Энн Мэтер - Наследие прошлого

Поплар-роуд была застроена вереницей муниципальных зданий; все с желтыми входными дверями и белыми окнами. Номер четырнадцать был практически такой же, как все, только занавески поярче, да было похоже, что его недавно заново покрасили.

Оставив Маделин в машине, Николас подошел к двери и остановился под навесом, кое-как укрывавшим его от ливня, разогнавшего по домам весь город.

Ему навстречу сразу же вышел мужчина средних лет — он увидел остановившийся перед домом большой американский автомобиль, из которого вышел высокий незнакомец.

— Да? — неуверенно произнес он. — Я могу вам помочь?

— Надеюсь, — вежливо ответил Николас. — На этой улице проживает семья Эмерсонов. Вы не подскажете, в каком именно доме?

— Отчего же. Я и есть Вальтер Эмерсон. Чем могу служить?

— У вас есть сын Джефф…

— Да. — Мужчина явно забеспокоился. — А что такое? С ним что-нибудь случилось?

— Нет-нет, ничего, — терпеливо ответил Николас. — У него есть подруга, Диана Скотт. Мы ищем ее.

— Да? А ее здесь сейчас нет.

— Значит, она здесь была? — почувствовав надежду, спросил Николас.

— Ну да. Она была здесь раньше. Пила здесь чай с матерью и со мной, и с Джеффом, конечно.

— Конечно. — Николас, как мог, старался сдержать свое нетерпение. — Так где она сейчас?

— А вам-то какое дело? Отца у нее нет. Кстати, вы кто будете?

Николас обернулся и посигналил Маделин, чтобы она присоединилась к нему, потом ответил:

— Я друг ее матери. А вон идет миссис Скотт. Диана ушла из дома в обед и до сих пор не вернулась, а мы не знаем, куда она ушла.

— Понимаю, — кивнул мистер Эмерсон.

Когда к ним подошла Маделин, Николас сказал:

— Это мистер Эмерсон, Маделин, он говорит, что Диана была здесь сегодня, пила с ними чай.

— Правда? — Маделин стиснула ладони. — А где она сейчас?

В этот момент из дома вышла женщина — массивная, с обесцвеченными волосами, безвкусно одетая. Эмерсон повернулся к ней:

— О, Сара! Это мать Дианы и ее друг. Они ищут Диану.

— Правда? — Женщина оценивающе оглядела их обоих.

Маделин почувствовала, что та мысленно прикинула, какого рода их дружба, и явно сделала ошибочные выводы.

— Не могли бы вы сказать, где сейчас Диана? — с надеждой повторила свой вопрос Маделин.

Миссис Эмерсон сжала губы:

— Со слов Дианы я поняла, что в ее последний приход дома ее не ждали. Она сказала, что вам и без нее было чем заняться. — Она перевела глаза на Николаса. — Мне показалось, что она была чем-то сильно расстроена. Джефф предложил куда-нибудь сходить, а поскольку на улице дождь, Вальтер дал им свой фургон. — Тон ее был высокомерно-насмешлив.

— И куда же они отправились? — настаивал Николас.

— На машине они могли далеко уехать, — пробормотала Маделин. — Все кафе мы уже обыскали.

— А автомобиль ваш исправен? — осведомился Николас.

Миссис Эмерсон раздраженно передернула плечами:

— Фургон новый, конечно, он полностью исправен.

— Ну, время от времени им придется доливать бензин, — сухо заметил Николас. — И все же, как вы думаете, куда они могли поехать?

Миссис Эмерсон вздохнула:

— Вполне возможно, что юный идиот решил отправиться в Лондон.

— Что?! — истерично вскрикнула Маделин.

Мистер Эмерсон задумчиво потер подбородок:

— В начале этой недели он рассказывал о каком-то клубе, в котором он побывал в последние выходные. Они с друзьями ездили на их машине в Лондон.

— На моей машине, — сардонически заметил Николас.

— В самом деле? — поразилась миссис Эмерсон.

— Продолжайте, — обратился Николас к мистеру Эмерсону, — так где же этот клуб?

— В Сохо, я полагаю. Вы же ходили в какую-нибудь забегаловку, я думаю?

— Нет, — вздохнул Николас. — Но он мог видеть какой-нибудь клуб из окна машины. Придется поискать там хорошенько.

— Что ж, это единственное, что я могу предположить, — пожал плечами мужчина. — Жаль, что больше ничем не можем помочь.

— Вы были очень добры, — искренне поблагодарила их Маделин; несмотря на такую мать, отец Джеффа оказался вполне приятным человеком.

— Ну что ж, — сказал Николас, — думаю, что нам надо ехать в сторону Лондона, может, мы их встретим. Сейчас уже десятый час, вряд ли они намереваются задержаться допоздна.

Фургон жадно пожирал милю за милей по пути обратно в Оттербери. Диана раздраженно посмотрела на Джеффа. Снаружи поливал дождь, и чем дальше, тем она глубже впадала в депрессию. Это был ужасный день. Сначала узнать, что она не родная дочь Джозефа Скотта, а потом — что она начала надоедать Джеффу.

Ее страдания начались в прошлый понедельник, когда он долго и восторженно рассказывал ей о Марии Витали, но тогда она еще думала, что она просто ревнует. А теперь она убедилась… Сегодня она пришла к нему в дом, потому что он был единственным человеком, которому, как она считала, она может доверять. Теперь она сильно жалела, что не обратилась за помощью к дяде Эдриану. Когда она обо всем рассказала Джеффу: о своем первом глубоком разочаровании в жизни, о своей матери, он только рассмеялся. Попытавшись успокоить ее, он сказал, что раз уж это не волнует Николаса Витали, то уж ей-то вообще расстраиваться не из-за чего.

Она чувствовала себя совершенно одинокой и несчастной, поэтому, когда он предложил съездить в город, она ухватилась за эту мысль, как за спасительный шанс. Тогда она не знала, как сможет взглянуть в лицо матери, но теперь уже чувствовала себя уже немного по-другому.

— Ну что ж! — саркастически заметила она Джеффу. — Это была ужасно волнующая забегаловка, которую следует закрыть!

Джефф сердито взглянул на нее, крепче вцепившись пальцами в руль, ему хотелось уколоть ее за то, что она насмехалась над ним.

— Когда я предложил поехать туда, ты особенно не сомневалась, — грубовато напомнил он. — И что случилось? Заведение не отвечает твоим высоким требованиям? Я-то думал, что такая девушка, как ты, из такой хорошей семьи, не станет так примитивно придираться ко всему. — В его голосе прозвучало неприкрытое раздражение.

— Не будь таким грубым, — попросила она, равнодушно глядя в окно.

— Ах, прости, разве я сказал что-то грубое? — насмешливо поинтересовался он. Потом немного смягчился. — Господи, девочка, по крайней мере, ты вышла из состояния апатии, в котором пребывала, когда пришла сегодня днем. Прямо умирающий лебедь…

— Ты не понимаешь.

— Чего же я не понимаю? Ты подслушала их беседу. Как они могли знать, что ты слушаешь их разговор? Подслушивание вообще до добра не доводит. Не пряталась бы, так ничего бы никогда не узнала.