Король игры (СИ) - Майер Кристина

— Не просто так, Юрий Петрович. Я хочу знать, кто стрелял в Милену? Хочу знать раньше, чем вы поймаете исполнителя. — Петрович понял, зачем мне это нужно, покачал головой, но ничего не сказал. — А еще я хочу точно знать, кто за этим стоит. Шалецкии или отец?

— Много ты знать хочешь. Присаживайся. — у казал на кресло. — Поужинаешь?

— Нет, спасибо. — я поел дома с сыном, а то он за эти дни совсем исхудал. Милена увидит, расстроится.

Петрович не спешил делиться со мной информацией. Достал сигарету, медленно прикурил, принес пепельницу и сел в кресло напротив.

— Тот, кто стрелял в Милену, мертв, — сообщил он, стряхивая пепел. — Мстить не придется. Водителя тоже застрелили. Тела были найдены вчера в гараже. Их сразу же после заказа убрали. Даже из машины выйти не успели. Там же и номера сменные, и пистолет, и маски… Баллистическая экспертиза еще не пришла, но сомнений нет, что стреляли из обнаруженного в автомобиле «макара». - почувствовал сожаление, что не лично грохнул эту тварь. — Кто убрал исполнителей, еще предстоит выяснить.

— А заказчик кто?

— Вот тут самое интересное. Обыски в доме убитых нам ничего не дали. А вот показания сожительницы одного водителя нам очень помогли.

— Что она рассказала? — я даже приподнялся с места.

— Убитый водитель, раньше работал на Шалецкого. Он потерял какой-то груз. По приказу Клима его избили, мужик чудом остался жив. Конечно, к Шалецкому тот больше не вернулся, вроде о нем забыли. А на днях ему позвонили и передали привет от Клима Михайловича. Напомнили о долге, который он так и не вернул. Сказали, что если выполнит поручение, долг простят. Простили… Следователи уже пытались допрашивать Шалецкого, но тот молчит.

Значит… Шалецкий!



Артур

Утром я прибыл в СИЗО. О моем визите сотрудников полиции предупредили, без лишних вопросов меня проводили в комнату свиданий. Шалецкий мог отказаться от встречи, но я очень надеялся, что у него хватит мужества заглянуть мне в глаза. Я дал слово Петровичу, что не совершу самосуд. Постоянно твердил себе, что обязательно доберусь до этой гниды позже, а пока я обязан сдержать слово.

— Какие люди. Не ждал так рано, — холодно ухмыльнулся Шалецкий, прошел к столу и сел. Мне потребовалось время, чтобы усмирить гнев. Милена до сих пор находится в реанимации, а на лице этого гада нет ни капли раскаяния! — Скучно здесь. Даже в карты поиграть не с кем. Может, на желание сыграем? — издевательски разговаривал он со мной.

— Я здесь не для этого, — жестко оборвал его.

— Зачем пожаловал, Артур Эдуардович? Рассказывай. — он откинулся на спинку стула. Шалецкий вел себя так, словно находился не в комнате для свиданий, а в своем шикарном кабинете и сидел на мягком удобном кресле.

— Будешь делать вид, что не знаешь? — холодно процедил я.

— Информация нужна? — лениво протянул он. — Тебя же Тигиев не просто так ко мне заслал? Ну, давай торговаться, — развел он руки в стороны.

— Ты не понял, Клим Михайлович, я не торговаться пришел. Предупредить! Ты зря думаешь, что находишься здесь в безопасности! Ты протянул руки к моей семье, я это безнаказанным не оставлю. Ты будешь просыпаться на каждый шорох и ждать, что за тобой придут!

— Не стоит так горячиться, — помотал он головой, губы его скривились в злой усмешке. — Думаешь, ты такой один, мститель? Своей очереди можешь не дождаться, Артур. Как только меня переведут в тюрьму, твой отец попытается от меня избавиться. — эта информация меня насторожила. — Он уже действует. Я слишком много знаю, а он боится, что я заговорю.

— Конкретнее можешь сказать, о чем идет речь? — не хотел показывать заинтересованности, поэтому приходилось изображать равнодушие.

— Как Милена? — то ли не захотел продолжать говорить, то ли специально перевел тему. Когда он упомянул мою женщину, глаза его изменились, в нем появился безумный блеск. Это меня вывело из себя. Я вмиг стал зверем.

— Не смей произносить ее имя, сука! — я вскочил со стула и схватил его за шею.

— За нами наблюдают, — кивнул он на камеру в углу. — Сядь и не горячись, щенок, — задыхаясь, выдавил он. — Мое убийство не решит ничего. — в этот момент я подумал о Милене, рука моя разжалась. — Твой любимый прием, бросаться врагу в шею? — потер он область кадыка, прокашлялся.

— Я тебя предупредил. — сел обратно на стул. — Не смей трогать мою женщину! Не смей о ней думать и говорить! Повторять не буду! — поднялся на ноги и сжал перед его носом руку в кулак, так, чтобы костяшки хрустнули. — Хотел войны, ты ее получишь! Я уничтожу всех, кто тебе хоть немного дорог! — сказал то, зачем пришел. Отпихнул стул, собирался отсюда уйти.

— Я не приказывал стрелять в Милену. — я остановился у двери. — Она слишком много для меня значит. Ты не поймешь. Когда я освобожусь, мы с тобой еще поговорим, — прозвучало, как угроза.

«Если ты доживешь, сука!» — пообещал себе.

— Твой отец стоит за покушением, — произнес Шалецкий. Я напрягся. Правду ли говорит? — Бессонов пытается перевести стрелки на меня, при этом остаться в стороне. — я подошел к столу и стал его внимательно слушать. — Организовал покушение, а сам смотался заграницу на горнолыжный курорт. Эдуард Викторович уверен, что он все продумал. План безупречный и осечек не даст. Я еще жив, а он об этом забыл. Хотя твой отец уверен, что из тюрьмы я не выйду. Ошибается! — зло тягуче проговорил он. — Не стоит меня недооценивать. На днях вы узнаете, кто убрал исполнителей! Оставлю специально для тебя любопытные доказательства …

Я вышел из СИЗО. Слова Шалецкого продолжали звучать в голове. Неужели отец стоит за покушением на Милену? Что-то в поведении и словах Клима Михайловича, заставляло меня ему верить.

Мой личный враг — отец. Окончательно в этом убедился. Он не остановится. Мы будет в опасности, пока Бессонов Эдуард Викторович жив. Родитель не оставлял мне выбора! Я не задумываясь, готов был убрать Шалецкого, но родного отца…

Мне нужно ехать в больницу, а я не могу тронуться с парковки. Это только моя война. Я не имею права никого в нее вмешивать. Обнародовать компромат? Раздобыть доказательства его вины и посадить в одну тюрьму с Шалецким? Обезопасит ли это мою семью? Или мне прятать Милену и Леву до тех пор, пока жив отец? Мне не давал покоя всего один вопрос: «Что делать?».

Стать палачом отца? Он же не задумывался, когда нанимал убийц, которые пришли в мою семью и принесли боль! Страх! Горе! Отец одним приказом подписал смертный приговор моей любимой женщине и моему ребенку! И я еще не знаю, удастся ли врачам его спасти!

*** ***

Я сидел у реанимационного блока и ждал, когда меня позовут.

После посещения СИЗО я ушел в себя. Мне бы уехать и побыть наедине со своими мыслями, но я не мог оставить Милену. Я передал наш с Шалецким разговор Тигиеву. Он просил не спешить с выводами. Предложил подождать доказательств, которые обещал предоставить Клим Михайлович. Прошло два дня, но пока никакой информации у Петровича не было. Я бы хотел верить, что отец не причастен, но был уверен, что Шалецкий сдержит слово.

Вчера приезжала в больницу Соня. Мы с ней поговорили, она спросила, есть ли подозреваемые, я не смог сказать правду. Ушел от вопроса. Соня сообщила, что отец с матерью возвращаются через два, они отдыхали вместе с родителями девушки. Я надеялся, что Шалецкий сдержит слово, и к возвращению отца я точно буду знать замешен родитель или нет.

— Можете пройти, — пригласила меня медсестра. — Она хочет вас видеть. — Быстро переоделся и поспешил к Милене. Нам дали несколько минут побыть вдвоем. Моя красивая девочка очень сильно похудела, кожа стала совсем прозрачная, но она была жива и даже пыталась мне улыбнуться.

— Ей сложно говорить, поэтому она будет только слушать. Да, Милена? — спросил врач, она кивнула глазами. — Мы извлекли трубку, через несколько дней все пройдет.