Нора Робертс - Незавершенные дела

— Брэди, — сказала Ванесса, взяв его лицо в ладони, — я обещала себе сегодня, что вспомню всю свою жизнь, вспомню все моменты, которые были для меня важны, и приму, наконец, решение раз и навсегда. Но сейчас ты должен меня отпустить.

— Я уже раз отпустил тебя. И знаешь что? Если ты сейчас уедешь, то я не стану всю оставшуюся жизнь горевать о тебе. Будь я проклят, но я не позволю тебе второй раз разбить мне сердце.

Они стояли, пристально глядя в глаза друг другу, и тут вошла Джоани.

— Ага, полку нянек прибыло, — затрещала она с порога. — Простите, что так долго, в бакалее стояла очередь на полчаса. А где мое маленькое чудовище? — Она подхватила Лару на руки. — Не поверите, но я по ней соскучилась. Смотрю, ты давала им прикурить. — Она показала на разбросанную по полу посуду и банки консервов.

— Она в порядке, — с трудом выдавила из себя Ванесса, — умяла полпачки печенья.

— А я-то думаю: что такое, ребенок как будто растолстел на пару фунтов. Ой, Брэди, хорошо, что ты уже здесь. А кто к нам приехал! Я столкнулась с ними на улице. — Она обернулась и увидела входящих Лоретту и Хэма. — Вы только посмотрите, какие красавцы! — восхищалась Джоани. — Как загорели! Я знаю, что загар вреден, но зато выглядит потрясающе.

— С возвращением, — улыбнулась Ванесса, не сходя с места. — Хорошо отдохнули?

— Замечательно! — Лоретта опустила на стол большую соломенную сумку. Теплый смуглый цвет лица и рук действительно ее очень красил. — Мы побывали в самом чудесном месте на Земле. Там белый песок и прозрачная вода. Мы даже ныряли!

— Никогда не видел столько рыбы! — сказал Хэм, ставя и свою сумку на стол.

— Да уж! — рассмеялась Лоретта. — И женских ног тоже. А некоторые женщины там вообще ходят голышом. Первые два дня он только и глазел по сторонам.

— Да и мужчины в общем неплохи, да? — подмигнул ей Хэм.

Лоретта раскрыла свою сумку и вынула куклу-марионетку в виде танцора в яркой разноцветной одежде.

— Смотри, Лара, мы привезли тебе подарок.

— Мы всем привезли подарки, — сказал Хэм. — А фотографий сколько! Я даже взял напрокат специальный фотоаппарат, чтобы снимать под водой.

— А серебра я сколько накупила — с ума сойти. Вы, девочки, обе выберете себе, что вам понравится, — сказала Лоретта. — Брэди, что это — лимонад?

— Да, — он протянул ей бокал, — с возвращением.

— А тебе мы привезли сомбреро.

— Сомбреро?

— Да, красное с серебром, десять футов в диаметре. Я пробовала отговорить твоего отца, да куда там. Ах, как хорошо дома. А что это вы готовите?

— Я… это… — беспомощно забормотала Ванесса, глядя на свою незадавшуюся стряпню. — Это ужин. Я решила приготовить что-нибудь, чтобы вы в первый вечер не остались голодными…

— Старая добрая американская кухня. — Хэм подергал куклу за ниточки, пытаясь заинтересовать Лару. — Ее-то нам как раз и не хватало.

— Только я еще…

— Ты, кажется, только начала, — пришла на помощь Джоани, — давай-ка я тебе помогу.

Отступив, Ванесса наткнулась на Брэди, который стоял позади, затем снова шагнула вперед.

— Я на минутку.

Она выскочила из гостиной и побежала наверх, в свою комнату. Там она села на кровать, думая, не сошла ли она с ума. Наверное, она была недалека от этого, поскольку запеканка из тунца едва не заставила ее расплакаться.

— Ван? К тебе можно? — спросила ее мать, появляясь в дверях.

— Я сейчас… я уже иду. — Она собралась было встать, но передумала. — Извини. Я не хотела испортить тебе этот вечер.

— Ты ничего не испортила. — Лоретта закрыла дверь и села рядом. — Я заметила, что ты чем-то расстроена. Я подумала, что это из-за меня.

— Нет. Вовсе нет. — Помолчав, она пояснила: — Из-за Брэди. Хотя скорее я сама виновата.

— А что случилось?

— Он хочет на мне жениться, а я не могу. Он не понимает почему. Не хочет понимать. Например, я не умею готовить и стирать. А Джоани это делает на раз.

— Но ты не Джоани, ты другая.

— Да, я не такая, как она, как ты, я совершенно особенная, — поморщилась Ванесса. — Я хотела проявить самостоятельность, а выставила себя неумехой.

— Я не научила тебя готовить и вообще вести домашнее хозяйство, — вздохнула Лоретта и погладила дочь по напряженной руке. — Во-первых, у тебя не было времени, во-вторых, мне нравилось делать все самой. Но мы говорим не о запеканках и стирке, верно?

— Нет. Брэди требует от меня то, чего я не могу ему дать. Семейная жизнь — это, конечно, звучит заманчиво, но…

— Ты выросла в доме, где это было не так, — подсказала Лоретта. — Родители бывают преступно слепы, я это только недавно поняла. Когда ты была маленькой, я мало задумывалась о том, как наши с отцом раздоры на тебя действуют. Что ж, прошлого не вернешь. Признаться, Хэм убеждал меня с тобой поговорить, а я все отказывалась — до этого момента.

— Нас ждут внизу.

— Ничего, подождут.

Лоретта не могла усидеть на месте. Она встала и подошла к окну — посмотрела вниз, на золотисто-оранжевые бархатцы и синие анютины глазки.

— Когда мы с твоим отцом поженились, мне было восемнадцать. — Она покачала головой. — Господи, целую вечность назад! А ему было без малого тридцать, и он успел объездить весь мир. Париж, Лондон, Нью-Йорк — где он только не выступал. Он сразу меня покорил — я была без ума от него, несмотря на его капризы и перемены настроения. Я считала, что так проявляется утонченность, артистичность.

— Но его карьера к тому времени закатилась, — тихо напомнила ей Ванесса.

— Да, при всех его способностях. Его погубила чрезмерная требовательность к себе. Сам он никогда об этом не упоминал, о его неудачах я слышала от других. А я была простушка, Ван. Простая деревенская девочка. Этим, наверное, я его поначалу и привлекла. Мне же было лестно, что он обращает на меня внимание. В общем, это была ошибка — как моя, так и его. А потом я забеременела.

Ванесса вытаращила глаза, на миг лишившись дара речи.

— Что? Так это из-за меня вы поженились?

— Мы поженились потому, что видели друг в друге то, что хотели видеть. И в результате появилась ты. Мы верили, что это любовь. А может быть, это и была любовь, потому что мы в нее верили. И мы оба не сомневались, что ты — это лучшее, что есть в нашей жизни. Не думай, твое появление не стало ошибкой. Первый год мы прожили душа в душу, и можно даже сказать, что были счастливы. Но потом…

— Что потом?

— Мои родители умерли, и мы переехали в этот дом. Я здесь выросла, и дом принадлежал мне. А твоему отцу это пришлось не по нраву. Я его словно чем-то обидела. Я не понимала, что с ним случилось. Он, похоже, и сам до конца не понимал. Тебе уже исполнилось три года, и он усадил тебя за рояль. В общем, он начал тебя учить, вкладывая в это всю свою энергию, всю страсть к музыке, все нереализованные амбиции. Он хотел видеть тебя большим музыкантом-исполнителем, звездой. В общем, он делал из тебя фигуру, которой не сумел стать сам.