Свободна (СИ) - Литвин Светла

— Зря вы так. Нас в детском доме приучали к быту. У нас были дежурства, уроки домоводства. Мы даже учились распоряжаться деньгами.

— Ну, а у меня статистика. Вы исключение из правил, — ответила Анна Дмитриевна.

От дальнейшей, неприятной для меня беседы, спас сигнал.

— Такси приехало, — сообщил я, взглянув на телефон.

— Фотоотчёт готов, я могу ехать. А вы завтра после одиннадцати можете забрать решение.

— Хорошо. За такси оплата спишется с моей карты. Спасибо вам ещё раз.

— Да не за что. Ольге Николаевне привет.

Проводив работницу опеки, я вернулся к Славе. Она уже к этому времени доедала ужин, не забывая поделиться им со своим товарищем Киселём.

Владислав

Утром мне предстояло не только получить от опеки официальное разрешение заботиться о Славе, но и отвезти тёзку впервые в детский сад самостоятельно.

Все предыдущие дни было не до этого, потом нужна была справка из-за долгого пропуска, а перед этим сдать анализы. Накануне всё удалось сделать, и вот, утром передо мной впервые встал вопрос причёски.

— Я хочу двух драконов! — заявила Слава, будучи в такую рань не в настроении.

Все дни она как-то сама справлялась со своими волосами, расчёсывалась и делала себе вполне приличный хвостик сзади, но в садик так идти было нельзя. Подружки засмеют.

— Сомневаюсь, что я способен даже на косичку. Может быть, сверху соберём резинкой? — выпрашивал я снисхождения у тёзки, пытаясь прикинуть.

Рисовать, готовить и управлять машиной с гипсом на полруки я как-то уже приноровился, но вот косы плести. Славины волосы ещё цеплялись за него и липли словно намагниченные, норовя убежать из пальцев.

— Ладно, давай два хвоста, — буркнула Слава, сжалившись надо мной с тяжёлым вздохом.

— Вот и славно, сейчас всё будет! — обрадовался я, но не тут-то было.

Хвосты у меня выходили кривые, Слава требовала идеальный пробор, а он у меня не получался.

— Мама так делает, кончиком, — подсказала Слава, подав мне плоскую расчёску со спицей вместо ручки.

— Страсти какие, — вздохнул я, и взглянув на часы снова стал пытаться.

Мы уже опаздывали минут на десять, если прибавить дорогу, а я хотел, чтобы всё было идеально. Чудо-расчёска словно сама сделала пробор, я только аккуратно провёл кончиком по каштановой копне волос. Пряди рассыпались ровными потоками на две части. Словно шёл по минному полю, собирая первую половину в высокий хвост, а со вторым даже думал сбегать в гараж за нивелиром, но рискнул справиться без него. Получилось не совсем уж ровно, но Слава согласилась оставить всё как есть.

— Спасибо, дядя тёзка, — малышка встала коленками на стул и крепко меня обняла, после чего быстро спрыгнув понеслась в прихожую дальше одеваться.

Я ещё минуты две не мог пошевелиться, от переполнивших меня чувств. Вроде и обычный знак внимания от ребёнка, но всё было остро из-за того, что Василиса находилась в больнице. Я чувствовал себя виноватым перед ними обоими. Это я оставил Василису одну. Это я не защитил её от психа с ножом. Это из-за меня Слава идёт с кривыми хвостами в детский сад, ещё и говорит мне за это спасибо. Чувство этой вины ощущалось физически, ком встал в горле комом и не продохнуть. Ничего нельзя сделать. И я стоял как статуя посреди детской комнаты, держал в руке эту расчёску с ужасом думал, что так теперь будет всегда.

Страх потерять Василису навсегда был и был всегда, но только после этого момента с детской причёской и благодарностью за неё он увеличился в прогрессии. Стал таким плотным и горьким, а ещё мысль осела в мозгу, что, если Василиса умрёт? Как долго Слава будет говорить мне спасибо? Ведь рано или поздно она узнает, она поймёт, что я виноват.

— Мы же опоздаем, — позвала меня Слава, припрыгов в комнату на одной ноге, потому что вторая уже была обута в сапог.

— Успеем, — отложив расчёску, я всё же пришёл в себя, для возможности двигаться дальше.

Конечно, никуда мы не успели. Опоздали на двадцать минут, ввалились в группу, когда дети уже вовсю скакали в белых футболках и чёрных шортах.

— Здравствуйте, Полина Петровна! — прозвенела Слава, перебив звуки безобразно расстроенного пианино.

— Реутовы! Вы почему опаздываете? Справку принесли? — спросила грозная воспитательница, двинувшаяся на нас тяжёлой грудной артиллерией размера пятого.

— Мы не Реутовы Полина Петровна, мы тёзки! — веселясь, так же громко продолжила вещать Слава, внося своими криками перебои в дружном гусином шаге детского коллектива пятилеток.

— Тёзки они, ну надо же, какие слова знает, — усмехнулась Полина Петровна, сканируя справки, её всё устроило, и она запустила Славу в группу.

— Всё? И я могу идти? Когда я её смогу забрать? — спросил я, уже начиная волноваться.

Целыми днями проводил со Славой и уже так привык, что придётся отвыкать от её общества.

— Детский сад у нас работает до семи, но последних обычно забирают в шесть, и вы старайтесь не задерживаться. Да и сдайте пятьсот рублей на подарок мальчикам к двадцать третьему февраля.

— Лихо! Не многовато собираете? — усомнился я, сунувшись в карман за кошельком.

 — У нас девять мальчиков против шестнадцати девочек. Все вопросы к родительскому комитету. Они ерундовые игрушки не дарят, а книги детские качественные не копейки стоят. А вообще, если считаете, что лишнее собираем, вступайте сами в родительский комитет и будете тогда контролировать сборы. А то у нас папы только возмущаются, что много денег собираем. А вот сами нырнули бы в это всё и поняли, сколько всё стоит, — отчитала меня Полина Петровна, вписывая Реутову Владиславу в список сдавших.

— Спасибо, я подумаю над вашим предложением, — отозвался я с улыбкой, протягивая необходимую купюру.

— Подумайте, подумайте, — покивала воспитательница и скрылась за дверью группы.

Оставив Славу в детском саду, я поплёлся к машине. По-хорошему мне нужно было ехать в офис и хоть как-то поработать, но было ещё рано. Одному торчать в довольно приличном здании было тоскливо, и я решил вернуться домой. Поспать. Потому что других дел, как выяснилось, один я делать не могу. Смотался бы в магазин за продуктами, так это дело любит Слава, решил, что лучше с ней поеду вечером, когда заберу из детского садика. Приготовить ужин веселее вместе с дочкой, а других дел и не было.

Вообще, довольно забавно получалось. Только с появлением в моей жизни Славы и Василисы, я понял, что не так уж и загружен делами. В бизнесе всё вертелось и без меня, как давно отлаженный механизм, только успевай винтики подкручивать, в смысле вовремя подписывать документы. Я, конечно, нужен был и должен был работать, но лишь с приобретением семьи стало ясно, что вполне справляюсь за восьмичасовой рабочий день. А гонка? Откуда была эта гонка? Эти сутки на работе, жажда схватить больше, чем можно унести? Это всё был Реутов. Он постоянно что-то мутил, вписывался в разные проекты, конкурсы, а ему всегда было мало.

И я, возможно, не до конца понимал, почему Василиса ушла, но начал догадываться, какая во всём этом была выгода Льву. Он знал, что Василиса хочет уехать, знал, как мы были друг за друга, словно на одной волне, он знал, что я за Василисой поеду куда угодно. Знал и страшно этого не хотел. Либо же он боялся, что, создав с Василисой семью, я перестану быть рабочей лошадкой готовой пахать двадцать четыре на семь.

Я вернулся домой, всё думая про цели Реутова, а переступил порог и сразу выбросил его подлянку из головы. Меня встретил Кисель, в прихожей из-за детской одежды и обуви стало так ярко, для полного счастья осталось дождаться, когда Василиса поправится.

— Ну что хвостатый, покормить тебя, что ли? Я тут подумываю друга тебе завести, спрошу у девчонок, как они.

К нашему автосервису на днях прибилась беременная собака и вот-вот должна была ощениться. Мужики попросили её оставить, даже будку сколотили. Я сразу подумал о щенке, но такое решение принимать нужно было всей семьёй.