Клянусь, я твоя (СИ) - Эндри Полина

– Сумка зачем?

Я пожимаю плечами, пряча за улыбкой дикое волнение:

- Привычка.

Да, я поступаю плохо. Да, возможно, я претендую на первое место в номинации "самая лживая дочь в мире". Я никогда в жизни так жестоко не обманывала родителей и уж точно не разрабатывала за их спинами план побега из собственного дома. Но я ни за что не признаюсь маме, что подготовила рюкзак еще с вечера, лелея надежду на то, что у меня получится.Господи, неужели сегодня это произойдет?

- Ким, - осторожно начинает мама, откинув упавшие на лоб волосы. Было видно, что она все еще сомневается и переживает. Ее голос снижается до едва заметного тембра. – Прежде чем мы уедем, я хочу тебе сказать, что отец не должен об этом знать. То, что я разрешаю тебе поехать со мной, не делает мое отношение к этому проще, а твой арест недействительным. Я хочу доверять тебе, Ким, но для этого мне нужно, чтобы и ты доверяла мне. Мы с папой желаем тебе только добра, и чем быстрее ты это поймешь, тем легче будет нам всем. Мы сейчас поедем в школу и я буду говорить с директором, только пожалуйста, веди себя сдержанно и не пытайся сделать мне что-нибудь назло.

Я едва подавляю желание закатить глаза.Боже, до чего все это абсурдно.

- Поехали уже, - недовольно цокаю я и отворачиваюсь к окну, дернув ремешок на сумке.

И мы трогаемся с места.

***Приехав в школу, мама паркует автомобиль на свободном месте, не выключает двигатель и открывает дверцу, выбираясь наружу. Выскочив из машины, я прежде всего направляюсь внутрь, но на полпути понимаю, что мама не следует за мной. Обернувшись, я вижу, как она нахмурившись, наклонилась над открытым капотом, и озадаченно спрашиваю:

– Ты не идешь?

Мама немного раздраженно отмахивается.

– Я только посмотрю, мне кажется, мотор что-то барахлит. Ты иди, Ким, потому что на улице холодно. Подожди меня в коридоре, я приду через пять минут.

– Ну ладно.

Повернувшись ко входу, я толкаю парадную дверь и захожу в школу. В коридоре появляется несколько учеников, наверняка проходящих школьную практику. Я обхожу их и шагаю вперед. В школе совсем пусто, такое впечатление, будто здесь отродясь не было никаких учеников. Понятно, что сейчас каникулы, а для кого-то уже выдан билет в дальнейшую жизнь под названием аттестат. Не доходя до кабинета директора несколько шагов, я резко сворачиваю и направляюсь другим путем. Мое сердце начинает биться все быстрее. Еще больше ускоряя шаг, я переживаю, чтобы ни с кем не столкнуться по пути. Как будто, попадись я на глаза какому-нибудь знакомому, и он сразу же раскусит мой план и побежит сдавать меня матери.

Добравшись до черного выхода, я долго не решаюсь взяться за ручку, мою ладонь словно откидывает назад какая-то невидимая сила. Я закрываю глаза, делаю глубокий вздох и резко открываю дверь. Поток холодного воздуха бьет мне в лицо, я без раздумий широким шагом пересекаю задний двор и резко застываю. На меня вдруг резко навалилась вся реальность происходящего: это произошло, родители действительно узнали обо мне и Кейне. Если я сейчас сделаю это, то я больше не увижу их.Это взаправду.

Еще не поздно вернуться. Рассказать маме правду, заплакать и извиниться, тихо прижавшись к ее плечу, и проглатывая слезы, сказать, что на самом деле я такая растерянная и не знаю, что меня ждет там, в новой реальности. В жизни с Кейном, о которой я так долго мечтала.

Еще не поздно все отменить...

Задрав глаза вверх, я делаю глубокий вдох. Низкий грохот покатился по краю неба, предвещая скорый дождь. В короткий срок небо приобретает оттенок морской бездны, становится темно, как поздно вечером, где-то вдалеке полыхают небольшие вспышки молний. Погода действительно меняется на глазах.

Я знаю, что он будет меня ждать, но я хочу, чтобы он был уверен во мне. Вытащив из внутреннего кармана сумки телефон, оставленный мне Элайной, я открываю нашу с ним переписку.

"У меня получилось. Кейн, я смогла."

Отправляю.

По венам течет смешанное с адреналином невероятное облегчение. Я же этого хотела. Хочу.Я смогу.

Поправив ремешок сумки, я делаю первый шаг к заветной свободе. Едва вдали мелькает оттенок желтого, я добегаю до остановки, обозначенной старой лавкой и указательной табличкой рядом, и в последний момент успеваю запрыгнуть в автобус. Створки закрываются и водитель трогается дальше, даже не подозревая о том, что уносит меня в совершенно новую жизнь.К нашему тайному месту- столетнему дубу-исполину, единственному, кто знает обо всех наших секретах. Я иду в самый конец, сажусь в правый угол и ставлю сумку на колени, сжимая пальцами ремешок. Я думаю о том, что мы с Кейном должны встретиться через неполных полчаса и смотрю, как по оконным стеклам начинают бить первые капли дождя.

Я не помню, как добралась до дома. Последующая за шоком лихорадка больше не сотрясает мое тело, мне кажется, оно задеревенело, законсервировалось, разучилось что-либо чувствовать.

На улице льет, как из ведра. Я стою, поражаясь этой неестественной неподвижности своего тела и долго-долго смотрю на дверь. Мое лицо залито ливнем из слез и дождя.

Мама вернулась домой. Я знаю, я видела ее машину у гаража. Может быть, в другом случае я бы переживала, как раньше, ожидая очередных нотаций и нравоучений, но сейчас мне попросту все равно. Внутри меня серая пустота; я словно разбита на крохотные кусочки, неспособные более собраться в единое целое: то, что некогда составляло мою сущность.

С заторможенным движением нажимая на кнопку, я слышу изнутри дома переливчатое звучание дверного звонка. С той стороны замок проворачивается с каким-то волнующим трепетом, дверь распахивается и на пороге появляется моя встревоженная мама.

- Ким, Господи, - в её лёгких вдруг резко кончается воздух, как у рыбы, попавшей на берег, и голос даёт осечку. - Детка, где ты была? Я чуть с ума не сошла, зачем же ты сбежала?

И впервые она смотрит на меня снастоящимстрахом, видя, в каком я состоянии.

- Мама, он не пришел, - я с трудом слышу свой собственный голос, некогда наполненный радостью и надеждами. Он настолько слабый и неживой, что едва перекрывает шум дождя.

- Я ждала его... На нашем месте... А он... не пришел.

Телефон Элайны выскальзывает из вялых пальцев и с грохотом падает на пол. Вся моя одежда промокла до каждой нитки, волосы свисают сосульками и из них льется ручьями вода. Я вижу, как на лице мамы застывает такое выражение, что я не узнаю ее. И вся слабость во мне со всей мощью прорывается сквозь тело.

- Мама, - мое лицо искажается в плаче, я наваливаюсь на нее со всеми остатками сил обнимая и начинаю плакать, как маленький ребенок, впервые за долгие годы так сильно нуждаясь в маминой поддержке, как никогда в жизни. Мне не было так больно, даже когда я сломала руку в пятом классе.

- Девочка моя, - мама встревоженно прижимает меня к себе и гладит мои волосы. Я всхлипываю и рыдаю, меня уже не остановить. Закрыв дверь, мама ведёт меня за собой, заставляя переступать деревянными от холода ногами, она гладит мои плечи и убирает с лица прилипшие волосы. - Идем со мной, сейчас мы переоденемся, высушим волосы и выпьем горячего чаю. Мы же не хотим заболеть, правда?

Голос ее звучит так ласково, мама улыбается мне той самой неуверенной защитной улыбкой, совсем как было в детстве, когда я болела или разбивала коленку. Словно ничего хуже не случилось и вовсе не существует никакой другой проблемы.

- Я ничего не хочу, мама. Он обещал мне... Он говорил, что будет ждать меня. Он... Обманул меня.

Впервые мне становится плевать на то, что обо мне подумает мама, с моей груди слетают путы и я рыдаю в голос, выплескивая свои чувства так сильно, как только умею.

Я не хочу принимать то, что мама была права. Это же мой Кейн. Человек, который любит меня больше всех... Даже больше, чем мои родители. И несмотря на то, что я никогда не смогу простить его, я не хочу верить, что он сделал этот выбор осознанно, а не под дулом пистолета, приставленным к его виску.