Мой (чужой) жених - Елена Кутукова

и вечно озорная улыбка, — образы прошлого тут же проносились перед глазами. — Мы подружились, даже бывали на Днях Рождения друг друга. Дашины родители были сильно удивлены, когда увидели наш особняк и поняли, с кем дружит их дочь. Мама, правда, была от нашей дружбы не в восторге, но смирилась. Но когда я приехал после летнего лагеря, Даши не было, на площадку она больше не приходила. Вскоре от ее родителей я смог узнать, что Даша болела и ей требовались деньги на лечение, которых у ее родителей не было.

— Почему они не обратились к твоим родителям? — тут же спросила Лера.

Как назло, задала вопрос, который мучил всех нас.

— Побоялись, что те их пошлют. Им нечем было отдавать долг. Хотя даже мама, недолюбливая Дашу, сказала, что если бы отец отказал, она бы отдала свои, впрочем, отец бы не отказал. Но они побоялись. Именно эту историю я не хотел выносить на обозрение. Ее можно было спасти. — В моем голосе звучала неприкрытая ярость, и еще хуже, неприкрытая боль, которую я не имел права показывать.

— Ладно, я пошел, — сказал я, испытывая легкий стыд, это была слишком личная история, моя личная боль. Слишком далекая от образа мажора-Андрея, который легко всего добивается и не знает ни в чем отказа.

— Не уходи, — сказала она с мольбой в голосе, крепко взяв меня за руку.

Алена

Я была уверена, что это конец, знала, мне не спастись. Я была уже готова к смерти, отлично осознавая, что живой меня не отпустят. Но оказалось, что я не была готова к своему неожиданному спасению, не была готова, что меня вызволят. Как и не была готова увидеть в предрассветных лучах бледного перепуганного Андрея. Я тут же рванула к нему, крепко прижалась и начала рыдать. Никак не могла остановиться. Слов не было, были только слезы. А еще было понимание, что именно он постарался вырвать меня из того ада, который уготовил мне Эдуард.

Дотошный допрос, при котором присутствовал мой жених. Молчаливая поездка в машине. И неожиданный разговор, изменивший все. Разговор, когда мы были искренни, насколько могли позволить. Разговор, расставивший все по местам.

— Ладно, я пошел.

— Не уходи, — сказала я, впервые не желая его отпускать. Отчаянно понимая, он мне нужен, и нужен именно сейчас. Его присутствие необходимо мне как воздух, как то, без чего я не могу обойтись.

Потому что, находясь в плену, находясь на краю гибели, я думала о нем, а не только о своей семье. Потому что сейчас наконец я все поняла. Он мне нужен. И нужен не из-за какой-то карьеры, не из-за каких-то договорённостей и всей прочей ерунды.

— Не уходи, — повторила я, подходя ближе. Вдохнуть его терпкий запах, встретиться взглядом, коснуться губ. Неумелая попытка объяснить, что я не в силах его отпустить.

Впрочем, ему было плевать на мою неумелость. Он тут же перехватил инициативу, ведя меня за собой. Оказаться в его крепких горячих объятиях. Его губы коснулись шеи, осыпая кожу поцелуями, от которых создавалось ощущение, словно разряд прошел по всему телу. А поцелуи спускались все ниже. Почему-то не хотелось, чтобы он останавливался, хотелось, чтобы был еще ближе, и я всем телом прижималась к нему и целовала в ответ.

Это словно зависимость, словно какая-то безумная потребность в нем. Сейчас я не хотела думать о чем-то, потому что поняла, что завтра может и не наступить. Зато сейчас есть его прикосновения, его горячее дыхание. Под его руками зашуршало платье. Я же торопливо расстегивала его рубашку, но пальцы не слушались. Торопливо дёрнула ткань, пуговицы посыпались на пол, но ни меня, ни Андрея это не волновало.

Хотелось быть поближе, прикоснуться друг к другу, кожей к коже. Сейчас я была согласна на все, чтобы он не прекращал поцелуи. Это тело помнило его ласки, все, что было в голове, это безумное желание ответить. Изогнуться дугой, отдаться полностью нескончаемому и безумному блаженству, все взбираться и взбираться на пики небывалого наслаждения. Безумно, без оглядки любить. Кричать его имя и ни за что и никогда не отпускать.

…Утро встретило меня удивительной темнотой. Или я так поздно проснулась? И проснулась я не одна, а в компании Андрея. А значит, произошедшее недавно — не сон. Я рассматривала безмятежно спящего Андрея, пытаясь понять, как это вышло. Ласково провела рукой по волосам, вглядываясь в любимое лицо. Любимое, я действительно влюбилась. Ирония судьбы, влюбиться в чужого жениха, притворяясь его невестой. В памяти тут же всплыл момент, когда я увидела Андрея первый раз. Тогда я убежала, испугалась. А что было бы, если бы я этого не сделала? Вряд ли бы дошло до чего-то подобного. Впрочем, это всего лишь вопросы и предположения. А важно только то, что происходит в данный момент.

На следующий день мы поехали проведать Ваню, которому уже успешно провели операцию. По пути даже заехали в магазин, купили большой набор для рисования. Андрей никогда не делал ничего подобного, не дарил игрушки спасенным с его помощью детям. Он давал нечто более важное, возможность жить, но старался никогда не знакомиться и не общаться. Однако для Вани согласился сделать исключение. Скорее всего, понимал, насколько для меня это важно.Я столько раз представляла этот момент, столько прокручивала его в голове. Как обязательно крепко обниму брата, взлохмачу его волосы, поцелую в щечку, и он что-то скажет про «телячьи нежности» и что он слишком большой для подобного. Я мечтала, как будет радоваться мама, которой я скажу: «Я же говорила, что мы справимся». Как она улыбнется и наконец сбросит с себя ужас всех этих лет.Но я не обняла брата, не села к нему на кровать, не решилась приблизиться. Оглядела довольно просторную палату клиники, в которую по приказу Андрея его перевели. Осталась стоять вместе с женихом и даже подарок вручила маме, а не брату, который просто с удивлением взирал на незнакомцев. Для него я была именно незнакомкой, как и для собственной матери. Я была чужой им. Не могло быть у нас никаких объятий, никаких слов «я же говорила». Ничего из того, о чем я мечтала.

Только сейчас я осознала правду. Мне придется смириться с ролью незнакомки для своей семьи. Такова цена спасения брата. Мне нужно радоваться, что в итоге всё получилось, и, как ни странно, благодарить судьбу за то,