Приручи мою душу (СИ) - "Asti Brams"

Нам не удалось толком попрощаться с Соней. Джокер при первой возможности увел ее в черный джип, а сам остался договаривать с гробовщиками. Девчонки тоже уехали — для них предоставили отдельную машину. Я же не спешила садиться в Панамеру и молча наблюдала за избранником моей подруги. Знала, что скоро он заметит мой пристальный взгляд и сделает выбор.

Разобравшись с парнями, Джокер достал сигарету и направился в мою сторону. Приблизившись, нагло облокотился о белоснежный кузов моей машины и выпустил дым.

— Что сказать хотела? — поторопил он, разглядывая горизонт над кладбищем.

Бандит периодически прикладывал правую ладонь к боку. Никак не заживет. Он попал в перестрелку еще до того, как они разошлись с Соней.

— Если ты ее обидишь, я сделаю так, чтобы следующая пуля попала тебе в яйца, — предупредила я без иронии.

Джокер снисходительно засмеялся.

— Опасная ты женщина, — заметил он, втянувшись и глянув на меня своими демонически-зелеными глазами. — Теперь понятно, почему Киргоев выбрал тебя.

На моем лице отразилась растерянность.

— Откуда ты знаешь? — насторожилась я.

— Об этом знает все его окружение, — сообщил он откровенно. — Считай что это комплимент, потому что по жизни этот солдат — волк-одиночка.

Я поджала губы и опустила взгляд.

— Только не говори Соне, — попросила почти вежливо. — Тем более сейчас.

— Не скажу. И ты за нее не переживай — сосредоточься на своих проблемах, — прохладно рекомендовал Джокер. — Теперь за Соню отвечаю я, и я очень ревностно отношусь к своей роли.

С этими словами он бросил сигарету под ноги и оттолкнулся от машины.

— О каких проблемах ты говоришь? — остановила я бандита.

— Ты знаешь о каких, — лениво отозвался он.

— Ты что-то слышал о планах моего отца?

Джокер задержал на мне странный задумчивый взгляд.

— Мне нет дела до твоего отца, — небрежно ответил он. — За того ли ты переживаешь.

Я уехала с кладбища самой последней. Так и стояла возле панамеры, с отрешенным видом провожая машину за машиной. Как-то получилось, что слова шулера тонким гвоздем зашли в голову, и где-то глубоко душу начало царапать тревогой.

Я действительно не задумывалась о том, что в этой войне мой отец может быть не только нападающим, но и уязвимым. Я отвела ему роль врага, поэтому от меня шло одно сопротивление и предвзятость. Но теперь я не могла остановить сменившееся направление мыслей… Как бы то ни было он — мой отец. И собственная небрежность начинала колючей проволокой опутывать грудь от чувства вины.

По дороге домой я позвонила Филиппу — уточнила, где состоится встреча и все ли в силе. Нервничала очень. Даже не уверена была, получится ли вывести собаку хотя бы за пределы квартиры. Да я вообще уже ни в чем не была уверена. Где правильное или неправильное, где добро или зло…

Я собиралась вывезти Герду еще утром. Но Кир не спешил уходить, а моя беспричинная задержка могла вызвать подозрение. Хотя возможно он уже тогда заметил странности в моем поведении. Слишком часто я задерживала на нем напряженный взгляд и была совсем не против обоюдного молчания.

Утром я выходила из квартиры одна — Артур так и остался дома. Поэтому с замиранием сердца отомкнув дверь, я первым делом убедилась, что его нет. Раздеваться не стала. Поймала взглядом Герду и, прикусив щеку, представила, как буду одевать намордник.

Сделав несколько глубоких вдохов, я прошла к вешалке в прихожей и сняла все необходимое. Делала все аккуратно и не спеша, чтобы избавится от мандража и не передать свое состояние собаке.

Опустившись на колени рядом с ротвейлером, я положила недалеко поводок и намордник. Герда подняла голову и точно спрашивая, глянула на меня своими коричневыми глазками. Я погладила ее по голове и мягко произнесла:

— Пойдем, погуляем?

Герда скромно оживилась. Дернулись лапы, и хвост застучал по полу. Возможно, ее смущало, что именно я поведу гулять. Однако собака позволила мне одеть намордник, который я застегивала дрожащими руками и подчинилась, когда я потянула поводок.

Я переступала порог квартиры на ватных ногах. Не по себе было. Чувство закралось колкое, что я ошибку совершаю, что не стоило слушать подозрительного крепыша и все рассказать Артуру. Что я потом ему скажу? Как объясню свое решение, не подставив лишний раз отца? Но от одной мысли, что он может причинить вред Герде, сердце сжималось от страха.

В любом случае хуже не будет, если я ее спрячу. И где — никто не узнает, кроме меня и Филиппа.

Герда вела себя спокойно и послушно, пока мы спускались на лифте и направлялись к машине. Я не знала толком правильных команд, да и вряд ли смогла бы их озвучить правильным тоном, но надеялась, этого не потребуется. Герда смышленая девочка и чувствует, что я ничего плохого не задумала, а напротив пытаюсь ее защитить.

Я постелила на заднем сидении покрывало, заботясь о комфорте собаки, которую пришлось поуговаривать зайти в салон. Каждая потерянная секунда натягивала нервы, все время казалось, что вот-вот во двор въедет внедорожник Кира и тогда… Неприятный разговор состоится гораздо раньше!

Дорога прошла напряженно. Я не могла расслабиться и сосредоточиться. Слишком крепко держала руль и несколько раз сбилась с пути, путаясь в подсказках навигатора. Герда периодически просовывала морду между кресел и фыркала, будто ругая меня за невнимательность. А я просила ее вернуться на место, не потому что слюни заляпали кожаный подлокотник, а потому что лишний раз отвлекалась.

Филя звонил уже несколько раз. Из-за нервов и аккуратной езды с ценным пассажиром, я приехала гораздо позже в пригородный поселок, где красивые холмистые места украшали леса и домики. Прямо как на картинке.

Он встретил меня у массивных ворот. Сразу пошел навстречу, не успела я из салона вылезти.

— Я уже решил ты передумала.

— Могло быть и так, — призналась я.

— Она сзади?

— Ну не в багажнике же.

Филипп обошел меня и уверенно схватился за дверцу заднего сидения, однако услышав грозный рык, тут же захлопнул ее.

— Понятно, — нервно выдал он.

— Кто этот человек? — спросила я недоверчиво.

— Я лично его не знаю, но друг отзывался положительно. Правда чел странноватый… но к собакам как к людям относится.

Я удовлетворительно кивнула, наблюдая за Филиппом, который направился к воротам. Он нажал на вызов, и мы начали ждать. Слышался многочисленный лай собак, скулеж, звон то ли цепей, то ли железной сетки.

Неожиданно ворота ожили и остановились, чуть приоткрыв вид на двор. Чистый, просторный, дом деревянный ухоженный, вольеры выглядывают вдалеке с крупными собаками разных пород. Лысый коренастый мужчина в спортивной одежде вышел к нам и сосредоточил строгий взгляд.

— Здравствуйте, — первым поздоровался Филя. — Вы Геннадий? Савелий должен был предупредить о нас.

— Я понял, — низким голосом отозвался Геннадий, окидывая взглядом наши машины. — Где собака?

— В панамере, — кивнула я на свой автомобиль. — На заднем сидении.

Опытный собаковод, по рассказам Филиппа, уверенно двинулся в указанном направлении и открыл заднюю дверцу салона. Герда зарычала, но он словно совершенно не заметив этого, поймал поводок и вытянул ее из салона.

— Иди сюда, не бойся, — заговорил он с ней, а мы с бывшим переглянулись, отметив, как изменился голос мужчины.

Герда грозно рявкала, рычала, предупреждающе бросалась на незнакомца, который контролировал ее за ошейник и гладил по голове. Грудную клетку неожиданно сдавило. Словно я доверяла ребенка чужому человеку! В этот момент я готова была все к чертям послать и вернуть собаку к законному хозяину, в дом к которому она привыкла.

— Ее зовут Герда, — ревностно сообщила я.

— Красавица, не понравилось тебе путешествие, — все бормотал Геннадий, будто не услышав меня. — Кто тебя так хорошо воспитал?

Он опустился на колено, оказавшись с собакой на одном уровне и совсем не страшась, что она скалится через намордник и бодается. Собаковод исследовал внимательным взглядом ее морду, ушки помассировал, погладил мощную грудь, словно оценивал здоровье собаки.