Чем она лучше меня (СИ) - Борн Амелия

- Убирайся! Уходи прочь со своими пустыми обещаниями! Уходи и больше никогда не говори мне всего этого! Потому что это неправда!

- Мия…

Он шагнул мне навстречу, но я испуганно отскочила. Больше никаких его чертовых прикосновений! Больше никакой моей слабости!

- Вон! - заорала громче и он неохотно отступил. Схватившись за голову, я позволила себе зарыдать. Громко, отчаянно.

В последний раз.    

То, что сопутствовало подаче заявлений в суд для установления отцовства, прошло для Ивана как в тумане. Он вроде бы участвовал во всех необходимых процедурах, на деле же - лишь выполнял то, что ему говорили. И на этом все.    

Потому что и чувствовал себя какой-то неживой оболочкой, оставшейся от прежнего Вани, каким когда-то был.    

- Свет… я кое-что решил, - сказал он, когда они вернулись из здания суда, куда ездили для предварительной консультации.    

Иван и сам не понимал, почему вдруг произнес эти слова. Просто внутри было так дерьмово, хоть волком вой, и хотелось сделать хоть что-то. Впрочем, действия, что он собирался предпринять, с каждым мгновением становились все обдуманнее.     

- Что решил? - с долей опаски уточнила Светлана, и Иван вдруг выдал то, что само просилось наружу, но что даже толком не успел обдумать:    

- К Мие возвращаюсь. Я у нее был вот… на днях, - расплывчато сказал он. И добавил увереннее: - Решили, что попробуем снова.    

Он лгал и боялся, что Света это поймет. Впрочем, зря - потому что Светлана выглядела настолько растерянной, что у него даже проснулось что-то вроде отголосков совести. Которые, к слову, тут же исчезли.   

- Вы… это решили? - выдохнула Светлана, и Ваня кивнул.   

- Да.   

- А она… знает про Лизку? Ну, что она твоя? - неверяще спросила Света, и тут уже Ивану совсем не пришлось лгать.      

Да, Мия знала про то, что у него есть дочь, но даже после того, как он ее просветил по данному вопросу, говорила, что все еще любит. Все еще ждет… А он был трижды дураком, раз до сих пор сидел здесь, словно цепной пес на привязи.    

- Знает, - кивнул Ваня и, вынув из шкафа предварительно собранную сумку, проговорил размеренно и четко: - Мия знает про Лизу, но все равно сказала, что меня любит. И я тоже ее люблю. И больше - никого. А она мне одна нужна. Никитка нужен. И детей я хочу только от своей жены. Сына… и тех, кто у нас еще обязательно родится.    

Наверно, эти слова были в чем-то жестокими, но в целом они отражали реальность. Лиза боялась самого понятия «отец», и Ваня понимал, что ей некомфортно в принципе видеть рядом с собой мужчину. Так что он вполне мог присутствовать в жизни дочери только в виде человека, что платил бы ей алименты. Так было правильнее для них всех.      

- Вань… а суд? - пробормотала Светлана, когда он направился к выходу из номера.    

- А суд будет. В этом я вам с Лизой помогу обязательно. Но дальше - все. Наши пути расходятся.    

Он быстро обулся и, крепче ухватившись за ремень сумки, прибавил:     

- Пока продолжайте жить в снятом мною номере. Здесь вас никто не должен отыскать. Связь - только со мной и только по тому телефону, который я тебе дал. Этот номер пока тоже за мной. Если он вам нужен - можете пользоваться.     

Он вышел за порог и, обернувшись и окинув Светлану, что, кажется, растеряла все слова, добавил:    

- Если будет что-то срочное - звони. В остальном - не тревожь. Последнее, чего сейчас хочу - чтобы у меня были проблемы с женой из-за несущественных причин.     

Иван ушел, но, спускаясь по лестнице и отсчитывая каждый шаг, задавался лишь одним вопросом: насколько он идиот? Обрубал все концы, разрушал все мосты, идя к женщине, которая могла послать его ко всем чертям.     

Впрочем, в этот момент знал - это было единственно правильным из того, что он делал в последнее время.     

С порога, стоило только Мие открыть ему дверь, Ваня понял - все нехорошо. Нет, жена не погнала его тут же, завидев с сумкой, но лучше бы, пожалуй, сделала именно это. Чуть покачиваясь и хватаясь за дверь с такой силой, что побелели костяшки пальцев, Мия спросила устало:    

- Что опять?    

Тут же, вторя горечи, сквозившей в ее вопросе, раздался плач сына. Ваня не стал спрашивать, можно ли ему зайти - просто переступил порог, понуждая Мию отступить. Бросил сумку на полку, быстро закрыл дверь и подхватил жену на руки.    

- Почему не позвонила мне и не сказала, что у тебя жар?    

Жена вся пылала и сейчас так доверчиво прижалась к нему, что у Ивана защемило сердце. На его вопрос Мия лишь зло и отрывисто рассмеялась.    

- Я сама справлюсь, - заявила она, когда Ваня уложил жену на постель.      

- Врач был?    

- Не твое дело.    

Она прикрыла глаза и ее тут же заколотило в ознобе. Никитка заголосил пуще прежнего.   

- Он сыт… наверно, памперс нужно сменить, - слабым голосом проговорила Мия и попыталась встать.   

Но тут же была уложена Иваном обратно на подушки.    

- Врач был? Лекарства принимаешь? Никита тоже заболел?    

Он сыпал вопросами, а у самого волосы на затылке шевелились от того, что творилось, пока он носился со своими судами.     

- Виктор был. Никита в порядке, он антитела с молоком получает. Лекарства… боюсь. Вдруг кормить придется перестать.    

Мия повернулась на бок и стала закутываться в еще одно одеяло, пока Ваня споро менял сыну подгузник. Потом взял телефон и вышел на кухню. Нужно было вызвать жене нормального врача, а не этого самого Виктора, который толком ничего не сделал.     

Пока говорил со знакомым заведующим поликлиникой, сунулся в морозилку. Знал, что теща регулярно поставляет им по осени то клюкву, то бруснику. И точно - этого добра было с избытком. Проконсультировавшись по поводу лекарств, которые можно было принять Мие, Ваня поставил на плиту кастрюлю. Но прежде, чем браться за морс - что было для него совершенно новой территорией - заглянул в комнату. Никитка, успокоившись, как делал это всегда, когда был сыт и с чистой попой, спал. Мия тоже дремала, но распахнула глаза и посмотрела на Ивана, стоило тому появился на пороге. И во взгляде ее мелькнуло что-то вроде испуга. Только чего она боялась? Что он останется, или что уйдет?    

- Я в аптеку внизу. Потом морс буду тебе варить. Что из лекарств можно, мне сказали.     

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Жена сомневалась несколько мгновений, но после, прикрыв глаза, все же кивнула, и Ваня выдохнул с облегчением. Пока обсуждать его наличие рядом и то, что он хотел остаться навсегда, не стали. Было просто не время. Сейчас важным было срочно помочь Мие, и Иван сосредоточился на решении этого, самого главного, вопроса.      

Их существование с Мией мало походило на совместную семейную жизнь, к которой уже успел привыкнуть Иван. Но, во-первых, он иного и не ожидал и, во-вторых, это было лишним подтверждением тому чувству потери, которое он испытывал, когда думал о том, что обратно может уже и не вернуться. Потому что Мия этого не захочет. А у него даже не будет ни единого довода, что он смог бы противопоставить ее причинам не принимать его в качестве своего мужа.    

Первые два дня он неотлучно дежурил у ее постели, выполняя все предписания врача, который приехал в тот же день, как он его вызвал. И даже заставлял придерживаться строгого режима саму Мию. Сначала она сопротивлялась, а потом сдалась. И Иван видел, что она словно бы переложила на его плечи неподъемный груз. Который он, к слову, взял на себя с радостью.   

Ваня занимался Никиткой от и до, лишь только давал его Мие на кормления, в остальном же переодевал, купал, гулял с ним. И это ему нравилось на все сто.    

- Продуктов столько, что можно будет продержаться, даже если случится зомби-апокалипсис, - с усталой улыбкой сказала Мия, заглядывая в холодильник.