегодня странный день, но я уверена, что ни при каких обстоятельствах не вернусь к парню, который занимался сексом с другой, пока я сидела и ждала шоколадный мусс. — Икая, я вздыхаю и продолжаю: — Вообще-то я планирую бежать в Мексику.

— Почему в Мексику? — морщит Лэндон лоб.

— Потому что Мексика близко. И вряд ли «Вой» популярен на другом берегу Рио-Гранде, так что Рена там не знают. Буду подавать тако и текилу в кантине, где мне будут платить за дружескую беседу и козье мясо.

— Джемма… — Он наклоняет голову.

— Ты, наверное, думаешь… — я хлюпаю носом, мысли путаются, — черт, не представляю даже, что ты думаешь. Если станет легче, я не чокнутая. Просто у меня острый приступ сумасшествия.

— Ты не чокнутая.

Я хлопаю глазами и кошусь на него с подозрением.

— Ты не чокнутая, — настаивает он, взгляд темных глаз смягчается.

— А кажется, что чокнутая, — шепчу я.

Он проводит костяшками по моему подбородку, стирая слезы, которые текли по лицу.