Желание босса (СИ) - Черногорская Ксения

Этот день стал моим реальным знакомством с этим огромным домом. Я бродила по его коридорам и лестницам, знакомилась с персоналом, которого тут оказалось столько, что мысль о том, что мне будет страшно по ночам — улетучилась, как дурной сон. Я качалась на качелях во дворе с Огоньком на коленях, который уже вовсю лизал мне руки и терся об меня головой и спиной, рассматривала собрание книг в библиотеке и раскладывала по полкам в шкафу свои вещи.

Мне показали погреб с винами, гараж, различные хозяйственные постройки и я поняла, что было бы желание трудиться — занятий тут я для себя найду много. А потом я немного покаталась на гнедой лошади Зорьке под мудрым и чутким руководством седовласого и усатого Степана Ивановича — управляющего. Он оказался очень приятным в общении человеком. Сказал, что наслышан обо мне от Родиона Сергеевича и очень рад нашему знакомству. Вообще мне довольно быстро стало легко и уютно в этом доме. Я даже немного пожалела о том, что поторопилась сообщить о своих страхах Родиону. Мне тут так понравилось, что расхотелось отсюда уезжать.

Я переписывалась с Родионом в "Вотсапе", а пару раз нам даже удалось созвониться. А потом пару часов он был не на связи. И еще чуть позже написал, что едет домой. Я так соскучилась, что в ожидании его машины сидела во дворе на качелях и смотрела, когда же появится она появится на тополиной аллее.

Приехал он к девяти вечера. Вышел из машины хмурый, сосредоточенный, улыбнулся мне и снова немного помрачнел. Мы обнялись и поцеловались и я спросила, как прошла встреча с отцом.

Родион вздохнул, потер переносицу и сказал:

— Отец дела никому не передал.

— Это как? — растерялась я.

— Ну, он сначала хотел передать бизнес под мое управление. Я, понятное дело, как и обещал брату — стал отказываться в его пользу. Но не смог уговорить. Вот по чесноку — реально старался. Аргументами просто завалил. Но отец сказал, что Саня не потянет его бизнес. Брат принялся возмущаться, а потом… — Родион на пару секунд умолк, будто подбирая слова. — Потом… разозлился и стал говорить, что я нечестно веду себя по отношению к нему, что это я настроил отца и… В общем, некрасивая была сцена. Брат на эмоциях рассказал о тебе и отец воспринял это… ммм… болезненно.

Он ненадолго умолк, глядя вдаль.

— В общем, — снова посмотрев на меня, продолжил он, — поедем завтра с ним знакомиться, — и тут же поправился: — В смысле, если ты не против, я бы хотел тебя с ним познакомить. Хотя бы для того, чтобы он понял, что Саня — пиздобол.

— А… А это точно нужно? — испуганно пролепетала я.

Родион обнял меня и с улыбкой сказал:

— Да не бойся ты, е-мое. Что он тебе — монстр какой-то из комиксов? Классный мужик, между прочим. Суровый только немножко.

— Как ты?

Родион рассмеялся.

— Я по сравнению с ним — просто котик-мурлыка.

— Подбодрил, называется, — простонала я. — Не, я не поеду. Боюсь.

— Слушай, малявка, — нежно, но твердо сказал Родион, — это надо сделать, — он сделал акцент на слове "надо". — Правда. Он нормальный мужик, говорю же. Умный, проницательный, адекватный. Посидим вместе где-нибудь на веранде, пообщаемся немного. Он же сейчас думает, что ты меня охмурила из-за бабла и нас с Саней рассорила. Хотя прекрасно знает, что мы дружбанами никогда и не были. Понимаешь? При таком раскладе у меня с ним нормального общения не будет. Я, понятное дело, после слов брата, рассказал ему правду, о том, как все было, но он сказал, что пока сам на тебя не посмотрит — верить никому не станет. Ситуация, сказал, некрасивая и потому, если Саня прав — корпорация с молотка пойдет. А Саня утверждает именно то, что ты — опытная мошенница. Его провела и мне голову задурила.

Родион рассмеялся. Но мне весело не было.

— Да ладно, перестань, Наташ. Я сам дров наломал и сам с этим разберусь. Пойми, единственное, чего я от тебя хочу, чтобы отец на тебя глянул. Понимаешь? Он все прекрасно поймет. Какая ты мошенница, Господи? Что за чушь? Хотя брата, конечно, можно понять — его-то ты мастерски охмуряла.

— Под твоим руководством, угу — буркнула я.

— Иди ко мне, лапуль, — притянул меня к себе Родион.

Я состроила жалобную мордашку:

— Слушай, а можно как-нибудь без этого, а? Ну правда — я пипец, как боюсь к нему ехать!

— Натуль, — Родион взял меня за плечи и внимательно посмотрел мне в глаза. — ты же женой моей будешь. Мне все равно тебя с ним знакомить. И было бы здорово, если бы он понял, какая ты замечательная и искренняя, а не велся на ту чушь, что брат наговорил. И потом, ты забыла похоже, я же говорю — в обиду тебя не дам. Никому.

Субботнее утро выдалось солнечным. На ярко-синем небе не было ни облачка. Шумела листва в саду, пели птицы и иногда из-за дома доносилось ржание лошадей. Поджав босые ноги, я одетая шорты и футболку, тихонько качалась со спящим на моих руках Огоньком на садовых качелях и уговаривала себя не волноваться.

Однако не волноваться не получалось. Через час нам с Родионом нужно было выходить для того чтобы поехать к его отцу. Несмотря на то, что Родион больше суток убеждал меня в том, что его отец не такой уж и страшный, как я себе навоображала, меня по-

прежнему бил мандраж при одной только мысли об этом знакомстве. Мне представлялся крупный, даже грузный, матерый капиталист в цилиндре с окладистой бородой в стиле предпринимателей конца девятнадцатого века, непременно с тростью и в черном сюртуке. Хорошо хоть не с моноклем. Он конечно сидел за громадным дубовым столом в окружении огромных пачек денег и сурово взирал на группу опустивших головы подчиненных. Одним своим словом он мог запросто уволить их всех разом, и они это хорошо понимали. Он мог также и поднять им до небес их зарплаты и потому очень дотошно проверял отчеты об их работе, которые принес ему верный сухощавый управляющий в серой жилетке и брюках. Он говорил негромко, но хрипло, наподобие дона Корлеона из фильма "Крестный отец". Ему боялись перечить и старалась заслужить его благосклонность. И вот он, заранее на меня осерчавший, поджидал меня в своем мрачном, готическом дворце, чтобы ка-а-ак гаааааркнуть на меня:

— Ах ты, подлая ба-а-а-ба! Пошто моего сына решила охмурить?! Не дам тебе разрешения выходить за него замуж! Пошла вон, чтобы я тебя не видел больше тут, а не то…

Что "а не то" я не знала, но представлялось что-то смутно ужасное. Типа погони за мной на черных автомобилях людей в черных костюмах и в черных солнечных очках.

Вот такая вот хрень лезла мне в голову, и я не знала, куда от нее деться, хотя умом понимала, что это какой-то бред.

В общем, когда я отнесла Огонька в вольерчик и пошла в спальню одеваться, меня уже реально трясло.

Синее, приталенное платье в пол. Открытые плечи. Красивое золотое колье. Босоножки на высоком каблуке. Распущенные волосы. Серьги-капельки в ушах. Изысканный цветочный парфюм. Аккуратные маникюр и педикюр. Обручальное кольцо на пальце.

Я стояла перед зеркалом и не узнавала себя прежнюю, ту, которая шла после работы домой, чтобы сесть в автобус, потрястись в нем и подняться в холодную квартиру, где жила раньше с изменявшим мне, вечно чем-то недовольным мужем. Я действительно была хорошо. И выглядела моложе лет на пять, если не больше. Но при этом во взгляде моем отчетливо сквозил страх, и я ничегошеньки не могла с ним поделать.

— Ну что, ты готова? — спросил Родион, входя в комнату.

Прижав руку к груди, я посмотрела на него.

— Какая же ты у меня красавица! — восхитился он. — Просто чудо, а не женщина! Обалденно выглядишь!

— Родечка, я боюсь, — пролепетала я.

— Не бойся, моя хорошая, — ласково сказал Родион, обнял меня и принялся рассказывать мне тоном взрослого, успокаивающего маленькую девочку: — Не бойся. Отец уже нас ждет. Мы сейчас приедем к нему, поболтаем, поедим чего-нибудь вкусненького, выпьем чайку и поедем обратно домой. А если хочешь, перед этим сходим куда-нибудь, погуляем. Не волнуйся, моя маленькая. Все будет хорошо. Пойдем.