Три недели другой жизни 2 (СИ) - Вольцева Арина

И его помощь оказалась неоценимой. Он успел в последний момент, нутром почувствовав, что что-то происходит, хотя информация по ликвидации пленника и не была озвучена в его присутствии.

Благодаря работе Игната банда Суркова была частично ликвидирована, частично отправлена надолго в места не столь отдаленные с багажом в виде довольно серьезных и долгосрочных статей. Сам Сурков был убит при попытке к бегству во время штурма наутро после побега Матвея. А сам Игнат, вернувшись в ряды оперативников, подал рапорт об увольнении. После всего, что он увидел во время нахождения в банде, зная, что в каждой структуре у этих гадов на довольно высоких должностях были свои люди, честный оперативник не смог продолжать работу в органах. Многие погоны полетели в результате обличительной операции, и очень много бывших сотрудников получили немаленький срок. Внедрение Игната было тайным, поэтому среагировать эти люди не успели.

— И вот еще что, — в конце рассказа Игнат полез во внутренний карман своего пиджака, доставая документы. — Фирма твоя, Матвей. Сурков не успел с ней ничего сделать, поэтому мы просто аннулировали подписанные тобой документы.

За столом повисла тишина. Матвей, не веря, посмотрел на Игната.

— Бери, — хохотнул он, протягивая бумаги мужчине. — Я серьезно!

Матвей дрожащими руками взял протянутые документы. Расправив свернутые в трубочку бумаги, он лишь скользнул по ним взглядом. Оставался лишь один вопрос.

— Костя? — он посмотрел в глаза бывшему оперативнику.

— Да, — кивнул с сожалением тот. — Это он написал эту расписку. По нашей версии, пока ты занимался семьей, он подсел на игры в нелегальном казино, открытым Сурковым. Потом пристрастился к алкоголю, а потом — и наркотикам. Он здорово задолжал Суркову и за проигрыши, и за дурь, поэтому Сурков накачал его наркотой и заставил подписать эту расписку…

Немного помолчал, до предела огорченный и хмурый Матвей все же решился спросить.

— По вашей версии… А что говорит сам Костя?

— К сожалению, этого мы никогда не узнаем, — вздохнул Игнат, отведя впервые взгляд. — Через несколько дней после твоего похищения, Костя… В общем, он свел счеты с жизнью. Сурков об этом узнал, поэтому решил давить тебя. Хотя вначале он думал лишь подержать тебя до тех пор, пока Костя не уговорит тебя заплатить за него. Твой… хм… друг, наверное, думал, что своим поступком освободит тебя от обязательств, и тебя отпустят… Только Сурков свое никому еще не отдавал.

За столом раздался тихий всхлип. Аня не выдержала и расплакалась. Хоть все и понимали, что именно Костя виноват во всем, что обрушилось на их семью, но никто бы не пожелал ему такой участи. Конечно, Матвей не продолжил бы работу с ним, но… Гибель Кости оказалась не тем исходом… Возможно, напоследок, поняв, как сильно подставил друга, он решил, что покончив с собой, избавит его от последствий.

— И еще… — нарушил тяжелую тишину Игнат. — Перед смертью Костя переписал свою квартиру на Аню и снял все деньги со своих счетов… Он выкупил ту квартиру, в которой проживала Маша. И также переписал ее на Аню. Я не знаю, почему, имея деньги на счетах, он не рассчитался с Сурковым… Может, считал, что у него есть время… Но твое похищение помутило его рассудок. Он написал записку… В ней он просил прощения — у всех вас.

Пораженное молчание повисло в комнате.

— Следствие скоро завершится, остались формальности, и все документы будут переданы вам.

Матвей обвел тяжелым взглядом Аню и Машу. В глазах всех читалась горечь и сожаление от услышанного.

— А… Когда стало известно про Костю? — тихо спросила Аня.

— Через несколько дней после штурма. Но все материалы следствия засекречены. До сих пор проходят аресты все причастных лиц. Огласке в строгом порядке ничего не придается, — ответил Игнат.

Матвей молча налил себе рюмку до краев.

— За тебя, дружище! — дрожащим голосом тихо произнес он, разглядывая янтарную жидкость. — Я не в обиде! — и резко опрокинул содержимое рюмки в рот.

Встав из-за стола, он быстрым шагом вышел из гостиной. Через пару мгновений закрылась входная дверь.

— Я… я пойду к нему, простите, — не пряча слез, сказала Аня и выскользнула из комнаты вслед за мужем.

Она нашла его в беседке. Зябко кутаясь в накинутую на плечи куртку, жена подошла со спины к Матвею и прижалась нему. Почувствовав дрожь, которая сотрясала супруга, Аня крепче обняла его, стараясь согреть своим теплом его опустошенную душу.

— Как он мог? — простонал Матвей. — Как он мог покончить с собой? Мы… Мы бы все смогли разрулить, что-то бы придумали… Это ведь не выход, Ань! Скажи, ведь это не выход?!

Плача, Аня покрыла мелкими поцелуями его дрожащую спину.

— Видимо, он считал иначе, родной! Наверное, он думал, что только так сможет тебя вытащить! — она не знала, какие найти слова, чтобы залечить раны в душе мужа, образовавшиеся после известий о судьбе друга. — Мы не знаем, о чем он думал, можем только простить его…

Только через полчаса супруги вернулись в дом.

Глава 39

Десять лет спустя…

— Смотри, какие красавцы! — с материнской гордостью прошептала Аня на ухо Матвею, разглядывая своих сыновей.

Они сидели на празднике посвящения в первокурсники в большом актовом зале ВУЗа, в который поступили Миша и Саша после окончания школы. Сыновья захотели связать свою жизнь с авиастроением, и родители были рады помочь в их начинании.

Рядом с супругами сидели Маша, Петр, лишь пару дней как вернувшийся из армии и еще не видевший братьев после приезда, и Ксюша, вырвавшаяся с факультатива выпускного класса. Младшие члены их огромной семьи остались с бабушками.

Ректор произнес немного пафосную, но при этом трогательную, речь первокурсникам, неловко краснеющим при рукопожатии, торжественно вручили их студенческие билеты и зачетные книжки и отправили в добрый путь — пыхтеть под тяжестью новых знаний.

— Петруха! — радостно воскликнул Саша, первым увидевший брата и, уверенно рассекая широкими плечами толпу, двинулся к семье.

Следом за ним абсолютно с той же непринужденной уверенностью и внутренней силой шел Миша. Аня заметила, как несколько новоиспеченных сокурсниц сопроводили статных и высоких парней весьма заинтересованным взглядом.

Братья обменялись рукопожатиями и дружно похлопали друг друга по спинам, Саша и Миша тепло поблагодарили тетю и сестру за то, что пришли в этот важный для них день.

Да, это стало традицией. В любой значимый день они были все рядом — от выступления в школьном спектакле, до вручения дипломов и аттестатов! Встретившись спустя целую жизнь, сестры больше ни на месяц не расставались! Они стали настоящими родными душами, верными подругами и опорой друг для друга.

Маша на правах старшей сестры часто подтрунивала над Аней, хотя внутренне каждый раз содрогалась, заметив умудренный жизнью взгляд родного человека, ведь она была прекрасно осведомлена перипетиями ее судьбы, восхищаясь ее мужеством, отвагой и выдержкой!

Спустя пару лет после воссоединения сестер, вся, враз ставшая огромной, семья шумно отгуляла на свадьбе Маши и Игната. Это было неожиданно, но сестра и спаситель Матвея сразу приглянулись друг другу. Игната не смутило наличие двух уже не маленьких детей у Маши, и он очень тепло к ним отнесся, став Петру наставником, а Ксюше — защитником и добрым другом. Сейчас у сестры Ани и ее мужа был и общий ребенок — Никитка, который родился почти через три года после свадьбы.

Как же Маша переживала, когда узнала, что беременна! Ей было тридцать восемь, Игнату — уже почти сорок, возраст вполне приличный и весьма опасный для родительства, но и тут их выручила Виолетта Глебовна, ведущая всю Машину беременность и приняв у нее роды одним ясным апрельским утром.

Аня втайне немного завидовала своей сестре. Вдохновленная рождением тройняшек, она через полтора года пришла к Виолетте Глебовне с желанием вновь забеременеть, но увы, на этот раз чуда не произошло! Мудро рассудив, пожилая женщина посоветовала Ане отнестись серьезно к своему здоровью, не испытывать больше свой организм и благодарить бога за то, что у нее уже есть! И Аня с сердечной благодарностью приняла этот совет!