Секс-защитник по соседству (СИ) - Попова Любовь

Лика резко поднимает на меня голову, улыбается широко и так соблазнительно, что по телу проносятся мурашки. Мало. Ее всегда будет мало.

— Это кайф. И звук такой. Это из-за гор?

Киваю, словно загипнотизированный, тянусь к губам, но она ставит ладонь и приходится чмокнуть ее в линию любви, что идеально синхронна с моей.

— Хочу еще.

— Я тоже… — рванный хрип и собственная рука нажимает на поясницу, так что она резко вскрикивает.

— Я про стрелять!

— Я тоже уже готов стрельнуть.

Лика закатывает глаза и отходит подальше, сосредотачиваясь на стрельбе по мишеням.

— Ты всегда готов. А еще ты был готов мне рассказать, почему я выгляжу дурой в собственных глазах. Чего ты этим хотел добиться?

— Не потерять тебя, — слышу свой голос, который тонет в новой череде выстрелом. — Я бы не пережил, променяй ты меня на свободу. Потому что это единственное, что я не могу тебе дать.

— А что можешь? – неожиданно наставляет на меня пистолет. И наклоняет голову. – Что ты можешь мне дать…

— Хер, я так понимаю, ответ не правильный?

Она медленно качает головой и что-то в меня кидает.

Ловлю на автомате и долго смотрю на наливное яблоко в своей руке, что сейчас кажется блестящим.

Поднимаю взгляд. Что она задумала?

— Доверие, Илий. Мне нужно твое доверие.

*** Анжелика ***

Мне хочется выстрелить. Адски. До боли в пальцах. Размозжить его насмешливую морду, только чтобы дать понять, настолько сильна обида. Дать понять, что с людьми шутить нельзя. Мне больно. Так больно, словно его руки выжимают мне сердце, как соковыжималка.

Со мной шутить нельзя.

Сжимаю ствол, чувствую, как дрожат руки. А он все еще не решил. Думает, можно ли мне доверить свою жизнь? Пусть думает скорее, потому что я близка к самой страшной ошибке в своей жизни.

Что я скажу ребенку. Я убила твоего папу?

— Если ты промахнешься, я умру, — как бы невзначай замечает Илий и я киваю.

В этом и смысл. Готов ли он рискнуть жизнью ради меня, ради будущего, которое у нас может быть? Почему в обличии Надежды он рассказывал так много, а «Лике» почти ничего.

Он пожимает плечами, кусает яблоко и смачно жует.

— Ну а что, вдруг это последнее, что я поем в своей жизни.

Даже в такой ответственный момент, он шутит. И мне хочется усмехнуться вместе с ним, но я продолжаю оставаться серьезной.

Судьба сейчас решит все за нас. И решает Илий.

Ставит яблоко себе на голову и смотрит прямо в глаза.

И даже в полутьме, под прожектором, что глухо светит возле дома, видно, как он пьет мою душу. Как выворачивает меня наизнанку. Как обжигает желанием.

Мы знакомы совсем нечего, а он въелся в меня, как зараза и даже обида и боль, что принес, её оттуда не вытравит.

Вопрос лишь в том, нужна ли мне эта зараза? Хочу ли я всю жизнь бояться, что он снова меня разыграет, что он снова поддасться отчаянию и будет вести себя, как скотина.

И вот если думать только об этом, то можно собираться и уходить. Потому что да… Будет и вести себя как скотина, и может срывать злость и будет поддаваться отчаянию.

Потому что он не робот, не приведение, а человек.

Поэтому вот еще что… А не в сравнении ли, все познается. Не Илия ли спасал мою и сестры, жизни?

Не он ли умел из балагура превратиться в сильного, быстро принимающего решения, человека. Буквально за секунды. Не он ли вознес меня на небывалые высоты наслаждения и пытался делать это снова и снова, даже когда не мог ходить. Не он ли сделал все, чтобы вернуться ко мне, встав на ноги. Потому что не хотел смиряться, не хотела это и я.

Нажимаю на крючок, и чувствую отдачу в плечо, а над головой Илия разлетается яблочное облако, орашая его каплями сока.

Невольно приходит мысль, что он теперь сладкий.

Отворачиваюсь, не хочу смотреть на его довольную рожу.

— Я знал, что ты не промахнешься.

— Илий, я не знаю… Мне хочется к тебе прижаться и никуда не опускать. Еще побить очень хочется. По башке тупоголовой. И еще хочется просто уйти в закат.

— Это нормально, — подходит он сзади и набрасывает свою куртку мне на плечи, сжимает их и опаляет дыханием ухо. – Только есть одна проблема. Я побегу за тобой. Куда угодно. Теперь я могу себе это позволить.

С этим мне в руку попадает какая-то ткань, опускаю взгляд и замечаю белье. Женское. Что за…

Хочу уже возмутиться, выбросить, засунуть ему в лицо и тут понимаю, что… Это мое.

Мое порванное белье с первой встречи. Той встречи, когда я сама его выбрала и заставила себя изнасиловать, потому что хотела сбежать от мужа. Потому что хотела другой жизни. Хотела быть счастливой.

Но разве счастье, это вечная радость? Счастье — это радуга, которая возникает после дождя. И очень важно ее не пропустить, очень важно запечатлеть в памяти каждый цвет и вспоминать их, когда снова нагрянет туча.

— Я еще тогда понял, что ты моя. Что жизнь меня готовила к этой встрече. И да, я не святой. Чтобы иметь тебя, я буду обманывать и убивать. Чтобы не потерять тебя, я буду человеком гораздо ужаснее, чем твой бывший муж. И куда бы ты не убежала, я всегда буду преследовать тебя. Буду ходить по пятам и искать возможность просто на тебя смотреть. Ты обижена? Я понимаю, но пойми, и ты меня, я не чувствую своей вины. Ведь ты здесь, ты рядом, и я люблю тебя.

Поворачиваюсь к нему, медленно, все так же с опущенным взглядом. Чувствую на своих плечах тяжелые ладони, крепкий захват и поднимаю голову. Он большой и надежный. Он такой родной, и так естественно дышать одним воздухом. Да, проблемы будут, будут и ссоры, но осознание, что он в любом случае никуда меня не отпустит, наполняет душу такой, без отчётливой радостью, что губы сами изгибаются в улыбке. Глаза начинает щипать, а в внутри гореть чувство. Противоречивое и прекрасное.

— Ты правда меня любишь?

— Конечно. И если для тебя любовь — это доверие, то поверь, оно безгранично. У меня и мысли не возникло, что ты можешь гульнуть. Кто угодно, только не ты.

— Илий, но твоя мать…

— Мы будем видеть ее два раза в год. На ее день рождение, и на мой день рождение. Поверь, она не захочет чаще, — невесело смеется он и вдруг чешет затылок. – Забыл сказать…

— О чем? – все же прижимаюсь я к нему ближе, обнимаю руками за широкую талию и закрываю глаза. Слышу мерный стук сердца. Чувствую свою радугу.

— Тебе придется стать женой генерала.

— Какого генерала?

— Меня. Это было условие отца, чтобы появилась возможность прижать твоего мужа.

— Ну и ладно. Будь хоть дворником, только не отпускай меня. А где кстати Беляев? Ты знаешь?

Илий ведет меня в дом, целует в висок и пожимает плечами.

— Последнее, что я слышал… Он поехал в Штаты искать некую Марию. Именно о ней велась речь в тех документах.

— Я помню это имя. Он часто повторял его… Ну… Ты понял.

— Понял.

— Думаешь, он хочет ее убить?

— Нас в любом случае это не касается. Давай поспим, а завтра у нас много дел.

— Каких это? — открываю я, дверь спальни и сама стягиваю с Илия свитер, а он поднимает мой и изучает округлый живот.

— Надо же… Пирожки. Вот дебил... – он поднимает взгляд от живота и хмурится. – Нам срочно нужно пожениться. Не хватало, чтобы мой сын родился с фамилией Беляев.

— Может быть девочка?

Илий морщится, но на мой строгий взгляд, закатывает глаза.

— Девка тоже хорошо. Но пацан лучше.

— Кто бы сомневался, — роняю я Илия на кровать и забираюсь сверху. – Но думаю, прямо сейчас ты сильно изменишь свое мнение.

— Кто бы сомневался, — дразнит он меня, оглаживает полную грудь, бока, окончательно стягивает ненужные вещи. Обхватает лицо в плен больших ладоней и почти касается губ. – Ради тебя я готов изменить любое мнение. Ради тебя, Анжелика, я готов на все.

*** Анжелика ***

Когда я была маленькой я одевала кукол в свадебные наряды и пела им марш Мельденсона, часто фантазируя, как это будет у меня. Лошадь, пляж, любимый принц из сказки. Кто же знал, что совсем юной я окажусь привязана к настоящему дракону. Но и он оказался финансово повержен, без возможности возвращения в родную пристань.