Мега Сайз. План Б - Инга Максимовская

Собрав остатки сил, я не вставая с карачек поползла к растущим вдоль дороги буйным кустам. Ободрав все колени, наверное, до костей вломилась в бурьян и залегла, как партизан. И очень вовремя. Потому что спустя всего минуту во двор выскочили Гриф и амбал, на плече у которого безвольно болтался сын муромцева. Значит Леську не тронули. От души немного отлегло. Бандиты были похожи на космических пиратов из моего любимого детского фильма. Осталось только Ромке приподнять голову и простонать про миелофон. Ну точно Весельчак У и Крыс, просто копия. Черт, о чем я думаю? Мой ребенок ведь никогда не узнает отца. Я закусила губу, чтобы не зарыдать в голос. Ну. Держитесь, твари. Мстя моя будет страшна.

Мария

Домик в маленькой деревне, стоящий возле самого леса, оказался не таким уж и крошечным. Он был больше похож на терем, правда запущенный и поросший бурьяном. Но вполне себе симпатичным. До него я добралась уже к ночи. Как – отдельная история. Меня даже в дурацкий, воняющий выхлопными газами, автобус пустили только после того, как я умылась в вокзальном туалете и слегка расчесала спутанные волосы пальцами. Из зеркала на меня смотрела кикимора болотная, по всем показателям проигрывающая даже вокзальным клошарам в своей потрепанности. Физиономию пересекла огромная царапина, полученная мной в подкустовном ползании, и болеть она начала весьма ощутимо. Явно будет нарывать. Я позвонила из телефона автомата Леське, услышала ее хриплый голос и бросила трубку не сказав ни слова. Просто убедилась, что она дома и жива. Этого мне оказалось достаточно пока. Не хватало еще, чтобы меня отследили эти чертовы аспиды по звонку. Мне повезло, если так можно сказать в моей ситуации, водитель попался сердобольный, как-то жалостливо глянул на мой живот и впустил в свой пепелац, даже от денег за проезд отказался.

Занятая невеселыми своими мыслями, я толкнула какую – то слишком уж чистую калитку, хотя весь остальной забор так и остался увитым буйным плющом. В мозгу ничего не дрогнуло. Никакого предчувствия. Да и откуда бы ему было взяться, если в моей душе поселилась звенящая пустота и болезненная апатия. Боль от потери оказалась неподъемной, плюс усталость напрочь лишили меня чувства самосохранения.

Что-то с визгом бросилось мне под ноги. Я взвыла, и ломанулась в бурьян, спасаясь от страшного существа, похожего на лысую крысу. Черт, в окне горит свет, такого ведь не должно быть, если дом необитаем? Странно, что я раньше не заметила столь яркого знака, что надо бы валить оттуда, где тебя по всей вероятности уже ждут. Но теперь то уже поздно, потому что дверь распахнулась, явно обитатели теремка услышали мой испуганный вой, да и как не услышать, как я хрустя и треща валежником прорывалась сквозь заросли сушняка, словно бегемот спасающийся от пожара в саване.

– И чего орешь? Эти чертовы бандиты уже едут сюда, наверное. Воешь, как труба иерихонская, так что в городе сто пудово слышно. Машка, одни проблемы от тебя. Таких страстей натерпелись мы с мальчиком, – услышала я недовольный, очень знакомый голос. От неожиданности свалилась на землю. На меня тут же вскарабкалось лысое существо и смачно облизало мое лицо вонючей своей пастью.

– Пубусик? – ошарашенно прошептала я, рассматривая псинку. Лысинка его оказалась каким – то костюмчиком, типа водолазного, натянутым на тщедушное псячье тельце.

– Пубусик страдает,– пробухтела над моей головой любимая тетушка, склонившись надо мной, – в жару такую ходит в резине. А потому что клещей тут море. Зажрали пупсеночка. И все потому, что кто – то решил пожить хорошо. Не жили богато, Машка, нефиг начинать. Эти богатенькие мрут как мухи, а я спасай тебя. И что теперь с приплодом делать твоим? Еще один рот. А я говорила, вся ты в мать свою распутницу.

– Что ты тут делаешь? – взяв себя в руки, спросила я.

– Крест свой тащу,– хмыкнула Глафира.– Сродственничек наш новый меня сюда направил. Я малясь не ссыканула, когда его увидела. Сначала по зомбоящику показали, что он ласты склеил, а потом опа, явился призрак. Говорит, иди Глаша, сверши свое предназначение. Не оставляй мою девочку беременную милостию своей. Он немного не так говорил, но суть я уловила. И растаял в воздухе. А потом бандиты явились, денег дали мне, просили если объявишься ты, позвонить им. Номер дали, учтивые такие, хорошие ребята. Но призрак мне сказал, что если я тебя и продолжение его не спасу, то гореть в аду буду. Ну и потом жених твой приперся. Страшный такой, руки трясутся. Дал мне пистолет и сюда отправил. Сказал, что я в ад попаду очень скоро, если тебя продам. Вот я и тут. Ребеночек твой – брильянтовый. Эх, Машка.

Я замерла лежа на спине, с тревогой глядя на тетушку, блестящую дурными глазами. Только сумасшедшей родственницы с оружием мне сейчас и не хватало для полноты картины.

– Призрак сказал, что придет за тобой, как только все закончится, – хихикнула Глафира, протянув мне руку. – Уж не знаю, на что ты ему сдалась, ты ж растыка. А я в церковь ходила. Говорят, если суккубы мучают душу, нужно свечи поставить. Так я и за тебя зажгла. А батюшка велел тебе прийти. Говорит, для младенчка полезно. Папаня то его упокоения не найдет, пока не убедится, что с вами все в порядке. Дело у него незаконченное тут.

– Глаша, я очень устала,– прохрипела я, с трудом поднимаясь с земли. Не пойду я в церковь. Если есть возможность увидеть хотя бы призрак отца моей девочки, то пусть он меня мучает. Может хоть так я успею ему сказать, что схожу с ума без него, что он мне нужен как воздух. Пусть. Я уверена, что у нас родится девочка. Я это знаю. Маленькая куколка, у которой будут упрямо поджаты точеные губы и глаза цвета топленого шоколада, точно такие же, как у ее отца.

– В дом идем, я там кутьи наварила, с узюмом. Блинов напекла. Поминальный стол. Упокоить надо душу то,– прошептала тетушка и торопливо пошла к двери. Я заковыляла за ней, только сейчас ощутив, насколько голодна. В животе вдруг что – то дрогнуло, словно затрепетало, задрожало. Я замерла на месте, отдавшись этому незнакомому, но восхитительному чувству. Положила руки на раздавшуюся талию, давая понять моей малышке, что я ее уже знаю