Клетка (ЛП) - Коул Стиви Дж.

35

Джуд

Габриэль говорит по телефону об оружии и кокаине. Один из его парней сидит со мной за кухонным столом, на столе лежит пистолет. Это ерунда. По сути, Габриэль взял меня в заложники. Этот неандерталец, сидящий напротив меня, наблюдает за каждым моим гребаным движением, потому что Габриэль боится, что я собираюсь взбеситься и начать войну картелей… хотя, я чувствую, что война уже началась. Марни, шаркая, выходит из кухни и подходит к столу с чашкой кофе и газетой. Он садится и вытаскивает газету, делая медленный глоток.

— Марни, какого хрена ты делаешь? — спрашиваю я. — Ты не можете говорить по-испански, но читать можешь?

Он выглядывает из-за края бумаги и приподнимает бровь, делая еще глоток из кружки.

— Мне нужно запечатлеть бумагу с кофе. Это ритуал, кроме картинок, — он складывает бумагу и показывает на фотографию мешков для трупов на улицах. — Жестокое место, если ты спросишь меня. Ммм-ммм-ммм. — Он качает головой и продолжает — что бы он там ни делал с этой бумагой.

Габриэль врывается в кухню с кроваво-красным лицом. Он останавливается у стола и барабанит по нему пальцами, прежде чем встретиться со мной глазами.

— Гребаные ракетные установки? — Габриэль качает головой. — Я предполагаю, что русские собираются взорвать город Хуарес.

— Это было весь день, Гейб, — говорю я. — Целый гребаный день. — Он только кивает. — Мне не нравится сидеть здесь задницей, пока моя женщина и дочь пребывают в гребаном картеле.

Габриэль проводит рукой по подбородку. Марни что-то бормочет себе под нос. Борис входит в комнату и шепчет в телефон по-русски. Я смотрю на него, мой темперамент опасно накаляется. Я ему не доверяю. Я не верю Ронану. Бля, временами я даже не доверяю Габриэлю. Борис кладет трубку и смотрит на меня.

— Какого хрена вы, ребята, делаете с этим дерьмом? — спрашиваю я, мои мышцы напрягаются.

— Мы работаем над этим.

— Это было весь гребаный день, а дерьма не случилось. — Я встаю и шагаю к нему. Он холодно смотрит на меня. — Что, черт возьми, происходит? Откуда ты знаешь, что она в безопасности?

— Мы не знаем.

Кровь стынет в моих жилах, наполняя меня злой яростью. Пелена застилает глаза. У меня сжимается горло. Все мои чувства на грани. Я смотрю на него, на его гребаную самодовольную улыбку. Он доносчик Ронана, и это его вина, что Тор уехала. Это его вина, что я могу потерять обеих своих девочек. Это его чертова вина, что я сижу здесь, засунув палец в свою чертову задницу, и не могу сделать ни хрена, чтобы найти свою семью. Недолго думая, я достаю пистолет, взвожу курок и, прежде чем мешок с дерьмом успевает моргнуть гребаным глазом, нажимаю на курок. Кровь забрызгивает стол. Меня охватывает чувство эйфории, когда я смотрю, как Борис падает на землю, его кровь льется на плитку и окрашивает ее.

— Ты…, — стонет Габриэль и запрокидывает голову. — Ай, ай, черт возьми, эсе. — Он качает головой, стоя над телом Бориса. Габриэль смотрит на меня, вздыхает и уходит, бормоча себе что-то под нос.

Марни смотрит поверх бумаги, наблюдая, как Борис истекает кровью.

— В любом случае он мне не очень нравился, — говорит он, прежде чем перевернуть страницу газеты, делая глоток кофе.

Габриэль кричит одному из своих людей, входя в комнату.

— Пришлось застрелить его, да? — говорит он, кладя руку мне на плечо.

Я поворачиваюсь к нему лицом и чувствую резкую боль в шее. Горький привкус металла наполняет мой рот, когда ощущение теплого покалывания пронизывает мою шею и руку, прежде чем все становится черным.

36

Тор

Я сижу на кровати в той же комнате, в которой оставалась последние двадцать четыре часа. Я не заперта, но я не хочу выходить из этой комнаты. Кайла начинает беспокоиться, но я не собираюсь задумываться о территории. Перед тем, как открыть дверь, раздается легкий стук, и симпатичная женщина, которую я видела в тот первый день, выскальзывает из щели в двери.

— Милла, Милла, — визжит Кайла.

Девушка широко улыбается ей — безупречной, ослепляющей улыбкой.

— Анхель бонито, — воркует она, прежде чем взглянуть на меня. — Я Камилла, — говорит она.

— Тор. — Она одна из людей Хесуса. И какой бы милой она ни казалась, это значит, что я ей не доверяю.

Камилла наклоняет голову в сторону, а затем оглядывается через плечо на дверь. Она кивает в сторону комнаты, затем входит в ванную и ждет у двери. Я подхватываю Кайлу и иду за ней. Она тихонько закрывает за нами дверь, прежде чем пойти в душ и включить воду.

— Повсюду есть глаза и уши, — тихо говорит она. Я сужаю глаза, осторожно наблюдая за ней. — Ты женщина букмекера?

— Да.

Она слегка наклоняет голову. Воцарилась тишина, и единственный звук, эхом разносящийся по комнате, — это шум воды, разбрызгивающей пол в душевой.

— Габриэль не рассказывал тебе обо мне?

— Габриэль? — Я весьма озадачена.

Она закатывает глаза.

— Es un idiota¹¹, — вздыхает она. — Габриэль — мой брат.

— Что? — Мои глаза широко раскрываются. Я не ожидала этого, но теперь, когда я смотрю на нее, Камилла — просто более красивая версия своего брата. Бирюзовые глаза. Милый нос. Хотя я все еще насторожена. Все это могло быть ловушкой, сбивающей меня с пути.

— Когда Доминго забрал Хуарес-Сити у Габриэля, — ее голос упал чуть ниже шепота, — Синалоа взяли меня в заложники. Это уловка, чтобы держать моего брата в узде. — Ее взгляд нервно метнулся к двери ванной. — Я могу передать сообщение Габриэлю. — Я тупо смотрю на нее. — Вот почему они послали тебя, не так ли?

Я провожу рукой по спутанным прядям волос. Кайла крутиться в моих руках, и я перекладываю ее на другое бедро.

— Я… не совсем. — Она хмурится. — Джуд никогда бы не позволил мне прийти сюда, — говорю я. — Он думает, что они убьют меня, но мне нужно было быть с ней. И пока, Хесус…

Она качает головой.

— Хесус жестокий человек, а Доминго тем более. Доминго управляет Синалоа из тюрьмы. Его досягаемость очень велика, и он без колебаний прикажет тебя убить, если ему это захочется. — Я делаю прерывистый вдох, и моя грудь сжимается. — Не недооценивайте их и не принимайте любую доброту за чистую монету, — говорит она. — Тебе нужно бежать.

Побег? Ах да, конечно. Я просто пройду мимо вооруженных охранников и пересеку пустыню с двухлетним ребенком.

— Я не могу, — говорю я. — Я пришла сюда, чтобы… у меня есть план.

— Что бы это ни было, будь осторожна. — Она подходит ко мне, поглаживая пальцами щеку Кайлы. Кайла смотрит на нее с обожанием: — Я помогу защитить ее любой ценой. — Камилла целует Кайлу в голову, прежде чем отойти, открыть дверь и выйти из ванной.

***

Кайла крепко спит посреди кровати. Я на цыпочках подхожу к двери и открываю ее, выскальзываю наружу и запираю за собой дверь. Я кладу ключ в карман и иду по коридору. Я здесь два дня, и двух дней достаточно. С каждым часом вероятность того, что мы с Кайлой выберемся отсюда, становится все меньше. Время нам не друг.

Ронан сказал подождать несколько дней, что мне нужно выждать время и заставить Хесуса подумать, что это уловка отчаяния. Это уловка отчаяния, поэтому убедить Хесуса не составит труда. Я брожу по дому, все охранники, мимо которых я прохожу, смотрят на меня, шепча себе что-то под нос. Я захожу в большое логово с открытым камином и, наконец, натыкаюсь на безоружного человека.

— Хесус? — спрашиваю я его.

— Си. — Его глаза бесстыдно скользят по мне, прежде чем он поворачивается и ведет меня по коридору.

Все мужчины здесь смотрят на меня, как на кусок мяса, и как бы меня это ни злило, я ничего не могу с этим поделать. Все, что я здесь делаю, должно быть предварительным, потому что, честно говоря, единственное, что держит Кайлу и меня в живых, — это то, что они хотят Джуда.

Мужчина останавливается перед большой деревянной дверью, стучит, прежде чем толкнуть, Камилла сидит на столе Хесуса. Ее платье облегает талию, а ноги обвивают бедра Хесуса. Его большие руки блуждают по ее телу, пока они целуются. Хесус бросает взгляд через плечо Камиллы, и я сразу же опускаю глаза в пол.