Сюзанна Маккарти - Магия чувств

— Где… в какой он больнице? — шепотом спросила она.

— Я дам вам адрес. Вы записываете?

Это была особая частная клиника. Длинное низкое современное здание, окруженное тенистыми деревьями, на окраине города. Чарли остановила такси у широкого стеклянного входа. Она вошла внутрь; сердце у нее сжалось от страха.

Большие бледно-серые ковры и множество домашних растений создавали в приемной расслабляющую атмосферу. Когда Чарли подошла к столу дежурной, девушка в розовой униформе подняла на нее глаза.

— Я хотела бы посетить господина ден Аудена, — несколько неуверенно начала она.

— Одну минуту. — Девушка запросила информацию на компьютере. — Вы родственница?

— Я… его невеста. Меня долго не было в городе… Я только что вернулась. Из аэропорта прямо сюда, — добавила она, чувствуя неловкость оттого, что словно оправдывается.

— Комната двести десять, — с улыбкой сказала девушка, — поднимитесь на третий этаж на лифте и поверните направо, вход через двойную дверь.

Кивнув в ответ, Чарли пошла в указанном ей направлении. Если бы не врачи в белых халатах и медсестры в серой и розовой униформе, клиника ничем не отличалась бы от дорогого отеля. В конце коридора третьего этажа открывался вид на уютный сад и тихое озеро — лучшего места для больного человека не придумаешь. Пройдя мимо нескольких дверей, Чарли в нерешительности остановилась у комнаты с табличкой «210».

Когда они с Жаниной говорили по телефону, все было очень просто; Чарли поверила, что он действительно ее любит. Но во время перелета из аэропорта Ле-Бурже в Схипхол ее вновь стали одолевать сомнения. Кроме того, во время их последней ссоры она столько ему всего наговорила… Однако сейчас его здоровье волновало ее больше всего, и все остальное отступило на второй план. Дрожащей рукой она постучала в дверь.

Изнутри бодрый, ничуть не ослабевший голос пригласил: «Войдите». Он сидел на кровати, его широкая загорелая мускулистая грудь была обнажена, и он выглядел настолько здоровым, что в болезни можно было усомниться. Правду выдавали только легкие тени под мрачными серыми глазами и монитор, подсоединенный к его сердцу.

Такой пустяк, как сердечный приступ, не мог заставить его забросить работу. Рядом с кроватью на тумбочке стоял телефон, на покрывале лежали разные бумаги. Она замешкалась в дверях. Ей так хотелось броситься к нему в объятия, но его серьезный взгляд ее остановил.

— П… привет, — нерешительно начала она.

— Что ты тут делаешь?

— Я… мне позвонила Жанина и сказала, что ты болен. Вот я и решила… заскочить и узнать, как ты.

— Мне гораздо лучше, чем считают доктора. А Жанина позвонила тебе совершенно напрасно. — Он говорил резко, если не сказать, грубо, но все же не потребовал, чтобы она немедленно убралась.

Она осторожно приблизилась к изножью кровати и крепко схватилась руками за спинку.

— Жанина сказала, что ты слишком много работаешь.

Он саркастически приподнял бровь.

— А ты думаешь, компания будет работать сама по себе, пока я торчу здесь?

Чарли разочарованно вздохнула: до чего же он упрям.

— А если бы ты умер? — Она сама содрогнулась, как от боли. — Тогда ведь им пришлось бы управляться без тебя.

Он хладнокровно пропустил ее слова мимо ушей.

— У меня есть чувство ответственности. Вот такое скучное понятие, как ты довольно точно заметила во время нашего последнего разговора. К сожалению, туг и заключается наше непримиримое противоречие.

Она затрясла головой; переполнявшие ее чувства хлынули из нее слезами.

— Все не так. Ты постоянно твердил, что я капризный ребенок, поэтому требую, чтобы ты проводил со мной больше времени, но я лишь хотела отвлечь тебя от работы, чтобы ты немного отдохнул. Я за тебя боялась — именно этого я и боялась. О Пит… — у нее срывался голос. — Когда Жанина позвонила мне, я… я просто…

Ну вот и все — больше сдерживаться у нее нет сил. Она бросилась ему на грудь и оказалась в его объятиях, таких же теплых и сильных, как всегда.

— Все, что я тогда наговорила, не правда, — всхлипывая, продолжала она, уткнувшись в укромную ямочку у него на плече. — Ты совсем не скучный и никогда не будешь мне скучен. Я… я просто хотела задеть тебя побольнее. Я думала… думала, ты все еще встречаешься с Жаниной. Я почувствовала запах ее духов в квартире, а когда ты сказал, что домой не приходил…

— Это правда, — мягко подтвердил он.

— Я знаю. Она мне все рассказала. В квартиру ее проводила Леннеке. Но тогда я думала… ты лжешь.

— Наверное, нам следовало объясниться, — согласился он. — Просто я боялся, ты не поймешь. Ты так молода, так импульсивна… Наверное, я был не прав. Нужно было тебе больше доверять. Прости меня.

— Это оттого, что я тебя безумно люблю и до конца так и не знала, любишь ли ты меня. — Голос ее зазвучал глухо, и он еще крепче стиснул ее в объятиях.

— Но как ты могла в этом сомневаться? — искренне удивился он.

— Но ты же никогда мне не говорил, — с укором напомнила она. — Порой я думала, а почему ты решил на мне жениться. Мне казалось… я тебе не подхожу; тебе нужна более утонченная женщина, которая никогда не вела бы себя как взбалмошный ребенок, ставя тебя перед друзьями в неловкое положение.

— О, зато какую свежую струю внесла ты В мою жизнь! — засмеялся он. Мне казалось, что я преждевременно состарился, и вдруг появилась ты и перевернула для меня весь мир.

Она недоверчиво взглянула на него из-под ресниц.

— Ты… ты не рассердился? — воспрянув духом, спросила она.

— Это самое лучшее, что случалось у меня в жизни. Но что произошло потом, моя радость? Почему ты вдруг решила меня бросить?

— Это Дирк, — призналась она.

Он нахмурился. Ее ответ вновь его озадачил.

— Дирк ван Лейден? Но какое он к этому имел отношение?

Она глубоко вздохнула, понимая, как глупо это теперь звучит. Жанина была права: она на удивление наивна.

— Он сказал, ты женишься на мне из-за моего отца. Потому что он сможет оказать компании поддержку, если станет твоим тестем. Это было в тот день, когда я ушла. Дирк поднялся наверх за какими-то бумагами, и… Пит, только не расстраивайся, — умоляла его она и, почувствовав, что он весь напрягся от гнева, приподнялась и положила руку ему на грудь, чтобы его успокоить. Тебе нельзя волноваться.

— Волноваться? — Он был готов скинуть простыню и выпрыгнуть из кровати. — Я убью его! Что еще он сделал? — Его глаза горели яростью. Скажи, он хоть пальцем до тебя дотронулся?

— Нет. — В данном случае разумнее было солгать, иначе его бы не успокоить. — Ничего не было, честное слово. — Она встревоженно взглянула на монитор, уже подумывая, не позвать ли медсестру — импульсы значительно участились.